Стархэвен - Роберт Сильверберг

Глаза Хармона горели энтузиазмом. Старческими, похожими на клешни руками он коснулся эмалированных кнопок пульта управления и улыбнулся.

— Полагаю, вы не откажетесь рассказать мне немного о себе, мистер Мантелл.

Мантелл сжал челюсти, когда вдруг всплыли старые, давно забытые болезненные воспоминания. Он проговорил усталым голосом:

— Я бывший специалист по вооружению. Семь лет назад со мной случилась одна неприятная история — я потерял работу. А потом меня занесло на Мульцибер, где я пробыл дольше, чем рассчитывал. Я…

Пока он говорил, Хармон возился с установкой, поглядывая через плечо Мантелла на видеоэкраны, находящиеся вне поля его зрения, где с помощью осцилоскопа проецировались кривые биоритмов мозга.

— Как-то утром, идя с пляжа, где собирал ракушки, я… Что-то грохнуло в его мозгу, словно ударил десятитонный пресс.

Он почувствовал, как полусферы мозга будто раскололись на части, будто в его череп вонзился гигантский скальпель, чтобы взорвать по термоядерной бомбе за каждым глазом.

Приступ острой боли медленно схлынул, уступив место ноющей, тоскливой мигрени. Мантелл разлепил глаза и взглянул на старого Хармона, который искоса поглядывал на аппаратуру.

— Что случилось? — спросил Мантелл.

Хармон виновато улыбнулся:

— Небольшая ошибка в калибровке, не больше. Приношу вам искренние извинения, молодой человек.

— Надеюсь, доктор, когда вы продолжите психопробу, больше не случится ничего подобного, — содрогнулся Мантелл.

Как-то странно взглянув на него, Хармон произнес:

— Но вас уже апробировали. Это длилось не больше пятнадцати минут. И вы проспали все это время.

Пятнадцать минут! А ему показалось, что прошло всего пятнадцать секунд! Мантелл потер ноющую голову. Что-то яростно пульсировало на уровне его бровей, еще немного — и он начал бы сдирать кожу с поверхности черепа. Не вытерпев, он крепко прижал руки к ноющему месту.

Сзади густой бас Бена Зурдана спросил:

— Он в сознании?

— Только что очнулся. Он упорно погружался в своеобразный стресс, который я не в силах преодолеть, а чуть усилю давление, он сразу приходит в сознание.

— Используйте все свое мастерство, Эрик, — прогудел Зурдан. — Вы же не новичок. Если вы еще раз допустите подобную ошибку, мы поручим проведение психопробы одному из ваших ассистентов. Мантелл, вы можете встать на ноги?

— Не знаю, — неуверенно сказал Мантелл. — Попробую…

Он сполз с кушетки, на миг лаборатория поплыла перед его глазами. Шок от психопробы начал медленно сходить на нет.

— По-моему, со мной все в порядке, — сказал Мантелл. — Боль проходит. Но, как вы понимаете, я еще не оправился полностью.

— Ничего, оправитесь, — гулко хохотнул Зурдан.

— Что, уже кончили?

— Да, вы абсолютно чисты и нам годитесь. Идемте в мой кабинет, я введу вас в курс жизни на Стархевене.

Все еще слегка пошатываясь, Мантелл последовал за гигантом по коридору, который вел из хармоновской лаборатории к роскошно обставленному кабинету. Зурдан растянулся на покрытой пенящейся тканью кушетке, которая была специально сконструирована, чтобы выдерживать вес его длинного мощного тела, и небрежным жестом указал Мантеллу место напротив.

— Выпьем? — предложил Зурдан.

Мантелл кивнул, стараясь не обнаружить свое нетерпение, и Зурдан нажал кнопку в основании кушетки. Из угла комнаты к ним выкатился искусно выполненный портативный бар и остановился прямо перед Мантеллом.

После короткой заминки он выбрал забористый тройной “соур чокер”. Не успел он нажать на рычаг, как робот-бар уже приготовил хрустальный бокал с тремя квартами зеленоватого зелья. Мантелл взял его, бар откатился в сторону и переехал к Зурдану, который заказал чистый “бурбон”.

Мантелл пригубил и удовлетворенно кивнул.

— Подходяще. Наверное, с Муриака?

— Синтетическое — здесь все синтетическое. С какой стати нам закупать какие-то напитки, когда мои химики могут запросто создать любое пойло вроде этого. — Зурдан развалился и внимательно уставился на Мантелла. — Согласно тому, что выяснил доктор Хармон, до того как начались злоключения, вам приходилось работать техником-вооруженцем. Это автоматически делает вас очень ценной фигурой на Стархевене, Мантелл, — значительно добавил он.

Он быстро отбросил церемонное “мистер”. Видно, так называли только вновь прибывших, которых еще квалифицировали, решил Мантелл.

— Ценной фигурой? — переспросил Мантелл. — Почему?

