Лошадь на крыше - Наталия Терентьева

— Ванюша, выходи. Заодно посмотришь, сильно ли я врезалась. Расскажешь потом всем: бабушке с дедушкой, папе…

Левка уже стоял на тротуаре и ждал, пока выйдем мы с Ваней. Я мимоходом отметила, что он вполне прилично выглядит — ни сильных залысин, ни мешков под глазами, ни огромного живота…

— Что смотришь? — усмехнулся он. — Наверно, думаешь, Левка совсем неудачник, если гоняет на «Оке»?

— Да прямо! Я смотрю, сильно ли ты постарел, и как раз думаю, что не очень. Всегда страшно встречать одноклассников, которые плохо выглядят. Сразу думаешь — вот, наверное, и я такая же. Возраст ведь тот же.

— Так ты же была самая младшая в классе, — засмеялся Каштанчик.

— Ага… на полгода… Когда-то это было большой разницей в возрасте.

Слушай, да и не так уж сильно бок помят… — деликатно заметил Левка, разглядывая свой аккуратный автомобильчик. — Да я, знаешь, как задумаюсь… У меня вообще-то у самого хорошая машина была… Разбил в прошлом году. «Форд», не самый новый, правда… Вот я на нем и подрезал одного Шумахера. Сам еле жив остался. Выплачиваю ему теперь, потому что там тоже я виноват был, задумался, не заметил, что светофор повесили… Всю жизнь там езжу, никакого светофора отродясь не было… — Левка засмеялся, я же покачала головой, радуясь, что с таким водителем не лоб в лоб встретилась. А он продолжал: — «Форд» мой, говорят, и не починить. Стоит в гараже — весь всмятку. Надо собраться с духом да на свалку оттащить. Вот купил на первое время малолитражку… Мне Нельку мою надо на чем-то возить. Не в электричке же ей, бедной, трястись на дачу…

— Ясно, — кивнула я. Значит, Левка наконец женился. Сколько я помнила, девчонки всегда говорили, что он самый последний из класса все в холостяках ходит, весь в науке. Некоторые успели уже и по второму разу жениться и развестись, а Каштанчик только все собирался и вот, выходит, собрался. — А чем ты вообще занимаешься? Ты же, кажется, физтех заканчивал?

— Ну да… Заканчивал… Занимаюсь… — Левка закинув голову, взъерошил волосы и улыбнулся. — Настена! Такой у меня проект сейчас!.. Э-эх! Рассказать — не поверишь! Если нормально сделаю и продам… Вот по такой суперинвалидке смогу всем нашим учителям подарить на следующий Новый год!.. — Он кивнул на свою «Оку».

Я заметила, что в глазах его появился характерный блеск, предшествующий у мужчин рассказам о том, как надо правильно ловить карася или чем отличается карбюратор от инжектора, или же — и это самый страшный для меня рассказ — как прошла последняя футбольная игра наших с голландцами…

— Да ладно… — Я краем глаза посмотрела на Ваню, скучающего рядом. Что ж, так и нет никого вокруг, ни одного нормального мужчины, на которого можно показать и сказать сыну: «Вот, Ванечка, смотри, какой он молодец, какой хороший человек, умница, труженик, порядочный… Не пьет запоями, не дерется, не меняет жен к каждым майским праздникам, не ворует, не наживается на бедах и слабостях людских, не лентяйничает, не болтает, не сплетничает, не завидует чужому успеху, не носится полжизни с наполеоновскими планами и невыполнимыми прожектами, забывая при этом смотреть на светофоры и дорожные знаки…»

— Правда-правда! Вот расскажу тебе, сама скажешь…

Я вежливо ответила Левке, думая при этом, что встречу одноклассников пора сворачивать:

— Молодец, весь в науке, значит…

— Ну да… А ты?

— Я занимаюсь дизайном и ращу Ваню. Вот сейчас думаю, выходить ли замуж за его папу или нет.

Сама не знаю, зачем я это вдруг сказала. А Левка неожиданно заинтересовался:

— Да-а? И что? Сомневаешься? Есть варианты?

— Ох, Лёв, да не то слово! Наш папа сам по себе — вариант… В том смысле, что у него семь пятниц на неделе…

— То есть ты не можешь решить, как тебе поступить, точно? — продолжал допытываться Левка.

Я почувствовала в его любопытстве какой-то особый интерес.

— Не могу. А что?

— Слушай, Настен… Ты понимаешь, я ведь… Сейчас я тебе все объясню. А вы вообще куда ехали?

— Вообще — с дачи домой. Почти уже приехали.

— Да? А я тут тоже недалеко живу… Не хочешь зайти ко мне в гости?

Я посмотрела на Ваню и представила, как он весь истоскуется в гостях.

— А у тебя дети есть? — спросила я Каштанчика.

— Дети? — почему-то засмеялся он. — Детей нет.

— Ну, тогда Ване будет очень скучно. Да и устал он… Да, Ванюша?

