Фтор - Пирс Энтони

Досаде предстояло во всем разобраться.

— Вы знали о смерти Злобы, но не знали, что носили ее хвею, — и цветок жил?

— Да. Хвея любила меня, поскольку я любила Атона, который любил ее истинную хозяйку. В цепочке привязанностей хвея видит не дальше одного звена. Умственное знание человека обо всей цепочке не воздействует на хвею, она должна приблизиться к каждому звену, чтобы понять его своим собственным, чисто эмоциональным способом. Любой разрыв цепочки способен ее убить, если разорвано ближайшее звено.

— Но у хвеи, которую я принесла, нет никакой цепочки…

— Есть! Это и показал нам Атон. Хвея не различает виды любви. Обычно ее соотносят с любовью мужчины и женщины, но и отец вполне может подарить хвею сыну или дед — внуку, если он действительно его любит. Порой хвеями обмениваются близкие друзья и подруги, не подразумевая при этом ничего неблаговидного.

Арло об этом тоже не знал. Хвея жила там, где была любовь — какая угодно, не обязательно обусловленная полом.

— Но я могла лишь передать хвею Атона… нерешительно проговорила Досада. — Я-то знала, что она предназначена не для меня… — Она смущенно умолкла. — Ведь я ношу хвею Арло!

— Да. Это почти так. Ты любишь Атона — и ты любишь Арло. Они оба — твои близкие родственники. Ты — миньонетка, ты должна любить их, того или другого — в зависимости от обстоятельств. А можно любить сразу обоих, и хвея подтвердит это:

— Но сейчас хвея у вас…

— Я отдам ее моему сыну, — сказала Кокена. Она воткнула цветок Арло в волосы, и ее любовь стала буквально осязаемой для него. — Видишь — она не вянет.

— Потому что он любит вас, — сказала Досада. — Я знаю, что и меня он любит. Но чтобы передать хвею от меня к вам… — Она в изумлении прервалась. — Вы должны любить меня!

— Ты очень похожа на свою мать, — сказала Кокена. — И на Атона. Многое из того, что я люблю в нем, есть отражение его матери — которую я тоже любила. У меня не было дочери…

— Но я же миньонетка!

— Миньонетки тоже люди.

— Но Арло… Атон…

— Мы вступаем в Рагнарек. Если Хтон проиграет, то умру я, ибо нахожусь в зависимости от него. Если Хтон выиграет, то, вероятно, умрем мы все, ибо пещерному существу мы больше не понадобимся. Чувствую, что в этой жуткой битве погибнет мой сын. Если Атон выживет, ему лучше всего вернуться на Миньон. Я знаю, что ты позаботишься о нем, когда придет время и меня уже не будет. Он рожден, чтобы любить миньонетку.

Последовало долгое молчание; Арло улавливал постепенно изменяющиеся и усиливающиеся чувства миньонетки. Наконец она спросила:

— Если вы меня любите, почему я не чувствую боли?

— Ты почти нормальна, дитя мое. Далеко не все твои чувства перевернуты.

— У меня никогда не было матери…

— Грустно быть миньонеткой. Ты ориентирована исключительно на противоположный пол, причем сексуально, и никогда не узнаешь подлинных радостей семейной жизни. Таким образом модель твоего поведения постоянно усиливается.

— Кажется, теперь у меня есть мать.

— Да…

Силы покинули Арло. Он снова погрузился в бессознательное состояние, но теперь ему было лучше, чем прежде.

— Надо что-то сделать с твоими руками, — проговорил Атон. — Смотри, с них сходит кожа. На заживание потребуются недели.

Арло взглянул на отца. Они находились в доме-пещере. Дальше по туннелю располагалась пещера Кокены, слишком душная и жаркая для нормального уюта. А здесь было славно. Вероятно, его перенесли сюда, когда в болезни наступил перелом.

— Почему вы меня спасли?

Атон и Досада переглянулись. Арло видел и чувствовал их взаимную тягу. Ни один из них не собирался ей поддаваться, но оба испытывали ее силу. Арло надеялся, что они не понимают, насколько хорошо он читает теперь их чувства.

— Ты нам нужен, — сказала Досада. — Мы спасли тебя от Хтона не для того, чтобы уступить китомедузе.

Честный ответ. Все трое понимали положение: нет нужды его пересказывать. Арло осмотрел руки.

— Может быть, перчатки? Они не болят… в сущности, я их почти не чувствую…

— Воздействие яда гусеницы, — сказал Атон. — Проходить оно будет медленно. Мы должны защитить кожу, но у нас нет перевязочных средств…

— Поэтому мы и достали перчатки, — закончила Досада. — У миньонеток. — Она говорила так, словно сама не была миньонеткой, и ее слова звучали вполне естественно. — Вот.

