Русские богатыри - Владимир Валерьевич Филиппов

монахов, чем на воинов. Проявляя угодливую любезность, они долго, нудно и утомительно рассуждали об обоюдной пользе заключения мира. Изъяснялись послы витиевато, то и дело теряя основную нить своего повествования, больше нажимая на библейские истины и то, что лучшего исхода для русского князя они даже представить себе не могут.

— Мы призываем вас подумать, — униженно потея, бубнили они. — Это вас нечистая сила вводит в искушение!

В который раз слушая все эти бредни, князь сердито нахмурился, сверкнул в сторону крестоносцев голубыми глазами из-под лохматых бровей. Он всегда хмурил брови, если был недоволен.

К продолжению беседы он уже утерял всякий интерес, Вячко приходилось сдерживаться, чтобы не рассмеяться им в лицо в ответ на все их предложения. А предложения, которые немцы сделали Вячко, были таковы: они открывают проход, а князь со своими людьми, сложив перед этим оружие, беспрепятственно покидает город.

— Мы гарантируем, — заверили они, — честное благородное слово.

Насчёт честного слова можно было и задуматься. Проходили. Слышали уже эти слова и знаем им цену.

— Я вас выслушал, а теперь я буду говорить, — провозгласил князь. — Мы независимое государство! Вам нас не напугать, а потому подавитесь своим предложением. Валите отседова подобру-поздорову, — закончил князь, стараясь спокойной серьёзностью тона компенсировать недипломатичность выражений.

— Так что же всё-таки нам передать магистру?

— Пусть идёт в ж… — сказал в ответ Вячко, облёкая в грубость свою короткую, как выстрел, мысль.

Дружина одобрительно загоготала. Разговор приобрёл неожиданный оборот. Князь приосанился с видом победителя, давая понять, что этим всё сказано. Послы растерялись и покраснели под цвет крестов на их плащах.

Князь сплюнул с презрением.

Послы, дрогнув кислыми лицами, продолжали увещевать несговорчивого ратоборца. Они очень старались держаться на высоте приличий. Но князь показал, что все, что хотел, он сказал, и разговор на этом окончен.

Уходили послы медленно, словно всё ещё надеясь, что их остановят и вернут.

После такого казуса тевтоны будто осознали, что медлить больше нельзя. Оставалось одно. Лезть упорно на стену, не считаясь с количеством жертв, не замечая препятствий, и схватываться врукопашную. Двинули они опять всей массой. Русские лучники рассыпались, готовые бить на поражение, их зоркие глаза замечали всё, что шевелится. Жертв среди и в среде нападавших становилось всё больше. Но в этот раз штурм не прекратился и длился много дней. Решимости довести дело до логического конца и взять город во что бы то ни стало хватало и у крестоносцев. Но Вячко проявлял недюжинное упорство. Он до сих пор надеялся, что новгородцы придут к нему на помощь, и упрямо отказывался покинуть замок. К тому же он был наслышан о том, что крестоносцы делают с попавшими в плен русскими воинами. Проверять на себе истинность этой информации у него не было ни малейшего желания. Уж лучше погибнуть славной смертью, как и положено воину, с мечом в руке. И немцев раз за разом сбрасывали со стены вниз. Русская доблесть оказалась крепче немецкого упорства.

Любая, даже самая яростная ярость когда-то иссякает. Особенно когда затраченные усилия не дают нужный результат. Биться бараном об стену мало кому нравится. А чувствовать себя при этом бараном ещё меньше. Так и напор немцев издох. В лагере меченосцев все ходили не только измученные, но и злые. Всё делалось на нервах. Неопределённость выматывала. Обозлённые, измученные борьбой, они уже готовы были бросить всё и уйти восвояси. Только тевтонская гордыня не давала им уступить просто так, и они предприняли последнюю попытку чего-то достичь.

Началось всё, как обычно, с переговоров, но в этот раз они принесли совершенно неожиданный результат.

В который уже раз протоптанной дорогой в Юрьев отправились послы. Шли они туда без малейшей надежды на успех, токмо волею отправившего их в логово зверя начальства. Однако очередной стандартный набор угроз, сделанных от бессилия в сочетании с предложением покинуть крепость добровольно и убираться к себе на Русь, вдруг был воспринят русским князем благосклонно.

Хрен с ними. Они согласны. Уговорили. Но только при условии… А условия, пусть они и невелики, я перечислять не буду, а воспользуюсь ещё одной выдержкой из «Истории» В.Н. Татищева.

«И положили немцем отступить от града далее и войны не иметь, в Новгород послать с тем известием, и если в 14 дней не будет отповеди, то город отдать и людям дать волю, кто хочет, останется или выйдет в иное место со всеми их пожитками, куда захотят. И так договорясь, клятвою утвердили».

Почему? Возникает буквально сразу вопрос. Почему столь гордый, бесстрашный и в то же время неглупый князь резко изменил своей тактике и в тот самый момент, когда победа уже была так близка, пошёл на уступки? В чём тут дело?

Ответ прост.

Новгород. К новгородцам неоднократно писали с просьбой о помощи и наконец получили долгожданный ответ о том, что те, закончив все свои разборки, выдвигаются к Юрьеву. Каким образом Вячко получил это известие, нам остаётся неизвестно: гонец, лазутчик, стрела с привязанным письмом, но это и не так важно, а важно то, что действовал он сообразно с полученной им информацией.

При переговорах с меченосцами Вячко не спешил выкладывать все карты на стол, давая противнику время созреть. Ему казалось, что так надёжнее, меньше шансов быть обманутым. В итоге всё сложилось к обоюдному удовольствию. Купились они.

Сначала немцы неправильно поняли его примирённость, уверовав, что вода камень точит и они своим упрямством согнули несгибаемого князя. А когда осознали, в чём кроется подвох, уже были зажаты в тисках собственного слова. Их лазутчики тоже свой хлеб ели недаром. И информацию о сборе новгородского войска и сроках его прибытия добыли верную. Только вот разве что с опозданием.

Альбрехт Саксонский почернел лицом, узнав, что русский князь в очередной раз обвёл его вокруг пальца, и впал в коматозное состояние.

Что теперь делать? Отступить — глупо, а остаться и ждать — ещё глупее. Дождёшься, когда Вячко зажмёт тебя вместе с новгородцами с двух сторон, вот тогда мало никому не покажется. Это даже не поражение, а конец всей деятельности ордена в Прибалтике. Это крах!

При одном только воспоминании о том, сколько этот русский дьявол попортил им крови, он аж передёрнул плечами.

И вновь на повестке дня встаёт вечный вопрос: честь или победа? И в таких случаях честь чаще всего уходит на второй план. Тем более что это не футбол и приз, даже утешительный, здесь за честную игру не вручат. А значит, к чёрту приличия!

Когда множество попыток