Ночные желания - Николь Джордан

— Что вы делаете? — возмутилась девушка.

Граф взглянул ей в глаза.

— Собираюсь продолжить с того места, на котором мы остановились на балу, Мадлен. Мне еще много вам надо показать.

Дерзкий тон, которым это было сказано, помноженный на темный блеск желания в его глазах, убедили ее в тщетности протеста.

И она не издала ни звука, когда он опустился перед ней на колени и стащил вниз ее подвязки и чулки. Невероятно, но она позволила ему проделать эти вольности и, более того, не остановила, когда он склонился и поцеловал голую кожу внутренней стороны ее правого колена и, двигаясь вверх, ласкал каждый сантиметр чувствительного тела на своем пути.

Он задержался на отметине, оставленной застежкой, нежно пощипывая и поглаживая ее губами и языком. Мадлен слабо застонала от этой ласки, а Рейн продолжал свое продвижение. То, что он делал, было вопиющим, шокирующим развратом, но она полулежала, откинувшись на подушки сиденья, не находя в себе сил сопротивляться.

Когда он сдвинул ее юбки еще выше, до самого пояса, обнажая все ее женские таинства, она непроизвольно развела бедра в стороны.

Рейн шумно выдохнул, одобряя этот отклик, и, склонившись, втянул в себя аромат ее желания.

Затем, как будто бы зная тело Мадлен лучше, чем она сама, он безошибочно нашел средоточие ее женской чувствительности, спрятанное под темными кудрями пухлой возвышенности, и принялся дразнить медленными, осторожными прикосновениями языка самую отзывчивую ее плоть.

Ощущение, подобное разряду электричества, заставило тело Мадлен выгнуться в предельном напряжении. Она со стоном погрузила пальцы в его черные локоны, сминая их судорожным сжатием и не понимая, чего она хочет больше — оттолкнуть от себя его голову или удерживать этот развращающий язык там, где он находится.

Но он все решил за нее, немного отклонившись назад, чтобы скомандовать:

— Сиди смирно, милая, и дай мне наслаждаться ублажением тебя.

Дрожащая Мадлен повиновалась. Она сползла еще ниже, в то время как Хэвиленд продолжил легкими толчками, согласуя их ритм с раскачивающимся экипажем, волновать ее сокровенный орган. И когда он проник языком глубже в потаенные складки, девушка негромко вскрикнула от невероятного жара, который он пробудил внутри нее. Яркая вспышка вожделения, родившаяся где-то глубоко внизу, разлилась по всему телу испепеляющей жаждой.

Продолжая распалять Мадлен, Рейн раздвинул ее бедра еще шире и, взяв обнаженные ягодицы в ладони, приподнял ее, усиливая свои жгучие ласки. Энергичный натиск его языка сменялся убаюкивающими поцелуями теплых влажных губ. Мадлен всхлипывала, бессильно раскинувшись под ним и подставляясь его порочному рту, что деспотически распоряжался ее телом в надежде утолить эту яростную жажду. Но напряжение страсти все нарастало, пока наконец не разрешилось взрывом, сотрясающим все ее существо и заполнившим тело лихорадочным огнем.

Оглушенная, Мадлен приходила в себя, хватая воздух ртом и ощущая в дрожащих конечностях удивительную слабость.

Ничего не говоря, Рейн натянул на нее чулки и опустил юбки, после чего вернулся на свое сиденье с невозмутимым видом, как будто не доставил ей только что невообразимое удовольствие, подобного которому ей никогда в жизни испытывать не приходилось.

Мадлен еще долго лежала, не владея ослабшим телом, раздавленная ураганом, который он в ней только что пробудил. Внимательно за ней наблюдая, граф убрал прядь волос с ее влажного виска.

— Что же вы молчите? — спросил он тоном пытливым и заботливым одновременно.

Она закрыла глаза и простонала.

— Вас что-то беспокоит, любовь моя?

О да, беспокоит. Он опять парализовал ее способность мыслить здраво.

— Вы меня беспокоите, — выдохнула она, садясь прямо.

Граф улыбнулся невероятно чувственной улыбкой.

— А вы меня. Я безумно желаю вас, Мадлен.

— Вы только желаете, чтобы все было по-вашему.

— И это тоже. Но вы невероятно меня волнуете.

Рейн взял ее руку и положил на вздыбившийся гульфик своих бриджей.

— Удивительно, я так возбуждаюсь, всего лишь целуя вас. А слыша ваши стоны удовольствия, совсем теряю голову.

Известие, что она возбуждает его так сильно, взволновало и встревожило Мадлен.

— Удивительно то, что вы совершенно меня не слушаете. Я не выйду за вас, — сказала она, отдергивая свою дрожащую руку.

— Однако вы меня так скомпрометировали, что теперь могли бы и выйти.

— Я… скомпрометировала вас? — засмеялась Мадлен. — Вы меня силой принудили, лорд Хэвиленд.

— Нет, конечно, — взяв ее за подбородок, он заглянул девушке в глаза. — Но я собираюсь назвать вас своей женой, дорогая. И вы могли бы любезно избавить меня от необходимости длительных ухаживаний.

Она вздрогнула. Рейн привык добиваться того, что хочет, а в данном случае он хочет ее. Но это вовсе не значит, что она должна пойти у него на поводу.

Он покачал головой, будто бы прочел ее мысли.

— Вы не имеете права отказываться прямо сейчас. Я выполнил свою часть нашего соглашения, поэтому, я считаю, вы должны обдумывать свое решение, по крайней мере, неделю.

Мадлен замолчала, размышляя, как же она сможет сопротивляться ему так долго. Однако, он прав, она должна честно выполнить свою часть сделки.

— Хорошо, неделя.

Но ее ответ все равно будет «нет», так поклялась она себе, впрочем, не совсем твердо. Даже если отказ заставит ее позже горько сожалеть. Мадлен слишком зависима от него эмоционально. Если они поженятся, он наверняка полностью завладеет ее сердцем, но никогда не ответит ей взаимностью.

Не глядя на графа, девушка схватила плащ, лежащий рядом, и, поскольку единственным ее спасением было находиться на расстоянии от Рейна, пересела в противоположный от него угол кареты.

— Буду благодарна, если вы останетесь на своем месте, — пробормотала она, натягивая плащ.

— Как скажете, милая, — сказал он беззаботно. — Но я доволен тем, что привел вам свой аргумент.

Да, это действительно веский аргумент, думала Мадлен в смятении. Сейчас она, все еще не отошедшая от страстного возбуждения, хотела большего.

И, невзирая на решимость держаться от него как можно дальше, она, застегнув последний крючок на плаще и собираясь вернуться к своей размеренной жизни, уже понимала, что больше никогда не будет той, что прежде.

Глава восьмая

Это попросту смешно, маман: два джентльмена стреляются из-за меня, простой, бедной девушки. В это трудно поверить.

Попытки Мадлен забыть интимное приключение в карете Рейна потерпели сокрушительное фиаско отчасти из-за того, что она не была занята в пансионе в среду утром и несколько часов провела наедине со своими беспорядочными мыслями.