Перчатки? Огромные латные рукавицы! Каждый палец был устроен из скользящих, налегающих друг на друга чешуек и мог свободно двигаться и сгибаться. Мягкая подкладка крепко связывала все воедино. Снаружи перчатки были противоударны: они могли, не погнувшись, выдержать удар молота, а изнутри изумительно удобны: легкие как пух, несмотря на изрядный вес.

— Их носят механики, — объяснил Атон. — У меня были такие на космокорабле, где приходилось заниматься точной работой в условиях очень узкого диапазона, вплоть до смертельных. Можно вдеть нитку в иголку, можно ковать железо… — Он прервался.

— Я знаю, что такое иголка, — с улыбкой ответил Арло. — Металлическая щепка, используемая при шитье одежды. У Кокены они есть. — Он посмотрел на свои руки. Казалось, перчатки сидели на них, как живая плоть. Кожа по-прежнему была онемевшей, но каким-то образом перчатки передавали ощущения от прикосновения внутренним рецепторам, как будто металл мог чувствовать.

Арло похлопал по каменному полу. Никакой боли. Он стукнул посильнее, по-прежнему не чувствуя особых неудобств. Потом, преодолевая слабость и головокружение, и со всего размаха ударил кулаком по стене. Отвалилась плесень свечения, откололся кусок камня, но отдача в руку была самая незначительная.

— Перчатки Тора… — пробормотал он.

— Мы сохранили лучшие сегменты гусеницы и впрягли их в сани, — сказал Атон. — Кажется, то, что нужно.

Наверняка Атону и Досаде нравилось работать вместе! Но что мог сказать Арло? Они сделали для него сани и сделали их хорошо.

— А чем занимается сейчас Хтон? — спросил Арло.

— Выигрывает войну, — кратко ответила Досада. — Если мы не наведем в ближайшее время порядок, будет слишком поздно.

— Я прослежу за этим, — сказал Арло.

— Только будь осторожен, — предостерег Атон. — Хтон действует без лишних предупреждений.

— Твой глаз! — воскликнул Арло, внезапно догадавшись. — Это предупреждение?

— Как ты его потерял? — спросила Досада.

Атон с неохотой ответил:

— Я искал благородные металлы — давно, когда я начал ковать кольца. Мне нужно было податливое золото почти в чистом виде, чтобы обрабатывать его молотком и резцом, а золото трудно было найти. Я исследовал туннели, покрытые льдом и снегом, и обнаружил закрытую область, искусственный тупик, намного ниже обычного уровня. Каким-то образом я понял, что за этой преградой скрывается главная тайна Хтона, и мне захотелось ею овладеть. Я начал пробивать перегородку, как вдруг появилась химера. Я пытался с ней бороться, но тварь двигалась слишком быстро… она выклевала мне глаз и исчезла. Химера легко могла убить меня, но Хтон отогнал ее. Так я получил предупреждение: сторонись запретных тайн Хтона. Так узнал о назначенных мне пределах и впредь не нарушал их. А через несколько дней камнетеска вскрыла рядом с моим домом-пещерой богатую золотую жилу, и я понял, что вместо знания, к которому я стремился, Хтон дал мне золото.

— Один спустился к основанию великого Мирового Древа Иггдрасиль, — проговорил Арло, будто вспоминая сон. — Там он обнаружил источник Мимира, воды которого дарили вдохновение и знание грядущего. За глоток из этого источника Один отдал свой глаз.

— Очень мило, — сказала Досада. Для нее, естественно, так оно и было.

Они показали Арло запряженную козлами повозку. Две огромные камнетески отлично сохранились, их передние конечности были не тронуты, так что они могли бежать на всех четырех. Сани были собраны из гибких деревянных жердей, доставленных с поверхности, и оплетены лыком. Передняя их часть, которую поддерживали камнетески, земли не касалась. Сани располагались наклонно и легко преодолевали любое препятствие. К задней части было прикручено лыком сиденье из сталактита с мощными поручнями. Оно напоминало трон.

Арло забрался на него и взял поводья.

— Козлы еще не объезжены, — предупредил Атон. — Стоит им разбежаться, и их не остановишь, так что особо не усердствуй. Тебе придется с ними поработать, чтобы они ориентировались на тебя.

— Конечно, — сказал Арло. Теперь ему было гораздо лучше. Он хорошенько потянул поводья.

Две камнетески рванулись по туннелю. Атон и Досада отскочили в сторону, а то их бы растоптали. С угрожающей скоростью проносились мимо стены пещер.