Оседлай волну - Кем Нанн

К тому времени, когда они свернули на улицу, где жил Хаунд, ему было уже сильно не по себе. Идущие позади блондинки принялись бранить дружка чьей-то матери. Одна из них пустилась в пространный рассказ о том, как этот молодчик пытался подглядеть за ней в душе или что-то в этом роде. говорила она очень громко, и Айк решил, что, пожалуй, не без умысла. Рыжая глянула на него и закатила глаза. Потом тема разговора резко изменилась: все три принялись обсуждать вечеринку, куда их приглашали на днях. Выходило, что вечеринка оказалась вовсе никудышной: так, собралась кучка придурков, зазвали девчонок, а кайфа — ноль.

— Все они так, — говорила одна, — ходят на пляж и вешают девчонкам лапшу на уши: типа, крутая вечеруха, типа, у них дома. Ты приходишь, а там тебе, типа, толпа идиотов, и каждый выпендривается как может.

— И это даже не их дом, — подхватила другая, — арендовали на лето, а сами из Санта-Аны или из какой-то такой же дыры. Я слышала, как они говорили.

— И даже не могут достать приличного кайфа, — добавила рыжая.

В этом месте разговора Айк начал нервничать. Что если он сейчас их приведет, а они возьмут и испугаются или обидятся, чего доброго? Что тогда скажет Хаунд? Вдруг он пошлет его за Мишель?

В доме было темно. В гостиной горели свечи и играла музыка — панк-рок, к которому Айк уже привык в своей меблирашке, но еще ни разу не слышал у Хаунда. Девушкам дом понравился. Они сразу поняли, что это не летняя аренда.

— Так ты здесь живешь? — поинтересовалась рыжая.

Айк сказал, что да. Хаунд и самоанцы не показывались, но девушек, судя по всему, это не беспокоило. Они даже не напомнили, что Айк обещал им вечеринку. Рыжая уселась на диван, две другие принялись перебирать пластинки.

Айк сел рядом с рыжей. Ладони у него вспотели. Он поискал тему для разговора и не придумал ничего другого, как раздать оставшиеся сигареты с марихуаной. Вскоре вошел Хаунд. Сейчас он был очень похож на того Хаунда, с которым Айк познакомился в свое время на вечеринке. На нем были белые хлопчатобумажные брюки и шикарная мексиканская рубашка, расшитая бусинами. Волосы поддерживала индейская бандана, на шее висели бусы. Айк представил его как своего брата. Хаунд улыбнулся девушкам и опустился на пол. Достал трубку, спички и послал Айка на кухню за пивом. Айк пошел за бутылками, а когда вернулся, две блондинки уже сидели на полу рядом с Хаундом и трубка шла по кругу. Он присоединился к рыжей на диванчике и принялся открывать бутылки.

Трубка была набита гашишем, и вскоре все основательно забалдели. Айку хватило пары затяжек. Он не пообедал, а здесь были только гашиш и пиво, которым он пытался потушить пожар в своем горле. Блондинки поднялись и начали танцевать, их тени изгибались на фоне стен, как языки пламени. Рыжая потянулась за пивом и буквально легла грудью на руку Айка; через пару минут он уже обнимал ее. Краешком глаза он заметил, что появился один из самоанцев и танцует с блондинками. Хаунд, наоборот, куда-то исчез. Айк уже не помнил имена девушек. Он не помнил даже, как зовут рыжую, но угрызений совести не испытывал, а рыжая скинула свою маечку и щупала его член. Айк еще никогда не заводился так быстро. Всего лишь минуту назад они просто сидели рядом на диване, и вот он уже не может сдерживаться и напрочь забыл о дожидающейся его Мишель.

— Идем, — прошептал он на ухо рыжей, взял ее за руку и потянул с дивана.

Оставив маечку на диване, она пошла за ним в другую комнату. Это была та самая комната, где они сидели вечером. Теперь здесь никого не было. Девушка села на диван и потянула его к себе, но он, опустившись на колени, принялся стягивать с нее шорты, прямо через красные, на шпильках туфли. И все это время где-то в глубине его блуждала мысль, что все это дико и всего несколько недель назад такого просто не могло быть. А сейчас он стягивает с девушки трусики, при этом не зная даже ее имени, и собирается ее трахнуть. К этому примешивалось чувство вины — он знал, что это Мишель научила его, как надо, именно она подарила ему уверенность в собственных силах. Но зачем сейчас думать обо всем этом? Достаточно понимать: то, что было с Мишель, и то, что случится сейчас, — совершенно разные, непохожие вещи.

