Опасные пассажиры поезда 123 - Джон Гоуди

– Докладывайте.

– Мы ждем денег. Они еще не прибыли, и я не представляю, как их можно доставить вовремя. Следующий ход их. – Сделав паузу, он медленно проговорил: – Если только от вас не поступит нового приказа.

– Не поступит, – вяло проговорил комиссар. – Я звоню с дороги. Мы едем к вам. Со мной мэр.

– Прекрасно, – сказал окружной, инспектор, – я попрошу зевак, чтобы не расходились до приезда его чести.

Комиссар хрипло задышал в трубку.

– Когда господин мэр прибудет на место, он лично обратится к террористам, удерживающим заложников.

– Что-нибудь еще, господин комиссар? – сдерживаясь из последних сил, осведомился окружной инспектор.

– Нет, это все, – с нажимом в голосе проговорил комиссар. – Больше ничего. Ни единого движения – вы поняли меня, Чарли?

Федеральный резервный банк

За всю шестидесятилетнюю историю Федерального резервного банка президент «Готэм Нэшнл Траст» ни разу не звонил президенту ФРБ по столь ничтожному поводу, как один миллион долларов. Обычно просьба выдать наличные – даже если бы речь шла о куда более значительной сумме – шла по обычным каналам, и процедура в этом случае мало чем отличается от той, какой подвергается любой клиент банка, желающий снять со счета деньги. Коммерческий банк – участник Федеральной резервной системы – выдает доверенность, кассир ФРБ отсчитывает пачки купюр, складывает их в холщовые мешки, опечатывает, после чего мешки относят в присланную коммерческим банком бронированную машину.

Выглядит очень просто, но на самом деле заставить шестеренки ФРБ вращаться вовсе не так легко: Федеральный резервный банк – чрезвычайно хладнокровный организм. И поэтому звонок председателя правления «Готэм Нэшнл Траст» вызвал в ФРБ легкую панику.

Дело даже не в самом звонке – хотя он и сам по себе был событием. Нет, берите выше: потрясениям подверглась освященная десятилетиями процедура выдачи и доставки денег. До сих пор наличные отправлялись из ФРБ в коммерческие банки лишь одним-единственным способом: только что отпечатанные, пахнущие краской купюры упаковываются в пачки по сто штук, каждая пачка заклеивается узкой бумажной бандеролью, пачки связываются по десять штук специальной белой бечевкой – получается небольшая аккуратная стопка. Служащие банка именуют эти стопки, упакованные в оберточную бумагу, «кирпичиками».

В ФРБ не принято паковать банкноты в пачки по 200 штук. Там не принято стягивать пачки аптекарской резинкой, и уж тем более там не принято подбирать исключительно старые купюры. Но, естественно, когда приказ поступает из уст самого президента банка, служащим ФРБ приходится делать то, что в обычных обстоятельствах делать не принято.

Все операции с наличностью проводятся на третьем этаже здания банка на Либерти-стрит, 33. Это неприступная крепость, сложенная из суровых каменных блоков и с решетками на окнах первого этажа. На третий этаж попадают через массивные двери, мимо поста вооруженной охраны. Этаж находится под непрерывным контролем телекамер. Миновав еще одни двери, посетитель проходит в длинный коридор, вдоль стен которого выстроились в ряд тележки на колесиках; их используют для перевозки больших Сумм внутри банка, например из хранилища в подвале или обратно. С левой стороны коридора находятся лифты для спуска денег к погрузочным платформам.

Экстренный чек на миллион долларов, подписанный президентом «Готэм Нэшнл Траст», был обработан клерком отдела выплат за несколько минут. Подавляя в себе раздражение, вызванное столь явным нарушением процедуры, клерк отобрал десять связок пятидесятидолларовых банкнот (в каждой по десять пачек), добавил к ним пять связок сотенных (тоже по десять пачек в каждой), сорвал бечевки и обтянул связки крест-накрест резинками. Пятнадцать тысяч банкнот, сложенные вместе, представляют собой внушительную пачку приблизительно в двадцать дюймов высотой и не меньше двенадцати дюймов «в длину и ширину.

Окончив работу, клерк сложил деньги в холщовый мешок и просунул его через зарешеченное окошко двум охранникам, дожидавшимся в соседней комнате. Подхватив мешок в одиннадцать килограммов весом, охранники кинулись к лифту и через несколько секунд были уже на погрузочной платформе.

Патрульный Уэнтворт

Полицейские из спецподразделений ко всякому привычны, однако подобной суеты водитель броневика Уэнтворт никогда не видал. А его напарник, патрульный Риччи, вообще онемел от происходящего, что было поистине благословением Божьим: Риччи был трепло, каких мало, причем тема его монологов была неизменной – его необъятное сицилийское семейство.

