Я помню как всё начиналось (СИ) - Айкор

- Ты, возомнивший себя умником, ты какого полез без разбору? Ты чего хотел добиться? Власть, авторитет решил начать нарабатывать? Как школу построят и директором заступишь, чтобы вес уже иметь в посёлке?

Он пошевелился и похоже хотел ответите на задаваемые вопросы, но мне его ответы не нужны.

- Молчать! Твой номер - последний. Ты уже всё сказал и ничего умного я там не услышал. Люди ему говорят. Говорят, в Москве кур доят. Так-то ж люди говорят. А разобраться, понять самому не досуг? Думалка ещё не выросла? Теперь слушай как было на самом деле. Позавчера, после обеда, мне было очень плохо, причина не важна. Твоя дочь сумела вытащить меня из этого состояния, она буквально спасла меня. И самое меньшее, чем я мог ответить, это напоил чаем с тортиком и дал покачаться на качелях.

При этих словах Алёнка с мамой уставились на меня. Ну да, не говорил я им об этом. Но то была не их забота, зачем знать лишнее.

- Ты же – я специально упирал на «ты», сознательно принижая его возраст и заслуги – ни в чём не разобравшись, начинаешь орудовать как слон в посудной лавке.

Алёнка прыснула в кулачок. Молодец, кнопка, не попала под влияние авторитета отца, да и давление моей ауры, которое я стараюсь поддерживать, даже не замечает. Наверное, очень ярко представила себе картину погрома в посудной лавке.

- Ты решил, что началась проверка тебя и твоей семьи, – есть, глаза по полтиннику, попал в точку – и не придумал ничего лучше, чем запереть дочь дома. Тут уж мне пришлось идти и извиняться за твои идиотские действия перед твоими женщинами. Они-то тут не причём. Одна вырвана из привычной среды и вынуждена пока заниматься не своим делом. Ей и так страшно.

Елена Павловна, вижу по вашим глазкам, что угадал. Да тут и гадать не надо было, всё, как говорится, на морде лица написано.

- Вторая, сделав самостоятельный шаг, попадает под арест. Кому такое понравится? Или ты в погоне за карьерой готов ими пожертвовать? Что? Молчишь? А что интересного нам люди говорят? Поженили нас, наверное. Может и прислали тебя сюда только из-за того, что твоя дочка со мной спуталась. Что там у нас уже детей, семеро по лавкам кричат, сиську мамкину просят? Так? Не отвечай, не надо. Мне и нашей семье на это плевать с высокой колокольни. Это не имеет АБСОЛЮТНО никакого значения. Уяснил?

Чего-то я сам быстро выдохся. Силёнок ещё маловато, тренировки только начал, полного понимания происходящего пока нет, изменения ещё лезут валом. Пора закругляться.

- Поэтому чихать я хотел на все твои претензии. Единственно прошу, женщинам своим, больно не надо делать.

В полном молчании я обулся и вышел из квартиры. Всё, быстрее до моей Шпанки. Похоже я всё-таки перестарался. Прокачивать такие объёмы за короткий промежуток времени.

Аленка внимательно обвела взглядом родителей, потом тоже обулась и вышла из квартиры. Её папа посмотрел ей в след и безучастно поинтересовался:

- Куда это она?

- Наверно за братом пошла.

- Каким ещё братом? – резко встрепенулся Андрей Никитич.

- Не обращай внимания, тут уже ничего не изменишь. Он её под опеку взял. Для всех как-бы объявил своей сестрой. Ты знаешь, наверно так даже лучше будет. Ты сам чего такой взвинченный пришёл?

- Да ходил до его родни. Хотел подарок вернуть, сама видела, что вещь дорогая.

Елена ухмыльнулась:

- Ну и что? Вернул?

- Да куда там, – махнул он рукой – это действительно он сам сделал. И из дерева кроватку смастерил, и из обрезков, на швейной машинке, постельку пошил. Нет. Ты могла бы подумать, что этот пацан ещё и на швейной машинке может. Я не знаю с какого конца к ней подходить, а он работает на ней так, что от магазинного не отличишь.

- Тише, тише. Не заводись. Что ещё тебе там сказали?

Андрей смутился.

- Ты, не поверишь.

- Мне кажется я уже во всё поверю.

- Анна Севостьяновна, сказала, что не дорос я ещё с её внуком тягаться. Ты представляешь, как меня это взбесило.

