Встретимся в полночь - Жаклин Нейвин

Рафаэль приближался к ней, шаг за шагом, пока не заставил ее пятиться до самой стены. Его голова наклонилась так, что губы оказались совсем рядом с ее ухом, его дыхание щекотало короткие волоски у нее на затылке.

– Так будут проходить годы и годы, вы будете бояться, что окружающие поймут, что вы вовсе не та, которой они восхищаются, что вы просто играете для них некую роль. А на самом-то деле все в вас протестует против их благополучного, глупого мирка. Но мужайтесь – пройдет время, и эти мятежные чувства постепенно умрут, и вы действительно станете одной из них. Все лучшее в вас ссохнется и погибнет…

Джулия сдавленно вскрикнула и замахала рукой, чтобы заставить его замолчать. Долго сдерживаемые слезы брызнули у нее из глаз и потекли по щекам.

– Из-за чего вы так расстроились? – спросил Рафаэль, взяв ее за плечи и повернув к себе. – Вы ведь пришли сказать мне, что выбираете вот такое будущее, разве не так?

Джулия посмотрела на него. И снова увидела, как он красив, и поняла, насколько она беззащитна перед этим человеком.

– Я не хочу выходить за Саймона, – вдруг выпалила она. Услышав собственные слова, Джулия не поняла, правда ли это. Кажется, правда.

– Я больше не люблю его. Когда-то любила. Мне жаль, что это уже не так! – Потрясенная, она почувствовала, что в голове у нее словно рассеялся туман, и теперь она яснее видела те вещи, которые до того только дразнили ее смутными намеками на свое существование. – Я изменилась. Нет. Может быть, не изменилась. Может быть, я наконец-то поняла, что я не та, какой себе казалась. Я не та, какой должна быть. Я больше не хочу быть благополучной любимицей светского общества. – Она прижала пальцы к вискам. – Что-то со мной случилось. Я не хочу того, чего хотят другие девушки. Мне только казалось, что я этого хочу.

– Вам велели этого хотеть. – Рафаэль улыбнулся медленно, успокаивающе. Обхватил руками ее лицо, вытер большими пальцами влагу со щек. – Вы не созданы для их мелкого мирка. – Некоторое время он внимательно смотрел на нее. – Вы меня боитесь.

– Нет, – возразила она, оскорбленная тем, что он это увидел.

– Боитесь. Ну что же, это разумно с вашей стороны. «Никто, кроме дурака или безумца, не станет оспаривать значение опыта».

Она посмотрела на него.

– Это философ, Юм, – пояснил он, а затем продолжил: – Я обращался с вами очень дурно. – Он отпустил ее. – Ну вот. Вы свободны. Можете уйти, если хотите. – Лицо его было непроницаемо.

Джулия стояла, чувствуя себя брошенной теперь, когда его руки не прикасались к ее телу так успокаивающе.

Куда ей идти? Ее мир только что рухнул от его точной оценки ее будущего.

– Я не хочу уходить.

– Бедная девочка. Посмотрите на себя. Вы несчастны.

– Вы тоже, – сказала она. – Вы поэтому позвали меня?

– Вы знаете, почему я вас позвал. – Его глаза были точно разящие огни зеленого пламени, они сжигали ее. – Вы знаете, что я за человек. Вы знаете, чего я хочу.

– Я пришла не для… этого.

– Тогда зачем вы пришли, Джулия? Сообщить мне, что вы любите Саймона? Но вы его не любите. Требовать оставить вас в покое, положить конец нашему дружескому взаимопониманию? Этого вы ведь тоже не хотите? Тогда скажите, зачем вы пришли?

Именно в этот момент Джулия поняла, что она обманывала себя. Она притворялась, что не хочет того, чего ей страстно хотелось.

– Я не знаю зачем, – пробормотала она. – Я уже ничего не знаю.

– Нет, вы знаете, – жестко сказал он. – Вам просто не хочется в этом признаваться.

Он прав. Она его любит.

Вот почему она здесь.

Безошибочным инстинктом он ощутил ее слабость, и она почувствовала, как его руки обвили ее стан. Рафаэль посмотрел ей прямо в глаза:

– Вы знаете, что я вас хочу. Она кивнула.

– И вы тоже хотите меня. И вот почему вы здесь, Джулия. Теперь он держал ее в своих объятиях, прижимаясь к ней своим крупным, сильным телом. Это прикосновение подействовало на нее, как зажженная спичка, поднесенная к свече. Она запылала прямо в его объятиях еще до того, как он наклонил голову, чтобы поцеловать ее.

Он поцеловал ее крепко, страстно, требуя ее покорности. И Джулия покорилась – всем своим существом она отдалась его поцелую и ответила на него.

Его руки путались у нее в волосах, вынимая шпильки. От него удивительно пахло. Запах мыла, соленого пота и мужчины заполнил ее ноздри.

Ноги ее подкосились от нестерпимого желания, которое горело во всем ее теле, так что ей пришлось припасть к Рафаэлю, опираясь о его сильное тело. Джулия страшно боялась, что он остановится, что он вспомнит, что это нехорошо, и оставит ее, как сделал это в парке, с ужасающей пустотой, которая заполнила ее, превратив в комок обнаженных нервов. Поэтому она крепко обняла его, так крепко, как только могла, и открыла рот, чтобы дать дорогу его требовательному языку.

Смелость его проникновения не потрясла ее. Скорее она наслаждалась, давая учить себя такому интимному способу целоваться. Он проник глубоко, действуя в том ритме, который пробуждал в ней незнакомые ощущения внизу живота, потом удалился и легко пробежал по краю ее зубов, затем опять проник внутрь. Она застонала и погладила его по щеке дрожащими пальцами.

Руки Рафаэля касались ее везде, где ему хотелось, и от этого по ее коже побежали ощущения, похожие на стреляющие искры. Она выгнулась под его ладонью, скользнувшей по ее груди, вздохнула от наслаждения, когда его большой палец нежно прошелся по ее чувствительному пику. Но этого было недостаточно. Ее сосок заныл, желая большего, и Рафаэль стал безжалостно терзать его, пока Джулия в исступлении не сжала в кулаках его рубашку. Ей хотелось схватить его дразнящую руку и поместить ее туда, где ей хотелось, чтобы она была. И вот он коснулся ее там, и она почувствовала, как в ней нарастает пугающая волна вожделения.

Джулия целиком отдалась огню, горевшему в нем. От его поцелуев она опьянела до бесчувствия, его прикосновения лишили ее воли. Он искусно возбуждал ее пальцами, своим опытным ртом и дерзким языком, пока она не утратила всякий контроль над собой.

В ней говорило не просто желание. Она хотела принадлежать ему, хотела, чтобы он взял ее, решил ее судьбу и спас от всего обыкновенного, что почти поглотило ее.

– Я не джентльмен, – хрипло сказал он, а потом обвел языком линию ее подбородка. – Мы должны четко это сознавать.

– Да. – Она прижала ладонь к твердым мускулам его груди, открытым расстегнутой рубашкой. – Я и не хочу, чтобы вы им были. – Тонкие волоски, растущие на его груди, были мягкими и упругими. Так интересно было прикасаться к ним чувствительными кончиками пылающих пальцев.

– Мы больше не занимаемся невинным флиртом, Джулия, – с трудом проговорил Рафаэль, когда ее руки скользнули вверх к его плечам. Она была потрясена, увидев, как он реагирует на ее ищущие прикосновения.