— Стархевен живет только силой своего оружия. Ослабь мы хоть на миг поле наших защитных экранов и узнай об этом наши враги, как, не успеешь оглянуться, из всех секторов галактики разом обрушится на нас армада Космического патруля. Я поставил миллиарды заслонов перед Стархевеном, Мантелл. Это первая совершенно неприступная крепость в мировой истории. Но, как бы то ни было, без техников, устанавливающих орудия и экраны, нам не обойтись.

Мантелл ощутил легкую дрожь в руках.

— С тех пор, как я занимался защитными экранами, прошло много времени, — сказал он Зурдану. — За эти семь лет я потерял навыки.

— Научитесь снова, — просто ответил Зурдан. — Из психопробы я узнал твою биографию. Семь лет бродяжничества и нищеты после потери работы. Потом ты убил человека, похитил корабль КП и прибыл сюда.

— Я не убивал его. Меня оболгали. Зурдан лишь пожал плечами.

— Проба показала, что ты убил его, — возразил он с вежливой улыбкой. — Проба не лжет. Она просто рассказывает, что случилось и как. Тебя подводит память, Мантелл.

Ошеломленный Мантелл сидел молча, крепко сжимая в руке бокал. Он отлично помнил каждую деталь той стычки в приморском баре: толстый пьяный турист, уверявший, что Мантелл похитил у его жены драгоценную брошку, вялая ладонь коротышки, ударившая его по щеке… и проломленный череп туриста, поскользнувшегося прежде, чем Мантелл собрался ему ответить.

— Даю вам честное слово, я этого не делал, — спокойно ответил Мантелл.

Зурдан вновь пожал плечами.

— С психопробой не поспоришь. Но здесь это не имеет значения. Мы не соблюдаем законы “экс пост факто”, — Зурдан поднялся и пошел к трехмерной картине, которая вращалась над поверхностью одной из стен, меняя очертания красных и ярко-зеленых пятен различной плотности и оттенков, как в игрушечном калейдоскопе.

Он встал с кушетки спиной к Мантеллу, сцепив сильные руки: большой человек, сделавший в жизни большое дело; человек, создавший Стархевен.

— У нас здесь нет законов, — сказал он спустя некоторое время. — Как нет и анархии. Вломись в чужой дом, укради деньги, и хозяин будет вправе догнать тебя и заставить вернуть их обратно. Если от тебя будет чересчур много хлопот, мы тебя прикончим. И ничего больше. Ни тебе выжигания мозга, ни тюремного заключения, когда сгниваешь погребенным заживо. — Он обернулся. — Ты мог бы успешно работать над “Клингсановыми защитными экранами”, если не будешь корить себя за прошлое, не ударишься в запой и не завалишь дело. Тогда придется предъявить ордер и выбросить тебя отсюда к чертовой матери.

Мантелл взял еще один бокал и вопросительно взглянул на Зурдана.

— Не говорите только, что мне теперь придется по четвергам посещать исправительную школу!

Зурдан повернулся, темные глаза его гневно сверкнули.

— Не мели чушь! Здесь никого не исправляют. Пей, сколько влезет, лги, изворачивайся, рискуй — нас это не касается. Мы не святоши. Толковый оператор — нужный человек на Стархевене, равноправный и уважаемый гражданин. Мы тебя силком сюда не тащили.

— Но вы утверждаете, что у вас нет законов. Как же это согласуется с тем, что вы только что рассказали.

Зурдан рассмеялся.

— У нас есть законы! Их два, только два.

— Интересно!

— Первый — наше Золотое Правило. Я бы сформулировал его так: “С тобой поступят так, как ты сам поступаешь с другими”. Элементарно, правда?

— А второй?

Зурдан ухмыльнулся и сделал добрый глоток, перед тем как продолжить.

— Второй закон еще проще: “Ты будешь делать то, что прикажет Бен Зурдан, не споря, не переча и не задавая лишних вопросов”. Абзац! И конец Конституции Стархевена.

Несколько секунд Мантелл молчал, разглядывая высокого широкоплечего человека в ярком, почти маскарадном костюме и думая о мире, который называется Стархевен. Затем он сказал:

— Этот второй закон несколько противоречит первому. Или я что-то не так понял?

— Все так! — кивнул Зурдан.

— Кем вы тогда здесь являетесь? И с какой стати ставите себя выше всех законов?

Глаза Зурдана сверкнули недобрым блеском.

— Я тот, кто создал Стархевен, — сказал он с расстановкой. — Я положил свою жизнь и все деньги, которые только мог стащить, до последнего пенни, чтобы основать планету, где парни вроде тебя могли бы найти убежище. Взамен я потребовал абсолютного подчинения. Поверь мне, я не злоупотреблял своей властью. Я не Нерон. Я придумал и ввел это правило, потому что на Стархевене должен быть только один вождь.