Танки решают все! - Константин Мзареулов

Адмирал Холланд два дня без толку ждал Цилиакса возле берегов Исландии, после чего радиоволны принесли весть о разгроме североамериканских портов и верфей. Поняв, что немцы обманули его, Холланд рассвирепел и отдал приказ идти на перехват возвращающегося противника. Решимость дать бой главным силам Кригсмарине не оставила его даже после того, как воздушная разведка сообщила количество вражеских вымпелов, и стало понятно, что вашингтонские адмиралы сильно преувеличили число потопленных ими германо-итальянских кораблей.

Ближе всех к англичанам оказалась колонна тяжелых артиллерийских кораблей, возглавляемая «Принцем Ойгеном». В кильватер флагману вытянулись «Фюрст Бисмарк», «Тирпиц» и «Адмирал Хиппер». Легкие крейсера и линкоры итальянского флота окружали походный ордер авианосцев. Принимая решение на бой, Холланд бросил против соединения адмирала Фишеля три старых тихоходных линкора типа «Куин Элизабет», вооруженных 15-дюймовыми пушками. Сравнительно новые корабли британцев направились к левой колонне. Немного отставая от линкоров, развернулись строем пеленга авианосцы «Игл» и «Формидебл».

В штабе Цилиакса построение противника не вызвало особого беспокойства: «Худ», «Кинг Джордж V» и «Родни» превосходили «Бисмарк» и «Тирпиц» по числу стволов главного калибра и весу залпа, но все три линкора были разнотипными, так что англичанам будет не просто сосредоточить огонь трех различных калибров. Напротив, братья-близнецы «Бисмарк» и «Тирпиц» без труда могли согласовать свои залпы. К тому же немецкие корабли во все времена были прочнее британских.

Первый удар нанесли палубные самолеты англичан. Почти сотня бомбардировщиков и штурмовиков устремилась на три немецких авианосца, которые тоже подняли в воздух все, что могло летать: 30 пикировщиков «юнкерс» и полтора десятка «мессеров». Спустя полчаса все 5 авианосцев горели, а «Цеппелин» и «Формидебл» вдобавок тонули. Остальные удержались на плаву и даже потихоньку справлялись с пожарами, но требовалось много времени, прежде чем эти корабли смогут вновь поднять в небо самолеты.

Главным силам потребовалось около трех часов, чтобы сойтись на дальность пушечного выстрела. Старые английские линкоры «Резолюшн», «Уорспайт» и «Ривендж» первыми открыли огонь по итальянцам, которые дали недружный ответ, промедлив несколько минут. Обе стороны стреляли неважно, поэтому после часовой пальбы, наполовину опорожнив снарядные погреба, добились всего-то по 2–3 попадания в каждый корабль.

Тем временем в сорока милях к весту английские корабли дали залп с дистанции в 130 кабельтовых. Разрывы снарядов взметнули водяные столбы, немного не долетев до «Ойгена».

— Почему эти кретины пристреливаются по крейсеру? — пробрюзжал Лютьенс. — Даже британцы должны понимать, что для них опаснее линкоры.

Вполне разделявший его недоумение Цилиакс приказал открыть огонь по возглавлявшему неприятельскую колонну «Худу». Когда вокруг крейсера упали снаряды следующего залпа, Бринкманн сказал, усмехаясь:

— Они тоже бьют по головному. С такого расстояния профили «Принца» и «Фюрста» выглядят одинаково, англичане уверены, что нашу колонну возглавляет «Фюрст Бисмарк».

— Возможно, — согласился Цилиакс, разглядывая в мощный бинокль вражескую эскадру. — Есть попадания в «Худ»… Адмирал Лютьенс, выводите крейсер из-под огня.

«Принц Ойген», резко изменив курс, покинул позицию, по которой продолжали молотить англичане, и пристроился в кильватер замыкавшему колонну «Адмиралу Хипперу». Между тем очередные залпы «Бисмарка» и «Тирпица» достигли цели, после чего на спардеке «Худа» начался сильный пожар. Пятый залп принес и вовсе неожиданный результат: «Худ», самый большой и быстроходный из линейных кораблей британского флота, неожиданно взорвался. Обычно такое случается, когда снаряд попадает в склад боеприпасов.

