Планета для робинзонов - Юрий Забелло

Поэтому мистер Сильвестр решил немедленно выехать на пастбище. Пока приедет дядя, он своей властью накажет дерзкого пастуха и девчонку, а там будет видно!

Довольный новой для него ролью предводителя, он «орлиным» (так ему казалось) взором осмотрел всю свою команду, поднял вверх хлыст и скомандовал:

— Вперёд!

9

За годы своего существования человечество накопило огромнее количество всевозможных традиций. Обычно этим слоном обозначают какие-либо действия группы людей, которые не вызываются необходимостью в данный момент времени, но были жизненно необходимы когда-то.

Не избежало этого и общество, построенное Пендергастом и его единомышленниками. Одной из таких традиций было наличие в садах на всех без исключения плантациях маленьких домиков, именуемых сторожками. Разбивка каждого нового сада начиналась со строительства сторожки. Конечно, была такая и в саду Питера на дальней усадьбе.

В этот день, который так резко нарушил течение жизни многих обитателей усадьбы, именно в сторожке нашла убежище Джейн и её дочери. Молодая женщина горько плакала: Она уже узнала о скандале, разразившемся после обеда, а её дочери, девочки-близнецы, примерно четырех лет от роду, пытались её утешить. Не зная причины слез матери, они думали, что только их проступок мог вызвать эти слезы, а потому старались отвести её руки от лица, чтобы заглянуть в глаза, и наперебой легчали:

— Мамочка, ну не плачь, мы больше никогда не будем бить мальчиков!

— Мамочка, он же хотел поломать папино дерево!

— Ах вы, глупые, глупые! — сквозь слезы улыбнулась Джейн. — Если бы только в мальчишке было дело! Это я, дура, ошалела от счастья и возомнила себя равной! Что с того, что я такая же белая? Что с того, что вас даже нянька не отличила, такие вы белые? Как я могла забыть, что на всех нас лежит это проклятье — негры? Как я могла забыть про эти жестокие законы? Кет, нет! Я не забыла о них! Я помнила о них все время. Это они не давали мне спать по ночам! Я же знала, что рано или поздно именно так всё кончится!

И она обнимала и целовала своих крошек, а те ещё сильнее прижимались к ней, и они плакали все вместе, хотя маленькие девочки и не представляли, какая беда над ними нависла.

Рано утром она была полновластной хозяйкой этой плантации, негры не обращались к ней иначе, чем «мисса» — так на всех плантациях звали хозяек.

Ещё сегодня утром слово любой из её дочерей было законом для любого негра, и не один из них в оправдание несделанной работы мог сказать, что он делал свисток для «маленькой мисс» или катал её на плечах. Ещё сегодня у неё был любящий муж и отец её детей, и вот — все рухнуло!

— Что же теперь с нами будет? — все её мысли, опасения, волнения — все вмещалось в этой короткой фразе.

— Мамочка! — плакали девчушки, — Мамочка, но мы теперь будем хорошими! Мы никогда больше не выйдем в сад, если ты нам не разрешишь!

— Ах, разве в этом дело! — и тут новая мысль пришла ей в голову: — А что же будет с вашим отцом? Они же его убьют! Ах, но почему мы сейчас так далеко от Реки? Я бы теперь обняла вас обеих и кинулась с обрыва… Разве что задушить вас и самой повеситься?

Бурный плач был ответом на её слова. Обе малютки прильнули к её коленям, спрятали свои залитые слезами личики в складках её юбки. Их ручонки, такие дорогие ей, обнимали её, и она сама их обнимала и прижимала к себе, и все трое плакали навзрыд.

Неизвестно, сколько времени продолжалась бы эта сцена и какое решение она приняла бы в конце концов, но в это время в саду послышался стук колёс, а потом в сторожку заглянул старый негр. Он с самых малых лет был приставлен к Питеру, сопровождал его в дальних поездках, когда выбирали место под усадьбу, его жена выкормила Джейн, когда её привезли ещё совсем крошечную, и он пользовался полным доверием обоих — и Питера, и Джейн.

— Мисса, — сказал он, — масса Питер приказал мне увезти тебя в лес и спрятать там в домике, где жили лесорубы, когда строили эти дома.

— А где он сам?

— Он не может прийти: его увезли на главную усадьбу. Но он сказал, чтобы мы его ждали до вторника.

— А ты не обманываешь меня, Джо? — спросила Джейн, заглядывая ему в глаза. — Точно ты повезёшь нас в лес? А может ты хочешь увезти нас на другую плантацию, как велит закон? Ты лучше скажи мне правду, Джо, я тогда знаю, что мне делать!