Уэнтворт с удовольствием разглядывал восьмерых колов-мотоциклистов. Все в защитных очках, сапогах, затянутые в кожу, они беспрерывно тревожили акселераторы своих мощных машин, будоража окрестности рыком моторов. Уэнтворт тоже не глушил двигатель и тоже время от времени с удовольствием трогал педаль газа – мощный движок охотно взвывал, но до рева мотоциклов ему было, конечно, далеко.

Голос по рации – в пятый раз за последние пять минут – осведомился, получили ли они наконец деньги.

– Нет, сэр. Пока нет, сэр, – ответил Риччи, – ждем.

Рация смолкла. Риччи, покачав головой, подмигнул Уэнтворту:

– Ну и ну! Вот это приспичило!

– Ничего себе конвой, а? – спросил Уэнтворт.

– Ну и ну! Приспичило, значит, – повторил Риччи.

– И еще по копу на каждом перекрестке, – заметил Уэнтуорт. – Только не надо, пожалуйста, опять говорить «ну и ну»!

– Думаешь, успеем? – спросил Риччи, глядя на часы. – Чего они там копаются?

– Считают, – ответил Уэнтуорт. – Представляешь, сколько раз надо послюнить палец, чтобы отсчитать лимон?

Риччи недоверчиво взглянул на него.

– Не полощи мозги. У них наверняка там есть какая-нибудь машина.

– Точно. Специальная такая машинка, которая им пальцы слюнявит.

Риччи снова посмотрел на часы:

– Нет, не успеем. Это просто нереально. Даже если они вынесут деньги вот прямо сейчас…

На платформу вылетели двое охранников. Они вдвоем тащили холщовый мешок, сжимая в свободных руках автоматы. Охранники подбежали к кабине.

– С другой стороны! – рявкнул Уэнтворт. Риччи приоткрыл дверь. Охранники швырнули мешок ему на колени, и Риччи тут же захлопнул дверь. Мотоциклисты, включив сирены, рванули вперед.

– Ну, с Богом, – проговорил Уэнтворт, трогаясь с места. Риччи уже докладывал по рации.

Полицейский на углу дал отмашку, и они свернули на Нассау-стрит – одну из самых узких улиц Манхэттена. Все движение было остановлено, машины прижались к тротуарам.

– Не рассыпь денежки! – сказал Уэнтворт.

– Эти гады своим мешком засадили мне прямо по яйцам, – пожаловался Риччи. – Болит, как не знаю что…

Уэнтворт захохотал.

Сказать по правде, они поначалу не верили, что на каждом перекрестке будет стоять коп, но так оно и было. Количество полиции, задействованной в операции, просто ошеломляло. Во всем остальном городе полицейского, наверное, сейчас и не сыщешь. Вот раздолье криминалу!

Вспыхнули тормозные сигналы мотоциклов, Уэнтворт увидел, что ближайший перекресток заблокировала какая-то машина. Он тоже начал тормозить, но мотоциклисты тут же ушли вперед от него, и он понял, что они не собирались останавливаться, а просто инстинктивно коснулись тормозов. За секунду до того, как мотоциклисты должны были врезаться в нее, проклятая колымага с ревом освободила перекресток. Уэнтворт еле вписался в поворот, пришлось вылететь на перекрестке на встречную полосу.

– В следующий раз наверняка разобьемся всмятку! – проорал он, стараясь перекричать свирепое завывание сирен, рев мотоциклов и свист ветра.

– Все равно не успеем! – прокричал в ответ Риччи.

– А я и не собираюсь никуда успевать! На следующем перекрестке сверну налево и врублю газ. И у нас с тобой окажется миллион на двоих.

Риччи снова недоверчиво покосился на него.

– Твоя доля – полмиллиона! – крикнул Уэнтворт. – Представляешь, сколько тонн спагетти можно купить на такие деньги?

– Слушай, – обиделся Риччи, – у меня чувство юмора не хуже, чем у тебя, только давай без шовинистских выпадов, ладно?

Уэнтворт пролетел еще один перекресток. Перед ними открылась широкая Хоустон-стрит.

Окружной инспектор

В 15.09 броневик, перевозивший деньги, сообщил, что на Хоустон-стрит произошла авария. Избегая столкновения с пешеходом, решившим перебежать улицу прямо перед кортежем, два головных мотоциклиста врезались друг в друга. Обоих вышибло из седел, и они еще кувыркались по мостовой, а Риччи уже связался со штабом. Какие будут инструкции? Штаб приказал двум мотоциклистам остаться на месте аварии и оказать помощь раненым, а остальным как можно быстрее двигаться дальше. Время на исходе, осталось девяносто секунд.