Он снова оказался на диване, рука его шарила у девушки между ног. Там было горячо и влажно. Она ерзала, пытаясь впустить его поглубже, вталкивала ему в рот свой язык и все время при этом постанывала. Все сдвинулось с места, вокруг завертелась горячая, наполненная вздохами и стонами темнота. Лунный лучик пробрался в окно и коснулся ее груди, у самого соска. И тут он почувствовал руку на своем плече. Айк потом пытался припомнить, как именно это случилось. Сначала он подумал, что это рука девушки, но тут же понял, что это не так. Немного приподнялся — девушка по-прежнему извивалась и постанывала — и вздрогнул, увидев над собой одного из самоанцев. На нем не было никакой одежды. Он, улыбаясь, подошел к дивану с другой стороны и опустился на пол. Позже Айк вспоминал, как блестели в темноте его белые зубы и играли мышцы торса. Айк жутко смутился. Он не знал даже, как зовут этого самоанца. Девушка вроде бы начала понимать, что происходит. Самоанец притянул ее к себе так, что тело ее изогнулось: верхняя часть досталась самоанцу, нижняя — Айку.

К удивлению Айка, девушка не сопротивлялась — она позволила самоанцу целовать себя и даже, казалось, пришла в восторг. Пальцы Айка по-прежнему оставались внутри нее, и она задвигалась еще ожесточеннее. Самоанец слегка приподнялся и приподнял девушку. Он не говорил ни слова, но явно точно знал, чего хочет. Он поставил девушку перед Айком на колени и, положив руку ей на затылок, подтолкнул ее к его члену. Пальцы Айка выскользнули наружу и тут же высохли. Он чувствовал, что она взяла его в рот; ничто никогда не доставляло ему такого наслаждения. Казалось, тело его в огне и движется само собой и ни для чего другого не остается места. А потом вдруг темнота куда-то исчезла, комната озарилась вспышками света, они резали глаз и отпечатывались в глубине черепа. Свет был такой яркий, что видно было все — прямо как днем или в грозу, которая иногда бывала в пустыне. Айк видел, что самоанец вошел в девушку сзади и двигается медленно, ритмично и лицо его застыло как маска. Волосы рыжей взлетали, она держала во рту член Айка, и это была единственная его часть, которая жила. Он чувствовал, что сейчас кончит, и ничто другое не имело значения. Взяв в руки ее лицо, он прижимался к ней все теснее, и когда наконец кончил, это словно бы случилось не с ним. Болели глаза, в голове жужжало. Сначала ему показалось, что жужжит только у него в голове, но в следующее мгновение он понял — шум идет откуда-то извне. И тут он заметил девушку.

Это была та самая стройная брюнетка, которую он видел с Фрэнком Бейкером. Она стояла в дверном проеме с камерой в руках, и это от нее шел жужжащий звук. Позади девушки маячил Хаунд Адамс. Руки у него были сложены на груди, светлые волосы и украшения мерцали при вспышках света и исчезали во тьме.

Айк проснулся на полу. В комнате было тепло, в окно лился солнечный свет, и возле его головы образовалось светлое озерцо. Он открыл глаза и сморщился от боли. Глаза пылали, по шее словно кто-то прошелся ногами. Медленно сел и постарался удержать на месте завертевшуюся внезапно комнату. Морщась и мигая, он силился припомнить события прошлой ночи. Первое, что он вспомнил, — рыжую вырвало.

Они снимали все на пленку и курили марихуану и гашиш. А потом один из самоанцев принес кокаин. Девушки вдохнули немного из серебряной ложечки, Айк отказался, решив ограничиться джин-тоником. Прошел еще час или два, снова появился Хаунд, и они с самоанцем принялись разбавлять кокаин водой, готовя себе дозу. Рыжей тоже захотелось. Когда самоанец воткнул ей в руку иглу, Айк сидел рядом. Он видел, как исчезла жидкость, а шприц наполнился кровью, красной, как ее ногти на фоне белой как снег кожи, а потом исчезла и кровь, когда самоанец надавил на поршень. Тут-то все и произошло: кровь хлынула обратно, и рыжая вдруг вырубилась, окоченела, словно ее ударило током. Айк не сомневался, что она умерла. Кожа у нее стала совсем белая. Это он убил ее! На мгновение Айк протрезвел и перестал ощущать действия марихуаны. Он был один со своей виной и своим ужасом. И вдруг девушка ожила, выкатила глаза, затряслась, и ее вырвало. Они не успели довести ее до ванной, и рыжую рвало прямо на руки, на диван, на все. Черт возьми, он мог закрыть глаза и воспроизвести всю сцену. Хаунд и самоанец пытались понять, что случилось. Хаунд вдруг очень испугался — намного больше, чем когда он стоял на парковке один против троих байкеров. Когда все успокоилось, они решили, что, вероятно, перепутали ложки и ввели ей дозу Хаунда или самоанца вместо той, полегче, что предназначалась ей. Наконец девушке стало получше, и она вышла из ванной довольно бодрая, хотя и дрожащая. Последнее, что Айк помнил, — это как все повеселели — все, кроме него, — и как в конце концов он свалился на пол. И вот он проснулся, в комнате было тепло, тихо и пахло рвотой. Неизвестно почему, пытаясь приподняться, он вдруг вспомнил ее имя. Дэбби. Черт побери! Она чуть не умерла по его вине, а он едва вспомнил ее имя.