— Нет, нет, мисса! Если бы масса Питер хотел тебя отдать на другую плантацию, разве же он поручил бы это старому Джо? Он только сказал бы молодым массам, и они сразу же забрали бы и тебя, и девочек. Нет, нет! Не бойся! Я знаю, что хочет масса Питер! До вторника мы должны ждать его в лесу, а если во вторник он не придёт, то ехать в другое место.

— Куда?

— Когда-то очень давно мы с ним построили домик на другом берегу Реки, ещё выше по течению. Вот там он нас и найдёт. Там и огородик есть. Я весной там был, подправил все, овощи посадил. Там вас никто не найдёт.

— Нас? Только меня и девочек? А Питер?

— Масса Питер сказал: при первой возможности он приедет… Навсегда. Он не хочет больше жить ни с белыми, ни с чёрными…

— Как ты меня обрадовал, Джо! — воскликнула молодая женщина, осыпая поцелуями своих дочерей. — Отец нас не бросил, отец с нами, — почти напевала она. — Джо, но мне надо взять кое-какие вещи? Для них и для меня… У меня здесь только два платьица, кроме тех, что на них, белые…

— Нельзя, мисса, белые массы ищут тебя по всей усадьбе!

— Хорошо. Только я хоть переодену их в белые платья…

— Не надо. Теперь уже все равно, в каких платьях они будут.

Через несколько минут повозка покинула пределы усадьбы.

10

Мистер Джошуа Пендергаст Первый, выбирая место для плантации, стремился, чтобы все на этом новом месте обитания напоминало «благословенный Юг», как называли они свей родной штат — Миссисипи, который им пришлось оставить. До некоторой степени это ему удалось. Здесь тоже была Большая Река, которую они так и называли. Вдоль неё они и разбили свои плантации — по пять миль вдоль Реки на каждую, а в глубь — сколько хочешь.

Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что «сколько хочешь» — не получается. Примерно в сорока милях от Реки параллельно ей протянулся пояс болот — непроходимых выемок в земле, заполненных жидкой серой грязью. Плантаторы не стали разбираться в сути этого геологического явления, а приняли его за неизбежное зло. Правда, вдоль болот тянулись прекрасные луга с обильной сочней травой. Поэтому на всех плантациях вдоль болот устроили пастбища.

За болотами же ещё в первые дни были посеяны семена лесных земных растений, от которых и пошёл весь пояс лесов. Об этих лесах и говорил Джо Куам Мэри.

Мистер Сильвестр не ошибся в своих расчётах: Джо и Мэри приехали на пастбище рано утром. Усталые лошади еле-еле тащились, как ни подгонял их Джо. Мэри спала, свернувшись клубочком на сене.

Старики уже не спали, весь скот давно уже пасся — утренние часы самые хорошие для выпаса. Старый Джо Токану очень обрадовался внучке, но пришёл в ужас, когда ему рассказали все. Он ничего не сказал, он только покачал головой, когда Джо изложил ему свой план, и на его красных воспалённых глазах показались слезы. Остальные старики тоже ничего не сказали, а просто молча стали собирать припасы для Джо и Мэри.

Джо взял Мэри за руку и пошёл с ней к болоту. Пьевр был на месте. Мэри ожидала всего, но то чувство, которое она испытала, описать невозможно. Она твёрдо помнила наставления Джо, поэтому постаралась ничем не выдать обуревающие её отвращение и брезгливость, но таки не смогла заставить себя прикоснуться к его панцирю.

Джо понял её состояние и не стал настаивать, чтобы она ему помогала. Он сам обмыл панцирь пьевра ключевой водой, протёр его пахучими травами. Зверь довольно урчал.

Тем временем старики принесли Джо мешок с припасами. Их было совсем немного — много ли может раб утаить от хозяина, особенно если он к этому не стремится? Но, во всяком случае, на первое время их должно было хватить.

Поручив одному из стариков дальнейшие занятия с пьевром, Джо взял Мэри за руку, взвалил на спину мешок и повёл её через болото. Старый Джо Токану выгнал овец на холм и сам стал на его вершине, опираясь на посох. Если бы он вдруг положил посох, это означало бы, что появились преследователи.

Мэри пыталась сразу же увести Джо в глубь кустов, но он возразил:

— Если то, что я задумал, удастся, и они поверят, что пьевр нас съел, вовсе не надо забираться вглубь. Если же не поверят, то нам все равно не убежать! — и с этими словами он начал вырезать тяжёлую деревянную дубинку.

— Ты хочешь..? — спросила Мэри.

— Да, я буду драться! — внезапно какая-то новая мысль пришла ему в голову. Он отложил начатую работу и обратился к Мэри: