Желтый ценник - Сания Шавалиева

Угроза подействовала.

– Предъявите документы, – блеснула глазами девушка. Она словно вспомнила, что имеет право. Она при власти и силе, с корочкой в кармане пуховика.

– Да просто выпиши ей штраф.

– За что? – вскинулась от наглости женщины Ася.

– Чтобы меньше болтала. Еще не хватало, чтобы меня торгашка учила.

У женщины, кажется, все отработано, отрежиссировано. Она заранее знает, сколько стрясет с этих барыг.

Ася сурово глянула на Виктора. «На, мол, забирай свои проблемы или беги к Ленке за помощью».

– Верните итальянские ремни, и вопрос будет исчерпан, – продолжала поражать женщина своим покупательским интересом.

Покупательский интерес – это такой воланчик, курсирующий между покупателем и продавцом. Продавец для покупателя – то необходимая отдушина, то слегка обременительный дурачок, своего рода навязчивая услуга серости с клетчатой сумкой, набитой барахлом, то привычка снисходительной игры общения. Такой покупатель по рынку идет лениво, не смотрит, потому что «корректирует баланс значимости».

В худшем случае он хамит и наглеет, в лучшем – проявляет снисходительность. При этом он бывает снисходителен, даже когда извилин у него еще меньше, чем денег. Мышка-торгашка, ты готова? Вот тебе кусочек сыра, поиграй, только недолго и не поцарапай. Придет время, отдашь с процентами.

– Я напишу про вас в газету. Пусть вся страна узнает, какие вы гады! – не унималась женщина. Она вытащила блокнот из своего белого клатча и потребовала Асю назвать свою фамилию.

Ася назвала. Женщина записала и уже набросилась на Виктора.

– Как твоя фамилия?

Виктор попятился. Женщина наступала.

– Покажи документы на право заниматься предпринимательской деятельностью.

Самое неприятное, что ты для покупателя такой мышкой становишься автоматически, поскольку твоя природа уже пластична – и, когда, уже окончательно скорректировав баланс значимости, он начинает поливать тебя грязью, ты обретаешь способность лавировать в этом потоке сотнями разных способов.

Покупатель цикличен, как природа. Его личность, как правило, – это плохо прописанное программное обеспечение советского прошлого, удобные выемки из творчества Омара Хайяма, где он призывает бояться воров, лгунов и торгашей. А ты, простой человек, неожиданно, под влиянием обстоятельств становишься обладателем документов предпринимателя. По наивности полагаешь, что бумажка расширяет твои горизонты, а по сути, она зачисляет тебя в категорию каких-то изгоев, которые обязаны платить налоги, аренду, мзду браткам, бесконечные выдуманные штрафы. Создавалось ощущение, что тебя втянули в какую-то жуткую аферу и ты вынужден с этим смириться.

Виктор весь сжался, ссутулился, стал суетливо складывать ремни в сумку. Женщина стала вытаскивать.

Виктор бросал ремни в сумку.

Женщина вытаскивала.

– Сбежать решил? Ты у меня сядешь…

Он бросал.

Она вытаскивала.

– Прекратите! – потребовала Ася. Но ее никто не услышал.

Иногда и тебя уносит, как сейчас, когда приходит смазливое женское личико в норковой шубке и решается банковать закон, опираясь на только ей ведомые знания. Напичканная на планерках или чаепитиях лайфхак-примерами и номерами статей девица разбирает на фантики твою предпринимательскую деятельность и выписывает штраф. На немой вопрос «За что?» ее глаза светятся ласковым ответом: «Просто так! Так надо. Привыкай!»

– Назови фамилию! – уже орала женщина.

Виктор держался за свою палатку, пугливо озирался и качался из стороны в сторону. «Дайте выпить!» – требовал его взгляд.

В этот момент чувствуешь себя актером, которому дали чрезвычайно непонятную роль. Тебе велят исполнять танец мухи в темноте и дают прослушать музыку, прочитать либретто, обозначают время выхода. С тобой работает постановщик танцев, показывает, в какой поступи мухи сосредоточена вся ее женственность. Шаг – шаг – вжиг – голову вправо – влево – вжиг… О Аллах, что происходит? Какая муха в темноте? Ты начинаешь сопротивляться, но тебе доказывают, что у тебя ответственная роль, и, очень возможно, тебя заметят, возьмут на главную роль, и ты веришь в этот бред, сидишь у окна и наблюдаешь, с какой женственной поступью муха бьется о стекло. При этом надо понять ее характер, уловить переживания. Твое сердце работает на полных оборотах, пытаясь поймать ритм мухи. И вот ты выходишь на сцену и играешь муху в темноте. Изображаешь звон стекла, скрип открытой форточки. Все делаешь сама. Ручкой бьешь по стакану тянешь и мнешь воздушный шарик в темноте. И, видимо, играешь очень талантливо, потому что зритель тебя в этот момент ненавидит и презирает. Он наблюдает со стороны, шуршит фантиками, разговаривает с соседями.

– Вы знаете, кто мой муж? – вернулась женщина к палатке Аси.

– Не знаю, – вырвалась из своих запутанных мыслей Ася. Удивилась, что ее так занесло. Она не знает, что еще ответить этой женщине. Ненароком попала в неловкую ситуацию и решила как-то отговориться пустыми фразами. – Женщина, что вы ко мне пристали? Это не мои ремни.

– Как не ваши? Муж ваш, а ремни не ваши?

– И ремни не мои, и муж не мой.

– Ты, значит, уже и от мужа отказываешься? – губы женщины скривились в нехорошей улыбке. – И правильно, и я бы от такого отказалась.

– Женщина, прошу вас, отойдите от моей палатки, вы мешаете мне работать.

– Ты сейчас вообще отсюда вылетишь. Щас, щас… – женщина, ухватив спутницу за руку, потащила ее по проходу за угол.

И тут же появилась Лена.

– Что-то случилось?

– Все нормально, – ответила Ася и порадовалась поддержке. Уж Лена точно справится с этой парочкой. Она же профессиональная учительница начальных классов и управлять первоклашками и их родителями уже научилась. Вот Асе такая работа точно не под силу.

– Где она?

– Не знаю, куда-то убежала. Вот сумку оставила.

– Вообще-то, это клатч. Ты уверена, что это ее? – Лена принялась осматривать задубевший на морозе белый клатч. Расшитый пайетками и бисером, он никак не гармонировал с внешним обликом хозяйки. С таким клатчем надо посещать балы или званые ужины, а не скандалить по рынкам.

Лена что-то говорила, перебирала визитки, называла фамилии, демонстрировала Асе помаду, расческу, коробочку теней. Солнечные морозные лучи падали на синий блокнот, потрепанный по краям, золотистую ручку, вставленную в корешок. Вдруг Лена вытащила пакетик с белым порошком, задумалась. Ей хватило доли секунды, чтобы понять его назначение. Да! Это был тот порошок, которого все боялись и демонизировали. Тот странный порошок, который неожиданно возник в жизни общества и поделил его на три части: продают, покупают, ненавидят. О нем ходили легенды – о всепожирающем драконе мафии. Всякий раз, когда речь заходила о новых хозяевах жизни, всем сразу мерещился белый порошок, пропащая молодежь, пустые глаза с расширенными зрачками, ограбленные собственными детьми родители, буковки судебных решений, искрящиеся кровавыми каракулями признания, молодые переломанные судьбы.

И вот появилась опять та борзая, которая оставила сумку на прилавке, и притащила дежурного по рынку милиционера. Опять