Китовая эра - Софья Бекас

по ту сторону гор: это одна из причин, почему я не уходил оттуда. Но он так и не приплыл. Потом меня прогнали люди, я поселился вдали от того места, куда меня прибило волнами реки, и я уже потерял всякую надежду встретить его снова. Потом я нашёл путь обратно к океану, но не захотел возвращаться. А теперь я узнаю, что, оказывается, Ули организовывал экспедицию на сушу и шёл теми же путями, что и мы сейчас. Ведь мы прошли четверть от Великого материка, Ална. Понимаешь? Возможно, где-то здесь Ули повернул назад. А вы идёте дальше.

Ална потупила взгляд. Почему-то ей казалось, что Великий материк больше — или это она не заметила, как на самом деле далеко они зашли? А может быть, и то, и другое.

— Суша велика, хоть и не сравнится с океаном, — словно прочитав её мысли, сказал с усмешкой Седой Граф. — На ней есть и бескрайние пустыни, и густые леса, и бесконечные горные хребты, но мы с тобой слишком велики, чтобы в полной мере оценить их величие. Посмотри на нас: по размерам, это озеро едва ли больше, чем среднестатистическая комната. Половина пути уже позади, и вскоре Вы, госпожа сейвал, возможно, встретитесь с теми, кого видели ещё в своём детстве. Вопрос лишь в том, хотите ли вы этого? — Седой Граф со спокойной серьёзностью посмотрел на Алну, и странное выражение, такое же, как у Уола, когда тот наставлял Уона, отразилось в его глазах. — Ты уверена, что хочешь побывать в гостях у Сердца Суши?

Ална ответила не сразу.

— Я хочу убедиться, — сказала наконец она на удивление твёрдо. — Как и все мы. Мы хотим знать, что и как произошло на самом деле, чтобы не терзаться в сомнениях и не жалеть о потерянных возможностях.

Седой Граф хитро улыбнулся и слегка прищурился.

— То есть вы хотите знать правду?

Ална кивнула.

— Какой бы она ни была.

Некоторое время плыли в молчании. Солнце поднялось выше и теперь плавало где-то над ними жёлтым кривым кругляшом.

— Ты не рассказала свою историю, госпожа сейвал, — как бы между прочим напомнил Седой Граф. — Я слушаю.

Ална опустила взгляд и хитро улыбнулась.

— У меня тоже в детстве был друг, — сказала она странно загадочным голосом, — из разумных обезьян. И мы с вами похожи больше, чем вы думаете, Седой Граф. Несколько дней после того легендарного эфира с побережья не спускали глаз. Все, конечно, надеялись, что разумные обезьяны покажутся снова. А я тогда как-то не заинтересовалась тем местом, уж не знаю, почему. Наверное, потому, что там собралось очень много китов. Однажды я отплыла подальше от дома и увидела странную конструкцию вблизи берега. Подплыла — а там разумная обезьяна в перевёрнутой ракушке сидит, смотрит на меня сверху вниз и улыбается. Парниша такой. Кажется, он рыбу ловил… Он был один. Я высунула голову из воды, и он меня погладил. Он мне что-то говорил и говорил… И всё улыбался. Я ничего не поняла. Я тоже ему что-то сказала, и он улыбнулся шире. Наверное, он тоже меня не понял, но зато угостил рыбой, которую поймал. Вроде это была скумбрия… А я потом принесла ему из дома большую красивую ракушку, и, кажется, он был счастлив в тот момент. Вот. Когда стемнело, он ушёл на сушу, а я вернулась домой. На следующий день я опять приплыла на это место, и он снова ловил рыбу в своей маленькой деревянной ракушке. А потом ещё несколько дней, чуть больше недели. Мне казалось, что мы и правда подружились, и, чтобы понимать друг друга, нам даже не нужно было говорить на одном языке. Я всё думала рассказать своим о том, что вот, совсем рядом с ними живёт разумная обезьяна, один из представителей цивилизации, о которой мы грезили, но каждый раз что-то меня останавливало. Я так ничего и никому не сказала. Однажды на море разыгрался шторм, и его унесло далеко в море. Одна волна, особо высокая, перевернула его ракушку, и он оказался в открытом океане. Тогда я посадила его себе на спину и отвезла на берег, прямо как Вы Тоску… Он обнял меня на прощание и ушёл в глубь суши. Больше я его не видела.

Некоторое время плыли в молчании. Седой Граф о чём-то крепко задумался, и Ална не спешила нарушать его мысленный поток.

— Ты о чём-то жалеешь, я прав? — спросил он вдруг почему-то, искоса глядя на Алну. Та поджала губы.

— Да, но сама не знаю о чём, если честно, — сказала она, слегка пожав плечами. — Когда рыбак ушёл, я не стала настаивать, чтобы он остался… Хотя он был болен, это было видно. Он был очень худой, как из голодного края, и слабый. Я совсем не чувствовала его на своей спине, когда везла до берега, и меня это напугало. Наверное, я могла бы помочь, если бы… Если хотя бы просто предложила помощь. Если бы тогда выяснилось, что тот человек был одним из последних, я бы себе, наверное, не простила, что просто так его отпустила.

— Он и был одним из последних… — задумчиво протянул Седой Граф.

— Это с одной стороны, — продолжала Ална. — А с другой стороны, кто мы такие, чтобы следить за ними? Они такой же разумный вид, как и мы, у них своя жизнь, свои порядки и свой уклад, в который мы никогда не впишемся при всём желании. Мы… Другие. И не имеем права им мешать.

— Мешать — нет, — согласился Седой Граф. — А помочь?

Ална задумчиво провела ладонью по серой голове.

— Кто знает, нужна ли им наша помощь? — спросила она наконец, запустив пальцы в мохнатые стебли водорослей. — Изгой и Тоска ни разу не попросили её и не сказали, что она нужна другим. Да и что мы можем сделать, чтобы помочь? Отстроить города? Накормить? Не думаю, что люди нуждаются в подобном.

— Согласен: сделать мы можем мало, — кивнул Седой Граф, несколько хмуро потирая шрам. — Но мы можем запечатлеть их, чтобы память о них не исчезла после их смерти. Пусть самой цивилизации уже не будет на свете, мы будем помнить её.

— Пожалуй, — согласилась Ална. — Мы сделаем всё, чтобы её не забыли. Даже если сама цивилизация этого не хочет.

Глава 12. Таинственное завтра, или тот самый день, когда всё пошло не так

Это был один из тех немногих дней, когда Уон разбудил Уола, а не наоборот. Холодное солнце севера заглядывало