Проклятье старинного кольца - Марина Антоновна Тишанская

года профессор собрался на пенсию. Очевидным кандидатом на должность директора стала Элла Георгиевна. Ее знания давали ей такое право.

***

В тот знаменательный день новый директор музея спустилась из своей служебной квартирки за час до начала рабочего дня. Элле Георгиевне хотелось проверить, все ли в порядке в залах и запаснике. Сегодня ожидался в гости профессор Гуляковский, и ей хотелось показать ему, что он не ошибся в выборе преемника.

Пройдя по музею, она уединилась в своем кабинете, чтобы заняться бумагами. На столе она обнаружила конверт, адресованный директору. Обратный адрес отсутствовал, но это не смутило Эллу Георгиевну.

Неизвестный адресат писал, что волею случая стал владельцем кольца со странным камнем. Продать его ему не удалось, так как никто не предлагал ему суммы, способной его заинтересовать. Он готов был отдать кольцо за пять тысяч рублей, так как уже понял, что оно не представляет ни художественной, ни исторической ценности. Даже камень оказался не драгоценным.

Элла Георгиевна схватилась за сердце. Ей вдруг показалось, что сама судьба постучала в ее двери. Она взяла бумагу и быстро написала ответ, приглашая таинственного адресата посетить музей. Найдя конверт и запечатав письмо, она почти бегом отправилась к почтовому ящику.

Следующие несколько дней прошли в ожидании. Директор не могла найти себе места, что не укрылось от заботливой Зины. И вот день встречи настал.

В кабинет вошел помятый мужичок с хитрыми глазками. Он без приглашения уселся в кресло для посетителей.

— Ну что, голубушка, надумала? Заплатишь мне пятерку? Я, грешным делом, надеялся получить раз в десять больше, но что поделаешь? Давай деньги и не задавай вопросов.

Элла Георгиевна задохнулась. Ей казалось, что сейчас случится что-то очень важное.

— Покажите сначала кольцо, — сказала она, доставая кошелек.

Мужичок вынул из кармана что-то, завернутое в мятую газету. Развернул — и в руках Эллы Георгиевны оказалось фамильное кольцо рода Бэклоу!

Хорошо, что Настя была на месте, она печатала что-то длинное. Лицо у нее было скучное, и Генке она явно обрадовалась.

— Привет, Копейников. Ты к декану? Опять неприятности?

— Нет, Настя, я к тебе. Ты ведь знаток древней Франглии. Слушай, там случайно не жили такие — Мортимеры? Богатые и даже, может быть, знатные?

— Мортимеры — фамилия известная. Древний род, богатый. А чего это ты вдруг заинтересовался? — удивилась Настя.

— Тут такая история… Мы вчера с Кириллом Сергеевичем прибор один изучали. И видели этих самых Мортимеров, там у них еще девчонка одна, горничная. Как две капли воды на мою соседку похожа. Вот я и хотел узнать, что про них известно. Вдруг это ее какая-нибудь прабабушка? — Генка не то, чтобы врал, но о своих опасениях говорить стеснялся.

— Видишь ли, дорогой, о Мортимерах, конечно, много что известно. А вот про их горничных, представь, история умалчивает. Так что узнать про прислугу ничего не удастся.

На положительный ответ Генка и не рассчитывал, спросил на всякий случай.

— Насть, я еще знаешь, что хотел… Можно с твоим отцом поговорить? Понимаешь, Кирилл уже раз видел эту Франглию во сне, а потом мы вместе видели, причем одно и то же. Узнать бы, как такие приборы действуют. В смысле, накапливают эмоциональную энергию. Ты узнай, а? Вдруг он согласится?

— Спрошу, конечно. Вот что, Копейников, мне работать надо. Сейчас Лисицын придет, орать будет. Я вечером папу спрошу, если он согласится, тебе позвоню. Только ты мне телефон свой запиши вот тут, на листочке.

Генка написал телефон и сразу удрал. Встречаться с деканом в его планы не входило. Мало ли что?

***

Прямо от Насти Генка отправился к Кириллу. Он решил сразу предупредить Воробьева, что договорился о консультации. Если Настя позвонит, Кирилл уже привыкнет к мысли, что надо идти, и не откажется.

Кирилл сидел над философией и слушать Генку не хотел, но Копейников не привык отступать. Он просочился в квартиру под предлогом, что должен передать важную новость.

— Вот вы тут над учебником паритесь, а я с Настей обо всем договорился. Она позвонит, если ее отец согласится нас проконсультировать.

— Как договорился? Когда договорился?

— Зашел к ней после лекций. Между прочим, про Мортимеров она сказала, что это известная фамилия… — его объяснения прервал звонок.

Генка нажал кнопку, надеясь, что это Лиля со своей математикой. Но звонила Настя. Отец согласился поговорить, даже заинтересовался. Так что следовало быстро отправляться к ней домой, пока у отца есть время.

Настя жила в самом центре в красивом старинном особняке. Их семье принадлежала большая квартира из пяти комнат с высоченными потолками и лепниной.

Настин отец, Анатолий Аркадьевич, был одним из ведущих физиков в стране, но по странной прихоти жил в Заливном Осетре. Ему нравился город, Политех, а в последнее время он сотрудничал с НПО «Логарифм», занимавшимся измерительной аппаратурой. Преподавание и научная работа оставляли мало времени для отдыха, но активный не старый еще профессор интересовался всеми новыми разработками. Прибор, позволявший аккумулировать эмоциональную энергию, оказался для него новостью, он о таком даже не слышал.

Когда Кирилл с Генкой наконец добрались до Настиного дома, Анатолий Аркадьевич встретил их с нескрываемым интересом.

— Заходите, молодые люди. Я жду вас с нетерпением. Если моя дочь ничего не напутала, вы обладаете потрясающим устройством.

— Мы, собственно, потому и пришли, — промямлил Кирилл.

Он никак не ожидал такого энтузиазма.

— Проходите вот сюда, в кабинет, присаживайтесь и расскажите, что за приборчик. Очень хотелось бы на него посмотреть.

Кирилл достал из кармана розовую коробочку и протянул профессору. Пока Анатолий Аркадьевич изучал похожий на пудреницу концентратор, Воробьев рассказывал, как стал его обладателем.

Несмотря на явную заинтересованность прибором, Настин отец слушал очень внимательно.

— Говорите, вашего нового знакомого зовут Альфред Эдуардович? Странно, что я с ним незнаком. В нашем городке не так уж много народа занимается наукой. Но ни в институте, ни в «Логарифме» я о таком не слышал. А что известно о принципе действия прибора?

Кирилл рассказал, как ему стало плохо после двух часов хождения с концентратором, и о том, как Альфред снял заряд и понизил коэффициент поглощения. Анатолий Аркадьевич, вооружившись лупой, изучал прорези и светящиеся огоньки. Кирилл подумал, что концентратор вовсю заряжается благодаря любопытству Настиного отца, оттого и лампочки мигают.

— Вот что, молодые люди, — сказал наконец профессор, — прибор этот занятный. Я никогда не слышал даже о принципиальной возможности накопления эмоциональной энергии. Придется мне навести справочки, позвонить кое-кому. Вы наберитесь терпения и будьте поаккуратнее. Не хочется читать морали, но вещь незнакомая. Я, как что-то узнаю, сам вас приглашу.