Бойся, я с тобой - Таня Танк

– поймайте агрессора в ловушку. Ведите себя с ним так, как он ведет себя с вами,

– будьте начеку, тщательно изучайте каждое предложение или совет агрессора, сколь безобидными он на вид ни были.

А теперь подумайте: неужели вам хочется все время быть настороже, ожидая очередной подлянки или удара в спину? Разве у вас нет более важных и интересных занятий кроме постоянного мониторинга ситуации с целью чуть что, дать отпор? И неужто ради этого вы готовы отказаться от роскоши здоровых человеческих отношений – доверительных, теплых, пронизанных чуткостью и взаимопониманием?

А потом, думается мне, советы Вакнина еще как-то могут сгодиться для того, кто и сам не прочь выйти с перверзником на тропу войны. Например, в порядке эксперимента, познания нового явления, отработки антиманипуляторских навыков. Но вы-то, скорее всего, не этого ждете от отношений с ним! Вы хотите любить и быть любимыми, понятыми, защищенными. Тогда какой смысл проживать жизнь, будучи на осадном положении и изобретая против «любимого» все новое и новое оружие?

«Надо просто уходить, и чем раньше – тем лучше, – делится в Сети экс-жертва перверзника. – А начать сопротивление – это только злит. Любая недрессированность раздражает его так сильно, что человек вообще адекватность потерять может от ощущения бессилия. То есть, просто опасно. Не обязательно ударит, но такое говно вдруг лезть начинает! А если ударит, то потом будет врать в глаза: «Какие синяки? Ты сама шла-упала». Передергивает так, что вообще слов нет – своими же мерками меряешь, и невозможно поверить, что ТАК все перевернуть можно!»

Поэтому – защищайтесь. Но прежде порвите отношения.

«Эффективно защищаться можно только выйдя из-под влияния, только согласившись с тем, что агрессор, какими бы ни были или продолжают оставаться чувства кнему, враждебен и опасен, – пишет Мари-Франс Иригуайен.

На этапе Соковыжималки у мучителя уже не бывает ни проблеска былого восхищения вами – пусть даже и завистливого. Все ваши черты, которые он идеализировал, так долго служили для него источником постоянного самоунижения, что теперь это чувство само собой переродилось в презрение и ненависть к вам. Сработала нарциссическая самозащита.

«Зависть переходит в презрение, а презрение приводит к краху отношений, и тогда нарциссическая личность остается фрустрированной и опустошенной в своем стремлении к совершенству, – пишет Хотчкис.

На стадии Соковыжималки происходит ломка личности жертвы, порой – необратимая. Вот цена, которую вы реально можете заплатить за свой преступный оптимизм.

«Я часто сталкивался с грустными примерами самообмана, который нарцисс провоцирует усвоих жертв, – пишет Сэм Вакнин. – Это то, что я зову „преступным оптимизмом“. Люди отказываются верить, что какие-то вопросы неразрешимы, какие-то болезни неизлечимы, какие-то катастрофы неизбежны. Они видят знак надежды в каждом колебании. Они читают знаки и смыслы в каждом случайном обстоятельстве, высказывании или словце. Они обмануты своей собственной острой потребностью верить в торжество добра над злом.

«Если бы он только достаточно старался», «если бы только он правда хотел лечиться», «если бы только мы нашли верную терапию», «ведь должно же быть что-то доброе и достойное под мерзким фасадом», «никто не может быть столь враждебным и разрушительным», «он, должно быть, имел в виду что-то другое», «он не отвечает за то, чем является – его нарциссизм есть плод его трудного детства, или агрессии его кошмарных родителей».

Безудержный оптимизм жертв нацелен против поднимающегося и кошмарного понимания, что люди – лишь пятнышки пыли в тотально индифферентной вселенной, игрушки зла и садистских сил, одна из которых – нарцисс. Он реагирует на такое мышление едва различимым презрением. Для него это знак слабости, запах жертвы, зияющая уязвимость. Он использует и насилует людскую потребность к порядку, добру и смыслу, так же, как использует и другие людские потребности.

Ваши легковерие, избирательная слепота, преступный оптимизм – все это оружие зверя. И жертвы заняты работой по обеспечению его арсенала».