Ваня ужасным взглядом посмотрел на Каштанчика и отвернулся, прижавшись ко мне.

— Ну, ясно. Лёв, давай как-нибудь в другой раз…

— Подожди, — заторопился Левка, — ты просто не поняла. Я знаешь чем занимаюсь? Я разрабатываю формулу вероятности… Ну, как тебе это объяснить…

— А что тут объяснять? — вздохнула я. Я прекрасно помнила, что учился-то Левка очень средне, даже странно было, как он попал в физтех. — Все понятно. Есть теория вероятности, ее сформулировал Эйнштейн, а ты решил теперь вывести единую формулу. Что-то в этом роде, да?

— Точно! — обрадовался Левка. — Я делаю компьютерную программу, практически закончил уже, которая позволит смоделировать любую ситуацию — производственную там, финансовую или жизненную. Вот, к примеру, ты сказала, что не знаешь, как поступить… А хочешь посмотреть, что будет, если ты выйдешь замуж? Или не выйдешь…

— А как же — хаотичность, случайность? Фактор третьих лиц…

— Ага, читала, значит, да?

— Ой, Лёв, чего я только ни читала, маясь с Ванькой в песочницах! Ну что, Ванюша, давай-ка мы пойдем домой. А к дяде Леве я потом съезжу одна. Постараюсь разобраться в его компьютерных программах, может, мне это тоже в работе пригодится.

Пусть он сам к нам приходит. И с женой, — хамовато ответил Ванюша и отошел к нашей машине.

— Левка, извини, он меня очень ревнует. Давай так: я его завтра или когда мы с тобой договоримся, отвезу к бабушке с дедушкой, а сама с удовольствием приеду к вам. Жена не будет против? Как, ты сказал, ее зовут? Неля?

Левка усмехнулся.

— Ну да… Вообще-то она Леонелла… гм… по паспорту…

— Не русская, что ли?

Он покачал головой.

— Не русская. Девушка она у меня австрийская, но вполне милая и без лишнего гонора.

— Да что ты! Повезло. Ну, покажешь, похвастаешься! Расскажу потом девчонкам, что Левка Каштанов женился на австрийке и возит ее на «Оке» последней модели. Ты не слышал, кстати, — американцы хотят запустить линию «Оки», как пятую или шестую машину в семье. Только надо поменять двигатель, тормозную систему, сделать потолще корпус и побольше колеса… В общем укрупненный американский вариант нашего позора…

Левка, улыбнувшись, протянул мне визитку.

— Ну и ладно, их соевые котлеты еще позорнее наших машин… Вот, смотри, тут все мои телефоны. И всегда все включены. У меня два мобильных. Потому что один я все время теряю где-то…

Я посмотрела на одноклассника. Он на самом деле удивительно хорошо сохранился. У меня даже возникло ощущение, что он младше меня лет на десять. Стройный, лицо гладкое, глаза ясные… В светлых, чуть рыжеватых волосах ни одного седого волоска, и паклей не торчат, что обычно является первым признаком грядущего облысения… Не мудрено, что какая-то австрийка на него позарилась. Хотя надо посмотреть, конечно, что это еще за австрийка, может, стопудовая девушка какая-нибудь… Я остановила свои завистливые мысли.

— Лёв, а у тебя степень научная есть?

— А то! Я уж два года как доктор… — Он улыбнулся.

Я успела заметить хорошие, крепкие зубы. Ну почему такие юноши всегда или не нашей ориентации, или иностранкам достаются? Кстати, а в классе Каштанчик красавцем отнюдь не считался — и откуда что берется…

— Ты — молодец.

Брось! — Левка махнул рукой. — Просто сейчас это не так сложно, как раньше. На Западе наши дипломы и степени — сама понимаешь… Подтверждать по три года нужно, что ты на самом деле синус от косинуса отличить можешь… А здесь они дают прибавку аж четыреста рублей к зарплате… Поэтому такой грызни, как раньше, теперь не бывает. Тема есть, идея есть, возиться охота с формальностями — иди, ради бога, защищайся, тешься… , — Ма-ам… — подал голос удивительно долго молчавший Ваня. Думаю, он тоже слушал Каштанчика. На самом деле он слишком мало общается с мужчинами, вот поэтому я и не гоню его папу со всеми его ум за разум заходящими предложениями. — Я устал…

Левка чуть наклонился, чтобы заглянуть в лицо отвернувшемуся, но исподлобья поглядывавшему на него Ване:

— Ты прости… Мы просто сто лет с твоей мамой не виделись. Настен, в общем, ты звони и приходи обязательно. Давай прямо завтра. Сможешь?

— Я постараюсь, Лёв. Мне самой интересно.

Мы распрощались с Левкой и поехали домой. Ваня был грустный. Я отнесла это на счет его ревности и усталости. Но когда он отказался от ужина, я затревожилась.

— Вань, ты как себя чувствуешь? Он вздохнул:

— Хорошо.

Обычно Ваня на такой вопрос отвечает: «Йес!», и я успокаиваюсь.