Наложница. Жизнь на цепи (СИ) - Совушкина Лия

Бесшумно бредя вдоль едва заметной тропы, пантера размышляла. Обо всём, что произошло за последнее время. Вокруг ухали совы, их завораживающие голоса слышались со всех сторон. Ночные птицы будто сопровождали кошку, следуя за ней в бархатных небесах. Тихо шумел ветер, колыша ветви сухих деревьев. Умиротворение ночного леса поражало, оно наполняло каким-то особым чувством, название которому Сяомин не могла придумать. Она слышала, как вдалеке охотились звери, переговариваясь на бегу между собой. Волки восхваляли луну, напевая ей свои переживания и горести. Возникло желание точно так же завыть, задрав мохнатую голову к небу, рассказывая о своих печалях.

Выйдя на поляну, освещаемую лунным светом, Сяомин обернулась человеком. Холодный воздух тут же завихрился вокруг, заставляя девушку съежится. Быстро накинув плотное платье, она села по центру поляны, запрокинув голову к небесам. Она беззвучно плакала, кристаллики слез стекали по белоснежным щекам, безостановочно капая на ворот платья. Смотря на расплывающиеся звезды, девушка мысленно кричала. Ей не хотелось тревожить лесной покой, поэтому она могла лишь беззвучно взывать к небу и Богам, что живут где-то там, в Верхнем мире. Выплескивая накопленные чувства, Сяомин не могла никак успокоится. Казалось, её душа разрывается от боли, которой нет конца. Подобно безграничному морю, на которое налетел шторм, печаль выплескивалась через край.

Мир вокруг жил, его не интересовали проблемы людей. Круг жизни, зацикленный и бесконечный, никогда не прерывался. Для Сяомин, проживающей уже вторую жизнь, это казалось чем-то удивительным. Когда-то, она даже представить себе не могла подобное. Весь её мир крутился вокруг одного человека — Повелителя зверей Юйлуна. Теперь же, чтобы начать новую жизнь, ей предстояло забыть его. Вычеркнуть из памяти, подобно пыли на ветру. Как же так? Как забыть того, кто терзал даже сейчас, приходя во снах и распаляя желание в крови? Невозможно. Просто не выполнимо, ведь это точно так же, как вырвать сердце из груди. Пантера искренне считала, что смогла забыть его. Врала сама себе, как глупо. Звезды раскусили её обман, Дао не приняло её ложь и запретило совершенствоваться.

— Какая же я дура, — простонала Сяомин, взирая на самую яркую звезду на небе. В её карих глазах отражались созвездия, тонкий серп луны. — Ненавижу его… Ненавижу… Люблю… Глупая черная пантера, с душой человека…

На последних словах, которые почти провыла девушка, она запнулась. Тяжелый выбор, который ей предстояло сделать, никто другой бы не осилил. Она последует пути, что поведал ей Великий мудрец. Сделает так, как повелели звезды. Забудет Юйлуна. Вырвет свое сердце, но продолжит жить. Именно так, ведь Дао милосерден к тем, кто отрекается от эмоций и чувств. Глупое и дерзкое желание, которое взбрело в голову Сяомин, пришлось спрятать глубоко в душе. Возможно, исполнив его, ей удастся смириться с полноценной смертью Чэнь Сяомин. Прихоть умирающего ведь всегда нужно исполнять? Верно. Тогда она сможет упокоиться с миром, превратившись в Дэйю — черную пантеру, с душой человека.

Новое имя, новая жизнь. Так нужно было сделать в самом начале, раз уж ей дали второй шанс. Вытерев влажные щеки, Сяомин улыбнулась. Она справится. Иначе и быть не может, ведь она дочь семьи Чэнь. Дома, который славился отважными воинами и благопристойными мудрыми сановниками. Они отказались от неё, однако сама девушка продолжала считать себя частью семьи. Да и кровь, струящаяся по её венам, не может измениться лишь от их решения изгнать из рода.

Встав на ноги, ощутила легкие покалывания в икрах, Сяомин закружилась на месте. Когда-то давно, ещё в самом начале пути в гареме, ей нравилось танцевать. Впервые за долгое время девушка отдалась танцу, плавно рисуя фигуры своим гибким телом. С появлением кошачьей половины, все движения человеческого тела стали более лёгкими, искушающими. Подобно хищному зверю, завлекающему жертву в свои сети, она извивалась в лунном свете. Искристый свет мягко обрисовывал голые кисти и ступни, мелькающие из-под грубой ткани платья. Пение леса Тяньмэн стало мелодией, увлекающей девушку в свои владения.

