История Чешского королевства - Вацлав Владивой Томек

потребности. По примеру короля и в угождение ему часть чешского дворянства начала пристращаться к употреблению немецкого языка, а отсюда многим тогда основанным замкам приданы немецкие названия, как напр. Росенберг, Штернберг, Лихтенбург и т. п. Равным образом вошло в обычай подобно немецкому дворянству называть но замкам и дворянские роды, их выстроившие; потому со времени короля Вячеслава начинают упоминаться имена новых родов, имевших в последующие столетия наибольшее значение во всех государственных делах. Так из тех знаменитых поколений, о предках которых упомянуто в конце предшествовавших книг, потомки двух братьев, Грабиша и Славка, начали называться панами из Осека или из Ризенбурга; Ветковичи, разделенные на многие ветви, названы панами из Росенберга, из Граца (Гейнрихова), из Ландштейна, из Устья, из Фалькеншейна и иначе; от Гроновичей пошли паны из Липы, из Дуба (в Болеславце) из Ронова, из Лихтенбурга, из Находа, с Клинштейна и многие другие; от Бозйчей, или потомков маршалка Георгия, — паны из Вальдека и из Газенбурга, иначе называемые Зайцовы, также паны из Рожмитала и из Шелленберга; от Марквартичей — паны из Лемберга, из Зверстич, из Михайлович, из Вартенберга или из Стражи, из Вальдштейна; от Бенешовичей — паны из Бенешова (по первоначальному родовому местопребыванию), из Бехины, из Дуба (на Сазаве) и из Лещна, также паны из Литич, из Нотенштейна, из Ризенберга, из Скалы, из Жинкова, из Худениц Черниновых; от рода Сеземы, камергера королевы Юдифи, — паны из Хустника, из Тальмберга, из Винтерберга, из Кауниц. Прославились также роды, о старейших предках которых известий не сохранилось: паны из Янович, из Винтерберга, из Жиротина, из Коловрат, все одного рода, который начинает упоминаться частью при короле Пржемысле I, частью только позже; паны из Стракониц, предок которых Бавор упоминается также впервые при короле Пржемысле I; паны из Кунштата, впоследствии также из Подебрад, первым значительным предком которых был Геральд, бургграф Оломюцкий, 1210 г.; паны из Штернберга, потомки Дивиша из Дивишова, жупана Прахенского (1218) и потом высшего маршалка в последние годы короля Пржемысла (1221), названы по двум замкам Штернбергским, одному — в Чехии, и другому — в Моравии; паны из Красикова или из Швамберга, смотря по чешскому или немецкому названию замка; потомки Ратмира из Сквиржина (1221), сын которого, Ратмир, был бургтрафом в Пшимде; паны из Пернштейна, предок которых Готгардт упоминается под 1171 г.; паны из Гутштейна и Вретбы, потомки Грознаты, основателя монастырей Тепельского и Хотешовского.

К распространению в государстве немецкого языка способствовало в это время также не мало введение нескольких новых монашеских орденов, члены которых в начале были все сполна иностранцы, во многих же иноземный элемент преобладал и позже. Еще при короле Пржемысле, орден немецких рыцарей или Госпитальеров Девы Марии в Иерусалиме, приобрел в Праге приход на Поречье, у костела св. Петра (до 1215), переведенный впоследствии к св. Бенедикту на Старом месте, Тамплиеры также в начале правления Вячеслава I получили там монастырь с костелом св. Лаврентия. Вслед за тем прибыли в Чехию ордена так называемых нищенствующих монахов, доминиканцев и францисканцев или меньших братьев, недавно возникшие в Италии. Доминиканцы приобрели в 1226 г. костел св. Климента на Поречье, а затем вместо него костел того же имени близ Пражского моста; меньшие братья — костел св. Якова за Тыном, в Праге, наиболее же строгие — руководящий в этом ордене костел св. Франциска в Поджизье, там же на Старом месте Пражском. Основательницей последнего монастыря была Агнеса, вышеупомянутая дочь короля Пржемысла: в качестве отринутой невесты императорского сына, она избрала девическую жизнь и вступила в чрезвычайно строгий орден св. Клары, управлявшийся также уставом св. Франциска. Монастырь этого ордена Агнеса основала при костеле св. Франциска, сейчас же возле мужского монастыря того же ордена, и управляла им 48 лет, при чем не переставала осведомляться обо всем, что делалось в мире, и давать советы брату своему Вячеславу, много полагавшемуся на её слова.

Оба ордена, доминиканцев и меньших братьев имея главной заботой своей проповедь религии, преимущественно же защиту правого церковного учения против еретических заблуждений, и успели в короткое время распространиться по всем значительным городам государства и держались в них предпочтительно населения немецкого. Высшие представители их в Риме имели постоянным правилом посылать в чешские монастыри иностранцев, природных же чехов, вступивших в орден, рассылать по чужим землям, на что часто жаловались последующие чешские короли.

Наряду с этими пришлыми изчужа орденами, возник в это время в самой Чехии особенный орден госпитальеров св. Франциска или крестоносцев с красной звездой, назначением которого было попечение о неимущих и больных. Только что упомянутая нами княжна Агнеса основала сперва при своем монастыре св. Франциска, потом у св. Петра на Поречье, в Праге, госпиталь, который, согласно тогдашнему обычаю, управлялся особым учрежденным с этой целью братством (1233).

Но вскоре, содействием её, к этому пражскому госпиталю присоединены многие другие госпитали и все подобные братства в государстве слиты в монашеский орден, которому папа Григорий IX, по её же ходатайству, предписал устав св. Августина (1237). Этот орден быстро распространялся, вне Чехии и Моравии, в Силезии и других частях Польши, благодаря преимущественно приязни вратиславского князя Генриха II Благочестивого, женатого на старшей сестре Агнесы, Анне. Представитель или магистр пражского госпиталя был первенствующим лицом целого ордена и назывался великим магистром. Местопребывание его было в 1252 году перенесено от св. Петра на Поречье в новый госпиталь на Старом месте Пражском, в конце моста, где находится и доселе.

Многообразное столкновение с немцами, как дома, так и за границей, ознакомляло быстрее чехов того времени с успехами просвещения, выходившими из западной Европы, а вместе с тем и с неизбежными спутниками их — всякого рода тщеславием и роскошью. Ознакомившись с произведениями искуснейших ремесел и плодами южных земель, которые вносились в страну, благодаря более живым торговым оборотам, чешские дворяне и рыцари привыкли к блестящему и расточительному образу жизни. Вошло в обычай великолепное рыцарское одеяние, блестящие шлемы с пестрыми султанами, красивые панцири и щиты, отмеченные отличительными цветами родов; аксамитовые сукна, блещущие золотом и кони, украшенные шелковыми попонами с драгоценными камнями и перлами. Рядом шли — шумный образ жизни в замках, пиры, игра в кости и другие пустые удовольствия, страсть к охотничьим забавам, большая пышность и мотовство. Во главе всего этого стоял двор короля Вячеслава, дававший всему тон. Здесь было великолепие, дотоле в государстве невиданное. Король, с ранних лет склонный к роскоши, не щадил коронных доходов дл> того только, чтобы собрать около себя все, что могло способствовать