- А сейчас?

- А сейчас понял, что она права. Ты просто не представляешь, что это за люди. Степан Фиофилыч и слова не сказал, только улыбался. Но от него таким веяло. Я думал, что такие только в Москве на трибуне стоят. И внучек не далеко ушёл. Когда он мне выговаривать стал, у меня волосы на голове шевелились. Сильная кровь. И он не врал, когда говорил, что им плевать на всякие кривотолки. Им действительно плевать и их все уважают. Вот о таком авторитете он говорил.

- Если бы только это. Ты заметил, что он осознаёт себя более старшим, чем ты? И мне кажется, что это имеет основание.

- Так что же делать?

- Ты до сих пор считаешь, что надо что-то делать?

- Пожалуй ты права. Всё что мог я уже сделал и чуть всё не испортил.

- А вот по поводу сильной крови, – Елена мечтательно улыбнулась – по поводу крови, это ты хорошо заметил.

Глава 17

Выйдя из подъезда, я пошёл куда глаза глядят. Внутри была пустота. Ни о чём не хотелось думать, ничего не хотелось делать. Такое впечатление, что выплеснулся весь, без остатка. Мир вокруг, никак не откликался в душе. Проплывали какие-то картинки, чьи-то лица. Но не было никаких ассоциаций. Я просто шёл. Потом я почувствовал, что чья-то ладошка скользнула в мою руку и от неё стало расходиться тепло. Оно постепенно окутывало меня, и наконец опустошённая душа угнездилась в маленькой уютной колыбельке. Я продолжал, куда-то идти, а душа покачивалась в колыбели, подвешенной к притолоке деревенской избы. Пахло нагретым деревом и молоком. Мимо прошла женщина, подойдя к образам в углу избы, она истово перекрестилась. Вот сзади к ней подошёл мужчина и нежно обнял. Она обернулась, прильнув к его груди.

Кто эти люди? И тут же понимание, они мои прародители, основатели рода, чья кровь и память преобладает во мне. Женщина увидела меня в колыбели, нахмурилась. Подойдя ближе осмотрела внимательнее и что-то разглядев улыбнулась открытой, очень доброй улыбкой. Потом она махнула надомной рукой и видение пропало.

Очнулся я около своей Шпанки. Рядом стояла Аленка и держась своей ладошкой за руку заглядывала мне в глаза. Так это она дала тепло моей опустошённой душе и вернула из небытия. Она, сама того не ведая, привела меня в дом моих предков. И те помогли вновь обрести себя. Маленькая, добрая кнопка, с огромной и светлой душой. Это кто тут у нас маг и волшебник? У кого силы и понимания больше?

Я взял её ладони и прижал к своей груди.

- Спасительница моя, уже второй раз вытаскиваешь из небытия.

Она продолжала молча смотреть мне в глаза и я, не отрываясь от её взгляда заговорил:

- Разреши мне погреться, у пальцев твоих,

Ощутить лёгкий трепет тепла.

Я запутался в жизни, замёрз я в пути.

Ты открой мне на это глаза.

Алёнка широко распахнула свои глаза, но продолжала молчать. Откуда столько понимания в этом ребёнке. Может она тоже, как и я, путешествует от жизни к жизни в поисках чего-то.

- Я так долго бродил, среди скал и снегов,

Я за призрачным счастьем бежал.

Помоги мне вернуться в отеческий дом,

Я замёрз, я смертельно устал.

Её взгляд опустился, и она стала рассматривать мои руки, продолжавшие удерживать её ладошки у груди.

- Ты теплом своих рук, нежным светом очей,

Растопила кромешную тьму.

Так возьми моё сердце и душу согрей.

Я тебя, лишь об этом, прошу.

Алёнка уткнулась лбом в мою грудь и я, обхватив её за плечи, прижал к себе. Рядом стоял Пушок, с тревогой поглядывавший на нас. Но вот взгляд его успокоился, и он полез на свой пост, под смородину. Опять пропустил чужого человека, даже не подав голоса. А чужого ли? Для меня уж точно не чужого. Может и это пушистое чудо тоже это поняло, да ещё пораньше меня.

- Чего бы ты сейчас хотела?

Она подняла глаза, а потом опустив их, начала водить пальчиком по моей груди.

- А можно ещё на твоём велосипеде покататься? Мне так понравилось.

О, незамутнённая, детская непосредственность.