Ошибка Выжившего 2 - Лемор

из себя представлял бы Пит. С другой стороны, все мы уже давно тем или иным образом поражены океаном. Кто-то лишь больше.

Мы какое-то время молчали, наслаждаясь фальшивым Раем. У каждого он был свой, но в этом месте коллективное счастье переплеталось, образуя окружающую действительность. Я крайне надеялся, что моё физическое тело сейчас там не участвовало ни в каких оргиях и расчленениях.

Понимая, что лучшей возможности уже не будет, я решил вновь наивно попытать удачу, пусть уже и знал, что услышу.

Или, правильнее сказать, не услышу.

— Ты знаешь, кто я?

— Любой, кто достаточно погрузился в свои желания, слышал про Художника. Безумного Художника, что…

Я поморщился, схватившись за голову. Шепот голосов моих друзей вмиг стал безумно громким. Голос же Кукольного Ангела совсем исчез, не давая мне возможности узнать что-либо ещё.

— Несчастный Художник, — скорбно констатировал Кукольный Ангел. — Ты так и не смог написать Совершенство. Для меня честь подарить частице Атланта счастье и покой. Тебе нужно лишь расслабиться и уснуть, Феликс. Я обещаю, что это будет последний раз, когда ты испытаешь боль.

Кукольный Ангел тепло улыбнулся, но лишь на миг. Любой намёк на улыбку почти тут же исчез. За улыбкой же последовала и форма твари: передо мной вновь оказалось многорукое крылатое уродливое создание, не вызывающее, мягко говоря, ровным счётом никаких положительных эмоций.

Чувствуя, что в этом месте не могу даже язык себе прикусить, лениво плюхнулся в песок.

— Ты кое-чего не понимаешь, тварь, — негромко пробормотал я. — Даря счастье, ты сам становишься счастливым. Но со мной это не сработает: моё счастье станет для тебя кошмаром.

Рядом со мной больше никого не было. Я остался на пляже, заполненным счастливыми людьми. Идиллия вокруг меня была настолько умиротворяющей, что меня, хотел я того или нет, начало клонить в сон. Технически, я и так сейчас спал, и мне совсем не хотелось знать, какие последствия меня ждут, если моё сознание окончательно погрузится в дрёму.

Намного хуже смерти для такой твари, как я, может быть лишь судьба потерявшего разум овоща. Тогда будет уже неважно, умею я там откатываться или нет. К несчастью для всей этой вселенной и, признаться, меня самого, вообще маловероятно, что моё сознание можно так легко полностью уничтожить. Задержать — безусловно. Уничтожить?

Это уже вопрос к Немое, чье воплощение может очень забеспокоиться, если я исчезну. И вот тогда станет по-настоящему горячо.

— А ведь я их и усыпил, не так ли? — запоздало дошло до меня. — Получается, я ему где-то даже помог?

Сука, как же я ненавижу эти все концептуальные мозголомные силы. Конечно же, когда дело не доходит до меня.

Попытки воплотить пистолет в руке не увенчались успехом. «Универсальная Удочка» и ручка-кисть — в том числе не отзывались. Ни в одной из доступных вариаций. Я определённо знал, что дары со мной — они были буквально продолжением меня — но как-то воспользоваться не получалось. Я оказался в самом сердце ловушки Кукольного Ангела, и был вынужден играть по его правилам.

Или нет.

Я поднялся с песка, чувствуя, как моё тело начало наливаться свинцом. Время было ограничено. Пока у меня ещё были силы противостоять приятной неге, но я понятия не имел, сколько это ещё продлится. Против воли уставился на свою тень.

У меня её не было.

Перевёл взгляд на свои пальцы. Моё сознание автоматически приняло взрослую форму, что, наверное, было плюсом. Пальцы как-то странно расплывались, захотелось зевнуть. Уверен, это будет самый сладкий зевок в моей проклятой жизни.

Чувствуя, что мне жарко, расстегнул белую рубашку с красными пятнышками. Засунул руки в карманы лёгких шортов, поморщившись от яркости солнышка. Мне бы сейчас солнцезащитные очки, но, к сожалению, окружающее пространство мне не принадлежало. Классическая мечта, навязанная кем-то, черти драли Мистера Стивенсона, другим. В океане единственным настоящим весомым ограничением выступает лишь чужая воля. Либо ты навязываешь свои желания, либо навязывают тебе.

Как-то мне больше нравилось навязывать свои желания, а не потакать чужим. Даже не знаю, почему.

Проходя мимо счастливых людей, искал конкретных нужных мне существ. Вокруг каждого человека волны были едва-едва заметнее, будто бы приглашая меня взглянуть на чужую мечту. Всё же, полностью ограничить меня тварь не могла: я чувствовал и видел энергию океана, дышал ей и, по мере развития, существовал ей.

Проще всего было найти Шеди. Он был моей тенью. Я всегда его краем сознания, да чувствовал. Он нашёлся под одним из шезлонгов, прячась от солнца. На самом шезлонге отдыхала какая-то жирная баба. Не уверен, но фунтов четыреста в ней, кажется, было. И как она до театра дошла вообще?! От того ещё более мерзко становилось от её обтягивающего купальника.

Твое личное пространство заканчивается там, где начинается личное пространство другого человека. Можно ли считать, что личное пространство моих глаз было грубо нарушено и я имею право подать на неё в суд?.. Нужно будет это как-нибудь позже обсудить с Чарльзом или профессором. Скорее с профессором.

— В Америке определённо есть проблемы с фастфудом, — пробормотал я брезгливо.

Аж немного проснулся. Благословление и проклятье.

Наклонившись под шезлонг, потянулся к маленькому комочку тени, буквально нырнув в чужую мечту. Солнечный пляж обратился в уже знакомый мне старинный английский городок.

— Значит, и что-то такое от сущности Шеди осталось, — присвистнул я.

Похищенные люди никуда не девались. Они просто «подстроились» под окружающее пространство, начав заниматься другими активностями. Кто-то просто гулял, кто-то, приняв образы детей, резвился на улице, кто-то же — просто отдыхал в своём доме. В любом случае, ничего такого на самом деле сейчас не происходило, каждый находился в своей мечте и то, что я видел перед собой — лишь побочный продукт.

Сомневаюсь, что столь грубо смешанные мечты и желания — действительно то, чего хотели бы похищенные, но кто их спрашивать будет, хотят они счастья или нет? Конечно, хотят!

Дорога не заняла слишком много времени. Шеди нашёлся в компании детей, играясь в классики. Детей совсем не смущало, что с ними играла гуманоидная тень, создававшая помехи в пространстве одним фактом своего существования.

Моя тень выглядела удивительно счастливой и беззаботной.

— Внутренний ребёнок проснулся? — саркастично заметил я. — Обычный мальчишка, которому не нужно ни о чём беспокоиться и чего-то бояться. Жизнь впереди, перед тобой открыты все дороги. Будущее кажется ярким и весёлым. Да, легко могу понять тебя.

Я не сдержался и протяжно зевнул.

Действительно, так сладко я ещё никогда не зевал. Или просто не помню этого.

К несчастью, моя тень полностью проигнорировала меня.