Янка Дягилева. Жизнь и творчество самой известной представительницы женского рок-андеграунда - Кристина Пауэр

Их оглушит наружный шум,

Дневные разгонят лучи, —

Внимай их пенью – и молчи!..

Мы вспомнили стихотворение русского классика. Обратим внимание: «Мысль изреченная есть ложь». Все наши мысли, как бы мы ни старались их сформулировать, вряд ли кто-то поймёт ровно так, как мы их воспроизвели в своей голове. Для этого недостаточно слов, поэтому иногда предпочтительнее молчать. Об этом говорит и Янка в первой строке: «Учи молчанием». Как известно, нотации и дидактические заявления помогают реже, чем ситуации, когда человек наступает на одни и те же грабли. Даже повторение работы над ошибками не всегда помогает. Поэтому добрый совет не всегда полезен. Иногда он даже вредит, если о нём не просили.

Вторая строка находит корреляции (взаимосвязи) звуков, слов и ассоциаций. Вслушайтесь: «В слове соль и стёкла осколками впиваются в живое». Слыша эту строку, мы сами чувствуем режущую боль и щиплющую соль на ране.

Затем поэт «играет корнями»: «У “говорить” есть собрат: “воровать”». Несмотря на то что корни – говор- и – вор- имеют разное лексическое значение – произносить слова и врать. Однако сочетание звуков «вор» указывают на то, что слово, как у Тютчева, при произнесении теряет часть смысла, ворует её.

Строки «Посметь сказать, а значит посмеяться / Над тем, что было нашим и чужим» напоминают народную мудрость, что правда глаза колет. То есть если постоянно говорить всё, что думаете, даже правду, это скорее огорчит собеседника, пройдясь щепоткой соли по почти зажившей ране, нежели залечит её. Спустя какое-то время воспоминания деформируются: если два человека одновременно вспомнят одно и то же, скорее всего, их озвученная информация будет разниться, потому что мозг снижает эффект эмоциональных воспоминаний, чтобы не возобновлять стресс для организма[17]. От этого хочется сразу же отстраниться: «Наутро я уйду в другие смыслы / Глубоким будет глупый таз с водой / Уйдёт со мной и голос голых веток / Воспетый и забытый / Нам нужно выжить». Так вот, чтобы выжить и жить нормально, мозг создаёт собственную реальность: «Выжить из ума / Как выйти из кольца, из окружения / Как выйти из пылающего дома». И куда же мы попадаем, абстрагируясь от реальности? «Перед костром по росту построение / Тоскующих по месту под мостом» – эти строки как бы намекают на предположительную защиту, которая оказывается ночлегом для бездомных.

Затем обнаруживаем социальный аспект – почему стреляют? Кого пытаются спасти? Ближних? Из жалости? Посмотрим: «Стреляющих в упор по представлению о жалости: / Животворящей смертью по суете постылых ситуаций». Солдат-сверхсрочник может лишить жизни членов чужих семей, чтобы спасти от голода свою… Выход там, где вход? Проверим: «По выходам и выводам / Мы входим сами, а назад выводят». В этих строках ставится проблема выбора: если мы несём ответственность за то, как мы попали в ситуацию и как из неё выйти, то тем не менее не всё зависит от нас, потому что входим мы сами, а обратно нас уже выводят насильно. Следовательно, не всегда всё остаётся в силах, в наших руках. Но лирический герой пытается уйти красиво и самостоятельно: «А я желаю выйти, хлопнув дверью». Это его выбор, он совершает осмысленное действие: «Как нагрубив учительнице в школе / Врубаешься в невиданную круть». Но наш герой не стремится «стать крутым»: «А я желаю, чтобы все смеялись / Когда я громко хлопаюсь на пузу / Ведь “посмеяться” есть “посметь сказать”». Лирический герой стремиться уйти так, чтобы все смеялись, но он желает узнать правду. Когда люди смеются, им проще сказать в лицо то, что они думают на самом деле. Это и требуется узнать лирическому герою. Он готов стать шутом, клоуном ради правды. Он готов разгадать то, что скрывается за словами: «Плети рука верёвочки из знаков». Смотря на нелепую ситуацию, в которую попал наш герой, он искренен, забыв, для чего они здесь на самом деле: «Они не помнят, что они хотели / Свиваясь в петельки из нас изобразить». Говорят, смех лечит. Так ли это? «И от каких недугов исцелить / Являясь снадобьем когда-то / Срок годности давно истёк», – следовательно, эта панацея устарела. Лирический герой всё-таки надеется на понимание: «А мы в надеже / На счастье – понимание (на здоровье)». Здоровье и счастье для нашего героя заключаются в понимании. И ничто не может это заменить, никакое лекарство: «Глотаем яд в таблетках пожелтевших». Затем вновь понимаем, что словами мыслей достоверно не передать: «Терзать слова – шаги к шизофрении». Но наш герой стремится говорить, чтобы донести правду до людей, как лирический герой «Пророка» А. С. Пушкина: «Я с мазохистским кайфом / Расчленяю свои трепещущие умопостроения / Глубокий таз с водой – какой он глупый».

Однако наш герой расстроен – его не поняли, но он не теряет надежды – он обращается «к своим»: «А может, я хуёвый не настолько, / Чтобы об этом мне не говорить». Нет. И вновь не поняли: «Лечи молчанием».

ДО (1988)

Стихотворение с загадочным названием «ДО», отсылающим к первой ноте гаммы, написано в 1988 году. Оно открывается описанием страны, когда-то исчезнувшей из-за вымирания населения. Текст озаглавлен названием этой страны.

Вначале преобладают оттенки красного цвета как символа огня и восхода: «Раскалённый кровельный лист / Мяч огня по ровному полю / Красный, краткий как выдох / Короткий, как восход». В этом огненном пространстве станция поезда, прибывшего в эту апокалиптическую страну: «Из вагона, остановившегося утром, выход / Короткий, как чёрт знает что / Это “до”». Любопытно, что в железнодорожном расписании как раз перед названием конечной станции обычно стоит предлог «до».

Как и в «Фонетическом фоне…», здесь Янка играет словами: «То, что до – это догма, догон / Дорога в проекции на карту». Догма и догон – это истина. Если в первом случае – непреложная и неизменная, то во втором – собственное умозаключение. Отметим, что карта может быть не только территориальная, но и игральная: «Мастью пик, часом коменданта». В этой загадочной стране статусы и звания ничего не значат («Погон в пыли, движение плечом»), а богатые плачут: «Дворянские слёзы пьяные». В этой стране столетние (ср. с песней «Столетний дождь») букеты, а закат, видимо, виден лишь по телевизору: «На садовых скамейках столетних букетов / В чёрно-белом подпрыгивающем / В прозрачно-голубом подрагивающем / Изображении – нет, не зеркало / Закон. Закат».

До – это свободная страна, где никто никому ничего не должен, но не в положительном ключе, а