Танцуй, душа. Танцуй, пока есть силы. Однажды ты вспомнишь эти мгновенья легкости и безмятежности, возникшие после принятия судьбоносного решения. Отдайся до последней капли, отбросив все переживания. Завтра будет новый день, новое путешествие. А сейчас танцуй, не обращая внимания на боль в ногах. Ты — ветер, ты — пламя. Кошка, ставшая человеком, или человек ставший кошкой? Всё это неважно. Есть лишь мир и Дао, чей путь ведет к Верхнему миру. Забудь всё, что терзает душу. Танцуй, душа. Танцуй.

***

Вернувшись утром в лагерь, Сяомин не чувствовала лап. Она покачивалась на ходу, почти засыпая. Танцуя до самого рассвета, девушка утратила счет времени. Ей казалось, оно остановилось и лишь первые лучи солнца, превратившие её в пантеру, вернули её в суровую реальность. Зато душа успокоилась, бушующие чувства утихли, оставив холодную голову. Едва ступив на плато, пантера пошатнулась под весом двух тел. Вэньмин и Сюли навалились на неё, так и норовя свалить с подрагивающих лап. Парочка друзей без конца дергала кошачьи усы, щипала за уши и стенала.

— Куда ты пропала? — тянула Сюли, напористо крутя мохнатое кошачье ухо.

— Мы волновались, спать не могли! — сипел Вэньмин, которому Сюли случайно ударила в горло локтем.

— Бессовестная! — в один голос сказали друзья, наконец-то отпуская несчастную кошку.

— Р-р-р-р (Изверги), — слабо прорычала Сяомин, потирая лапой саднящую голову. Искоса посмотрев на друзей, она побрела в сторону шатра.

Парочка следовала за ней, идя почти след в след. У самого шатра они замешкались, а после, услышав зовущий голос Великого мудреца, убежали к пещере. Облегченно выдохнувшая кошка вошла под сень шатра, мешком риса падая на свое покрывало. Вытянув лапы, она замурчала от удовольствия. По телу прошла волна дрожи, собирая черную шкуру в складочки. Обмякнув, Сяомин прикрыла глаза, моментально уплывая в сон. Её снилось что-то светлое, теплое, родное. От чего кошачья морда довольно жмурилась, а треугольники ушей и хвост подрагивали. Именно такой её застали вернувшиеся друзья — довольной спящей пантерой, с едва заметной улыбкой на кошачьей пасти.

Проснувшись к вечеру, Сяомин первым делом обернулась человеком. Довольно потянувшись всем телом, девушка поблагодарила небеса за то, что не забыла платье на поляне. В том состоянии, в котором она возвращалась в лагерь, забыть одежду было раз плюнуть. Немного зевая, Сяомин оделась и выглянула наружу. Друзей видно не было, значит, можно безбоязненно выйти на улицу. Обманчивая свобода и одиночество, сыграли злую шутку — едва нога девушки ступила на каменное плато, её тут же схватили две пары рук. Словно хваткие разбойники, парочка напала с двух сторон, стискивая ладонями хрупкие запястья пантеры. Обреченно посмотрев сначала на Вэньмина, что стоял слева от неё, а потом на Сюли, девушка протяжно вздохнула. Пытке быть, дай Боги ей пережить допрос от этой парочки.

— Рассказывай! — потребовала Сюли, усаживая кошку возле костра. Её цепкие пальцы продолжали удерживать запястье девушки.

— А может не стоит? — с надеждой протянула Сяомин, глядя преданными глазами на друзей. Те активно замотали головами, и нахмурились. — Ладно. Только это долгая история, поэтому я бы хотела травяного отвара Сюли.

Сюли быстро схватила казанок с приятно пахнущим отваром трав, ещё исходящим паром, и впихнула в руки Сяомин. Горячий металл едва не обжег пальцы, однако кожа быстро привыкла к температуре казанка. Разлив по небольшим глиняным чашечкам отвар, девушка начала тихо говорить.

— Я родилась и выросла в Зверином царстве. В детстве я повстречала наследного принца, и, как же глупо, влюбилась. Это стало роковым событием в моей жизни, которое перевернуло всё.

***

Маленькая девочка что-то усердно выводила кисточкой на куске пергамента. Высунув кончик языка, она делала аккуратные штрихи, превращая их в иероглифы. Она переписывала свиток, разложенный перед ней на столе. Её сосредоточенная мордашка вызывала умиление у старого преподавателя, сидящего напротив и внимательно наблюдающего за юной ученицей. Изредка, он подглаживал длинную редкую бороду, одобрительно покряхтывая.