Бывшие. Я до сих пор люблю тебя - Даша Черничная

Подкатывает нервное напряжение от скорой встречи с Володей.

Он уже написал, что будет сегодня вечером дома и ждет меня в гости.

В такси мандраж усиливается. Принимаюсь гнобить себя за то, что сделала. Здравая часть рассудка доказывает, что мы бы все равно расстались с Володей. Между нами нет ничего, никакой искры. Черт, у него даже не встает на меня… Мы бы просто еще месяц-другой поездили в гости друг к другу и потом разошлись как в море корабли.

Теперь единственно правильное, что я могу сделать — это сказать ему правду.

В сумочке вибрирует телефон. Звонит Герман.

— Да.

— Что с голосом? — спрашивает тут же.

— Не знаю. Я к Володе еду.

— Еще не поздно. Я могу приехать и поговорить с ним, — снова настаивает на своем.

— Нет, Гер. Это мое дело.

— Тогда я заберу тебя от него.

Горько усмехаюсь.

— Двусмысленно звучит, знаешь ли, Титов.

— Мне насрать, как это звучит, Тами, — произносит устало. — Я выезжаю. Буду у подъезда ждать тебя. Забирай у Владимира свои вещи и возвращайся ко мне.

— У него нет моих вещей, — произношу заторможенно.

Пауза.

— Я не удивлен, Тами.

Прощаюсь с Германом и водителем. Перед дверью подъезда переминаясь с ноги на ногу, настраиваюсь.

— Тамила, привет! — Володя распахивает дверь и притягивает меня к себе, оставляет поцелуй на щеке. — Проходи скорее.

Я снимаю обувь и шагаю вслед за Вовой в гостиную.

— Ты голодна? Закажем что-нибудь? Я хотел приготовить ужин, но представляешь, проспал! — смеется искренне, садится на диван и хлопает по ткани, чтобы я присоединилась к нему.

Вместо этого я сажусь на кресло напротив, а он будто даже не замечает этого.

— Володь, не нужно ничего заказывать.

— Уверена? Давай тогда приготовим ужин? Правда, я не знаю, что у меня в холодильнике. Не помню, когда в последний раз закупал продукты, — чешет подбородок, размышляя.

— Я не голодна, Вов.

— Как прошел день рождения? Понравилась картина Игнату Климовичу?

— Да.

— А я упахался. Смена тяжелая была, — растирает лицо.

— Знаешь, мне кажется, ты перегоришь однажды на работе.

Он лишь отмахивается от меня.

— Слушай, давай я хоть мясо из морозилки достану? Разморозим его в микроволновке, пожарим.

— Володя, нам нужно расстаться, — выпаливаю резко, потому что иначе просто не скажу.

— Можно даже в духовке запечь с картошкой, — продолжает на своей волне.

— У нас ничего не получится.

— Там овощи какие-то были. Надо глянуть.

Встает и идет на кухню, а я следом за ним.

— Ты слышал, что я сказала, Вов? — спрашиваю тихо.

Он как ни в чем не бывало открывает холодильник, достает оттуда небольшой пакет с картошкой.

— Вова.

Неожиданно он с силой швыряет его в раковину. Пакет рвется, клубни рассыпаются. Часть катится по столу, часть падает на пол.

Володя замирает спиной ко мне.

— Прости меня, — говорю еще тише.

В безмолвии квартиры эти слова звучат громко, пронизывающе.

Он оборачивается и бросает:

— Это из-за того, что я много работаю? Или из-за того, что у меня не вышло в последний раз?

Делаю шаг к нему, кладу руки на плечи, заглядываю в глаза. Стараюсь говорить мягко, чтобы сгладить углы.

— Не ищи причины в себе, Вов. Никто не виноват. Мы как два попутчика. Рядом друг с другом, но едем в разные места. Мы будто делаем все по методичке, правильно, но ничего не получается, вернее получается криво, неестественно. Мы вместе почти полгода, но у тебя нет ни одной моей вещи, как и у меня твоей. Мы не оставляем следов в жизни друг друга, будто знаем, что рано или поздно разойдемся. Я искренне надеялась, что могу стать счастливой рядом с хорошим, правильным мужчиной. Но это невозможно сделать, если нет любви. Мы не смогли полюбить друг друга.

— Откуда ты знаешь, что у меня внутри? — спрашивает отстраненно.

— У тебя внутри твоя работа, Володь. Ты горишь ею. Знаешь, наверное, соперничать с другой женщиной было бы проще. У тебя нет чувств ко мне. К сожалению, а может, к счастью.

— А если я сменю работу? — заглядывает мне в глаза.

— Меняй только ради себя, а не ради кого-то, тем более ради меня. Если ты чувствуешь, что так правильно — делай это.

— Я могу… — начинает он.

— Я спала с Германом, Вов.

Он не выглядит удивленным, даже морщинки разглаживаются на его лице.

— Мне кажется, в глубине души, я знал, что однажды ты выберешь его.

— Я не выбирала никого, Вов. Это… понимаешь… это происходит само собой и кажется таким правильным, самым нужным. Прости меня, Вов.

— Уходи, Тами, — говорит неожиданно.

Снимает с себя мои руки и отталкивает их.

— Прости меня, — говорю тихо в последний раз и ухожу из квартиры.

Аккуратно закрываю за собой дверь и прячу лицо в ладонях. Беззвучно плачу.

Может, чувств и не было никогда. Но это не значит, что мне или Володе не больно.

Глава 34. Общее будущее

Герман

Восемь лет назад

Сижу в автомобиле и слежу за Тамилой. Вернее, не только за ней, но и за ее избранником.

Я не знаю, зачем делаю это. Мы развелись несколько лет назад, однако я продолжаю совать свой нос в ее личную жизнь, хотя не имею на это никакого права.

Мне Эми рассказала, где будет ее мама. И вот я тут. Сижу в тачке и через панорамное стекло ресторана наблюдаю, как она мило общается с каким-то сосунком.

Промозглый осенний дождь хлещет в окна, но я напрягаю зрение. Еще бы по губам научиться читать… ага, и можно в дурку смело.

И вроде умом понимаю, что глупостями занимаюсь. Тамила взрослая женщина, которая имеет право встречаться с кем угодно, а моя душа бьется в припадке и воет, требует, чтобы я подошел и забрал эту женщину с собой.

Вижу, как Тамила поднимается, встает со своего места и отлучается от столика. Вероятно, направилась в уборную.

Отворачиваюсь, кладу руки на руль и смотрю на них.

Внезапно дверь со стороны пассажира раскрывается, и ко мне в машину садится Тамила.

— Долго ты будешь это делать? — спрашивает беззлобно, скорее устало.

С ее волос и плаща стекает вода, потому что дождь зарядил сильнее.

— Я не знаю, Тами, — отвечаю честно.

— Уезжай, Титов.

— Не могу.

Она откидывает голову на подголовник и говорит тихо:

— Я думала, ты давно переступил наше прошлое, Герман.

— Не уверен, что когда-то смогу это сделать, — отвечаю честно.

— У тебя после развода была куча женщин.

— И ни одну из них я не запомнил…

Потому что в