Всему вопреки - Виолетта ВУ

мы находимся, и в какую сторону мне податься, чтобы найти свой дом! – застонала от отчаяния Элизабет.

− Я тебе помогу. Но не сейчас, а то наше перешептывание уже вызывает подозрения у Твиды.

Элизабет сделала вид, что любуется браслетами на руках Амалии, и Твида успокоилась.

− Ладно, мне пора, − нарочито громко сказала Амалия.

− Заходи еще, поболтаем, − в тон ей ответила Элизабет.

33.

К концу недели, когда у Элизабет закончились женские дни, к ней вновь зашел Аарон и принес подарок – браслеты на запястья. «Точно, Твида донесла, что я любовалась браслетами», − со смешком подумала Лиззи. Но при Аароне восхитилась работой мастеров и красотой изделий. Браслеты действительно были очень красивыми, и Элизабет не пришлось даже притворяться, восхищаясь ими. Но беда была в том, что ей-то браслеты были не нужны. Она жаждала свободы.

И опять были ночи, жаркие от сжигающей страсти. Постепенно Элизабет привыкла к тому, что нравится ее любовнику, и могла подстроиться под его лад. Но, в конце концов, она стала уставать от бурных ночей. И хотя тело ее еще откликалось на ласки, но голова не отключалась от экстаза.

Почти каждое посещение Аарон приносил какой-нибудь подарок. Лиззи восхищалась им, потом убирала и забывала. И, вот беда, Амалия больше не появлялась в ее комнате. Вскоре Элизабет стала впадать в отчаянье.

Однажды Аарон заметил ее настроение и спросил, отчего так. Не могла же Элизабет сказать правду! Тогда она воспользовалась случаем и сказала:

− У меня дома остались мои детки, и я по ним скучаю. Вот бы у меня еще родился ребеночек! – и она с надеждой заглянула в глаза Аарона.

− Ах, ты моя кошечка! – любовник обнял свою милую. – Мне, к сожалению, не суждено стать отцом своих собственных детей. В детстве я перенес какую-то болезнь, которую у нас в округе завезли вошедшие в порт моряки. С тех пор у меня осталась неимоверная мужская сила, но детей быть не может.

− Как жаль, − Элизабет сделала расстроенное лицо.

− Но ты не переживай, я найду, чем развлечь тебя! – и мужчина вышел из комнаты любовницы. Больше он этой ночью к ней не заходил.

А утром в комнату прокралась Амалия.

− Амалия! – обрадовано воскликнула Элизабет. – Где ты была? Ты так долго не приходила.

− Тихо, девочка! Я придумала план. Но он очень трудный. И придется тебя менять на другую девушку, похожую на тебя. Я еле такую отыскала. Не знаю, понравится ли она господину в постели, но внешне вы с ней схожи. Вот только цвет глаз у нее фиалковый, а не синий, как у тебя. Ну, может, и с такими глазами понравится.

− Я не поняла, в чем тут твоя выгода? Ведь если господин все равно будет с той девушкой, то тебе нет никакой выгоды мне помогать.

Амалия опустила голову.

− Знаешь, я однажды подсмотрела, что вы вытворяете в постели с господином, и поняла, что другой такой девушки, как ты, не отыскать, столь сладострастной. Даже я не такая, но я научусь у тебя. Потом, когда тебя не станет здесь, а та девушка наскучит господину, я подставлю ему свое лоно для любовных утех. И сделаю все, что смогу, чтобы удержать его у себя.

− Амалия, − улыбнулась Элизабет, − скольких девушек ты так убрала от господина?

− Ты первая. – Амалия смотрела девушке прямо в глаза. − Остальных не нужно было убирать, Аарон быстро ими пресыщался и продавал, возвращаясь ко мне. Но ты другая. Я это сразу поняла, как только он рассказал мне о тебе. Такими сверкающими от желания глазами!

− Что же станет с тобой, если Аарон узнает, что ты мне помогла сбежать?

− Не волнуйся за меня. Лучше меня в постели только ты. А тебя здесь не станет. – Амалия щелкнула легонько Элизабет по носу. – Давай, расскажу, как тебе добраться до дома.

Амалия подробно рассказала дорогу и ориентиры, по которым можно узнать, где находишься.

− Откуда ты так подробно все знаешь? – удивилась Элизабет.

− О, мой отец хотел наследника, а родилась я. Он и обучал меня всем мужским премудростям: как распознать стороны света, как найти дорогу в нужном направлении и днем, и ночью, как постоять за себя и как вести дела с торговцами. Да много чего еще! Правда, когда родился брат, мое обучение было заброшено. Но меня уже было не остановить в жажде знаний. Поэтому, я читала книги.

Элизабет слушала женщину открывшимися от удивления глазами. Такая умная женщина – и выбрала себе судьбу ночной утехи для господина. Ей это было непонятно. Но у каждого своя жизнь. А у Лиззи есть дом, есть дочь и, возможно, остался в живых и сын. И ей надо домой.

− Ты все запомнила, Элизабет? – из задумчивости вывел голос Амалии.

Элизабет повторила все, что та сказала.

− Вот и хорошо, − похвалила женщина. – А теперь слушай. Точного дня я не знаю, но ты и сама не теряйся. Как увидишь входящую к тебе девушку, похожую на тебя, живо меняйся с ней одеждой. Немного погодя выйдешь вместо нее из комнаты. Я тебя встречу и провожу наружу. Уж я-то тут каждый уголок знаю.

− Погоди, а что нам делать с Твидой?

− О, эту девицу предоставь мне. Я знаю, как сделать так, чтобы она не маячила под ногами! – засмеялась Амалия.

− Что это тебя так развеселило, Амалия? – это вошла служанка в комнату Элизабет.

− О, легка на помине! – снова засмеялась Амалия, и теперь ей уже вторила и Элизабет.

34.

Через десять дней утром, после завтрака в комнату к Элизабет вошла девушка, предлагая товары: краску, пудру, крем. Элизабет будто в отражение свое смотрелась. Но потом опомнилась и начала сбрасывать с себя шелковые одежды. Девушка стала проделывать то же самое. Наконец, они поменялись. Элизабет взяла лоток с товаром и вышла из комнаты.

Но Амалии в коридоре не было. У Лиззи сердце застучало так гулко от страха, что она подумала, будто его все вокруг слышат. Она пошла наугад в одну сторону по коридору и дошла до лестницы, ведущей вниз. Элизабет стала спускаться по ней и вдруг услышала топот, доносящийся снизу на той же лестнице. Сердце девушки ушло в пятки. Она вжалась в стену и зажмурила глаза.

− О, так ты уже здесь? – это Амалия топала своими туфлями, поднимаясь