Убийца поневоле - Александра Маринина

Александр стоял, отвернувшись к окну.

– Почему я должен тебе верить? – глухо спросил он, не оборачиваясь.

– Не верь, если не хочешь, – уже спокойнее произнесла Настя. – И давай наконец договоримся. Либо ты мне веришь и помогаешь, либо не веришь и не мешаешь. Выбирай.

– Могу сказать тебе то же самое, – упрямо возразил Саша. – Либо ты мне доверяешь и рассказываешь, что происходит, либо…

– Угу, – хмыкнула Настя, – либо ты мне начинаешь мешать и вредить. Каменский, в моей жизни был только один человек, которому удалось меня запугать и навязать свою волю. Скажу тебе честно, я здорово его боялась. Но я все равно его перехитрила. Так вот тебе он не чета, поэтому не надо мне угрожать, ладно? Давай не будем ссориться. Я все равно буду делать то, что считаю нужным. Даже мой начальник мне это позволяет, а он, между прочим, сыщик с тридцатилетним стажем и в нашей работе разбирается куда лучше меня.

Брат по-прежнему стоял к ней спиной, и Настя вдруг заметила, что плечи его вздрагивают.

– Саша, ты чего? – испуганно спросила она. – Что случилось? Саша!

Она вскочила с кресла, подошла к нему и повернула к себе. Лицо его было искажено мукой, глаза наполнены с трудом сдерживаемыми слезами.

– Сашенька, ну что ты? Я тебя обидела? Не сердись, милый, ну зачем ты так? Это из-за Даши?

Он молча кивнул и как-то глухо, горлом, всхлипнул.

– Что же мне делать теперь? – хрипло прошептал он, давясь слезами. – Я не могу бросить жену, потому что я не могу отказаться от Катюшки. Я не могу. И если ты меня не обманываешь и Дашка в самом деле меня любит и собирается рожать, то я должен делать выбор. Господи, ну зачем ты мне все это сказала! – простонал он. – Я так хочу, чтобы меня любили. Ты даже представить себе не можешь, как я этого хочу. Ради женщины, которая меня любила бы, я готов отдать все. Все, кроме дочки. Но я был уверен, что никогда в жизни мне не придется решать эту проблему просто потому, что такой женщины на свете нет.

– Разве можно знать заранее? – тихо сказала Настя. – Жизнь тем и хороша, что постоянно преподносит сюрпризы. А ты добровольно лишил себя этого, потому что считал себя умным, многоопытным и все просчитал наперед. А я не могу давать тебе советы. Ты должен все решить сам.

– Но я не знаю как, – жалобно ответил он.

– И я не знаю.

Брат ушел расстроенным. Даже не просто расстроенным, а раздавленным. Он был еще очень молод, а моральный выбор всегда дается нелегко. Закрывая за ним дверь, Настя думала о том, что большие деньги не делают человека взрослее и мудрее, наоборот, они зачастую избавляют от необходимости решать такие проблемы, разбираясь с которыми люди как раз и делаются более зрелыми и мудрыми. Это все равно что постоянно носить очки даже при очень маленькой близорукости: глаз перекладывает свою работу на линзу, и без нагрузки вся система постепенно атрофируется, а близорукость прогрессирует.

3

Виктор Костыря шел за Дашей Сундиевой по ставшему привычным маршруту от университета до ее дома. Как она не боится возвращаться одна так поздно, удивлялся Виктор, в который раз уже «провожая» девушку по темным, плохо освещенным улицам. И ведь грязь на тротуарах такая, что быстро не побежишь в случае опасности: все время нужно смотреть, куда ногу ставишь. И народу в двенадцатом часу ночи на улице нет.

Девушка сегодня не была такой спокойной, как раньше. Обычно она ходила в среднем темпе, не торопилась, не оглядывалась и, по убеждению Костыри, не «проверялась». А сегодня ее походка была неровной, будто что-то ее беспокоило, хотя это могла быть просто неудобная обувь или плохое настроение.

Виктор держался на порядочном расстоянии от Даши, благо зрение у него было на зависть хорошим. Проехавшая мимо на большой скорости машина обдала его брызгами омерзительно грязной воды, и он прошипел ей вслед такое же грязное ругательство. Внезапно он замер. Машина, взвизгнув тормозами, остановилась прямо возле идущей впереди девушки. Даша ускорила шаг, но из машины выскочили два здоровенных амбала. Один из них схватил ее сзади за шею, другой вытащил из кармана пистолет и прижал дуло к ее животу. Все происходило быстро и совершенно бесшумно, и Виктору казалось, что он смотрит немой фильм. Вжавшись спиной в стену дома, стараясь казаться невидимым, он впился глазами в разворачивавшуюся вдалеке сцену. «Нам свидетели не нужны. От очевидца до покойника дорожка короткая…» Он слишком хорошо помнил слова, сказанные ему странной женщиной в красном костюме, чтобы рискнуть себя обнаружить.