Как долго вы с перверзником будете кружить в трех соснах – во многом зависит от вас. Кому-то хватает нескольких месяцев, кто-то отползает в разобранном виде через пять лет, а кто-то постигает «великую тайну» всю оставшуюся жизнь. Сэм Вакнин советует расставаться с хищником как можно раньше, ведь «рвать все равно придется».

И большинство жертв действительно предпринимает попытки вырваться из капкана – обычно как раз на этапе Соковыжималки, достигнув некого символического «дна», когда неизбежность расставания становится очевидной. Но до реализации этого намерения еще порой очень далеко.

«Ощущение безысходности и того, что мы сошлись на погибель друг другу, не покидало меня все четыре года нашего плотного взаимодействия, – рассказывает Григорий. – Почему не ушел раньше? Хотел испить чашу до дна».

Даже после принятия решения о разрыве уйти от перверзника оказывается не так-то просто. Он никогда не отпустит с миром, он будет удерживать жертву не мытьем, так катаньем. Сначала попробует заговорить вам зубы «возвратом нежности своей». Как, вы не растаяли? Тогда перверзник попытается запугать вас, прибегнув к угрозам или шантажу. Не испугались? Он устроит скандал – возможно, с битьем посуды и даже физическим насилием. Расстаться с ним «культурно» практически невозможно. Можно только уйти по-английски – фактически сбежать. Но в большинстве случаев это будет еще далеко не конец…

«Они склонны не исчезать из вашей жизни, – информирует Сэм Вакнин. – Они преследуют. Они умасливают, клянчат, обещают, убеждают, и в конце концов преуспевают в невозможном: выбивают почву из-под твоих ног. Хотя ты и не настолько глуп, чтобы поддаться их фальшивому и искусственному обаянию. Но…»

«Неопытные и/или глупые преследуют жертву всевозможными способами, не дают ей покоя, продолжают обвинять, оскорблять, доводить ревнивыми истериками, угрожают физической расправой и применяют таковую – обливающие кислотой женихи все из этой оперы, – пишет блогер accion_pozitiva. – Те, что поумнее и поопытнее, тоже преследуют, только с мольбами о прощении, совершают малоубедительные попытки суицида, пугают своих домашних сердечными приступами (при этом кардиограмма как у космонавта). А совсем умные твари изображают гордое тихое страдание и выжидают, пока сомневающийся любящий человек сам не сломается и не сделает так называемый «пинг» – попытку выйти на связь. «Пинги» делают все, кто по-настоящему влюблен, – это они знают хорошо».

Но о пингах поговорим чуть позднее. Задача на сегодняшний момент – совершить первый и, будем надеяться, последний – то есть, бесповоротный – уход от перверзника. Вот как вырвалась из «неволи» Светлана:

«На следующий день после «суицида» Оля явилась в офис как ни в чем ни бывало. До трех ночи она задалбывала меня СМС-ками, а потом славно отсыпалась до полудня. Поэтому со свежими силами закатила мне очередной скандал.

Я решила действовать хитро. Сказала, что лучше нам сейчас не ругаться, поскольку через час встреча с клиентом, и пусть она пока едет на нее одна, а я появлюсь попозже, т. к. мне нужно срочно подготовить какие-то документы. Как только Оля покинула офис, я набрала номер мужа. Через 10 минут он подъехал, мы погрузили в машину половину имущества и фактически бежали».

Что переживает хищник, обнаружив, что клетка опустела? На каком бы этапе это ни произошло, он будет разъярен.

«Если от нарцисса кто-то уходит, он обесценивает этого человека и обливает его ведрами грязи, – говорит психолог Анна Карташова. – Потому что нарцисс где-то внутри считает себя великолепным и очень ценным человеком. И если вдруг кто-то решается его бросить, это значит, что либо нарцисс сошел с ума, либо тот, который его бросает – просто монстр без души. И он начинает этого бедного человека очернять в своих собственных глазах, потому что если меня бросает хороший человек, значит, со мной что-то не так. А вот если меня бросает дурной, злой, плохой, неадекватный, кошмарный – это и правильно. Собственно, что ему делать рядом с таким хорошим мною?»

Ярость перверзника может быть безграничной. Шутка ли, у него отняли соску с наркотиком! Наш антигерой переживает самую настоящую ломку. И окружающие – во многом с его подачи – воспринимают эту реакцию, как огромное страдание любящего человека, с которым обошлись несправедливо и жестоко.