Дашу втащили в машину. Хлопнули дверцы. Все кончилось.

Виктор выждал еще немного и осторожно пошел вперед. Остановившись у того места, где только что была Даша, он достал карманный фонарик и посветил на землю. Там была кровь. Никаких сомнений, это была кровь. Почему же он не слышал выстрела? Потому что пистолет был с глушителем? Да, наверное. Ну и дела…

4

Настя снова перемотала пленку и включила воспроизведение. Ну почему же этот эпизод возле рынка в Конькове не дает ей покоя? Она смотрела запись, наверное, в сотый раз и не понимала, почему ее не покидает острое чувство тревоги. Более того, это чувство не проходило, оно становилось все сильнее, а причина его вновь и вновь ускользала от нее.

Глаза болели от постоянного напряжения, начала раскалываться голова. Она вышла на кухню, где Леша Чистяков методично раскладывал пасьянс. На плите вкусно похрюкивало жаркое под крышкой огромной кастрюли.

– Проголодалась? – спросил Леша, не отрывая глаз от разложенной колоды и перекладывая красную масть на черную.

– Пока нет, голова только сильно болит.

– Это от голода, – авторитетно заявил профессор математики. – Надо поесть, и все сразу пройдет.

– Давай, – вяло согласилась она. Может, так и вправду будет лучше.

Она лениво ковыряла вилкой в тарелке с едой, хотя обычно с большим аппетитом поглощала Лешкину стряпню. Он по-настоящему хорошо готовил, а у нее не было к кулинарному делу ни малейших способностей, да вдобавок еще ее легендарная лень…

– Лешик, ты не хочешь попробовать помочь мне? – осторожно спросила она, считая свои слова невероятной наглостью: мало того, что Лешка привез к ней домой свой компьютер и из-за этого вынужден жить здесь, хотя в Жуковском ему, наверное, удобнее да и к работе ближе, мало того, что он ходит в магазины и готовит ей обеды и ужины, так теперь она собирается оторвать его от вечернего пасьянса с тем, чтобы он попробовал ей помочь. «Любой среднестатистический мужик давно бы уже послал меня вместе с моими „примочками“ по отдаленному адресу. И как только Лешка меня терпит? Кажется, я употребила одно из словечек Бокра. Надо же, как быстро они прилипают».

– А в чем проблема? – спокойно поинтересовался Чистяков.

– Я все время смотрю одну запись, и она мне почему-то не нравится. Я не могу понять, в чем дело. Но я смотрела ее уже столько раз, что у меня глаз «замылился». Нужен свежий взгляд.

– Например, мой?

– Например, твой. Поможешь?

– Куда ж я денусь, – шутливо вздохнул он. – Тебе отказывать опасно, к тебе в дом каждый вечер уголовник приходит, нажалуешься еще на меня.

– Леша! – с упреком сказала она. – Никакой он не уголовник. Это все в прошлом. Бокр очень симпатичный человек.

– Ага, ужасно симпатичный, – подтвердил Леша. – Маленький такой, страшненький, нос кривой, глазки закатывает и при этом еще повизгивает. Ричард Гир пополам с Полом Ньюменом. Ну и кое-что от Фернанделя. Кстати, что-то он сегодня не приходил. Прогуливает?

– Он придет в одиннадцать, а сейчас еще только без десяти десять.

– В одиннадцать? А почему не в час ночи? Не в два? Пусть бы он оставался у нас ночевать, раз уж он такой симпатичный человек.

– Перестань, пожалуйста, – ответила Настя, с трудом сдерживая злость. – У моей работы есть свои издержки, и я буду тебе чрезвычайно признательна, если ты сумеешь с ними мириться.

Леша всегда легко уступал, если вопрос не казался ему принципиальным. Это его качество было весьма ценным, если учесть нелегкий характер его подруги Анастасии Каменской.

– Просто он мне не нравится, вот и все. Может мне кто-то не нравиться, или я обязан любить всех подряд? Меня прямо бесит, когда вы с ним хохочете как ненормальные. Со мной ты никогда не бываешь такой веселой.

«Я идиотка, – со злостью подумала Настя. – Он же ревнует, а я ему мораль читаю. Господи, ну почему же я не умею быть деликатной, почему все время обижаю людей? Определенно, во мне есть какой-то моральный дефект».

– Зато с тобой я бываю любящей. Ну, Лешик, ну не дуйся, пойдем лучше в комнату посмотрим запись.

Они уселись рядышком на диван и стали всматриваться в экран телевизора. Для чистоты эксперимента Настя попросила Лешу просмотреть несколько эпизодов подряд, до сцены в Конькове и после нее.