Разлетавшиеся во все стороны куски «Худа» падали на шедший в кильватер флагману «Родни». Через пару минут и в этот линкор стали попадать немецкие снаряды. Причем стреляли не только линкоры, но и оба тяжелых крейсера. Град начиненных тротилом болванок калибра 15 и 8 дюймов причинил англичанам массу повреждений, так что «Родни» пришлось резко изменить курс.

Переложив рули, командир «Родни» бросил корабль на зюйд и направил все уцелевшие пушки на «Бисмарк». Оба немецких линкора ответили сосредоточенными залпами.

Расстояние быстро сокращалось, и снаряды пробивали бронеплиты башен, казематов, рубки и корпуса. За считаные минуты рискованного маневра 16-дюймовки «Родни» трижды поразили противника, но и сам английский корабль обзавелся дюжиной пробоин, лишился большей части артиллерии, причем во второй башне взорвалось заряженное орудие. Вода быстро поступала в отсеки через обширные пробоины в носовой части. Линкор начал зарываться и вновь изменил курс, подставив вражеским канонирам борт, в который немедленно вонзилось еще несколько снарядов.

Ответным огнем англичане разрушили на «Тирпице» трубу и установку среднего калибра, а «Бисмарк» получил пробоину в кормовой башне и еще одну — на уровне ватерлинии. В свою очередь крейсера Лютьенса всаживали залпы в «Джордж», изрядно продырявив участки, защищенные легкой броней.

Когда «Родни», не выдержав уничтожающего обстрела, начал отходить к весту, немцы перенесли огонь на оставшийся линкор, который быстро получил множество повреждений и тоже отвернул, взяв курс на Канаду. Посланные вдогонку залпы накрыли корму «Джорджа», разрушив приводы винтов. Настигнув потерявший ход корабль, «Бисмарк» и «Тирпиц» всадили в английскую броню по десятку снарядов с близкой дистанции, после чего «Адмирал Хиппер» потопил горящую развалину торпедным залпом.

— Победа, — с чувством законной гордости произнес Лютьенс. — По такому случаю полагалось бы отчеканить медаль, украшенную зиг-руной.

Покачав головой, Цилиакс выдохнул:

— Это еще не победа, «Родни» уходит. В погоню!

Построенный сразу после предыдущей войны «Родни» уступал новейшим германским линкорам по скорости, защите и размерам. Его догнали после часовой погони, засыпав едва ли не последними боеприпасами. Несколько снарядов поразили мишень, которая резко замедлила свой бег, и линкоры, приблизившись, добили «Родни» практически в упор — пушками и торпедами.

Однако и на этом бой не закончился. Цилиакс повел отряд на ост, где итальянцы продолжали вялую перестрелку с ветеранами английского флота. После этой схватки в погребах «Бисмарка» осталось буквально по 2–3 снаряда на каждое орудие, но «Резолюшн» и «Ривёндж» отправились на дно, а «Уорспайт» бежал, преследуемый развоевавшимися итальянцами, и до наступления темноты тоже был потоплен.

— Этот Цилиакс — ненормальный, — ворчал Гюнтер Лютьенс. — После такого триумфа я бы ни за что не стал преследовать английскую сволочь.

— Возможно, командующий прав, — тактично заметил Бринкманн. — Победу нужно закрепить.

— Неоправданный риск, — поморщился адмирал.

— Зато успех превосходит любые ожидания. Это сражение войдет в учебники морской истории наряду Трафальгаром, Цусимой и Пёрл-Харбором.

— Если вернемся, — мрачно уточнил Лютьенс.

Сильно побитые немецкие линкоры и авианосцы уходили к французскому берегу, а Цилиакс вел на север, крейсера и почти не поврежденный «Витторио Венето». Уже в сумерках они догнали медленно ковылявшие остатки британского флота: «Игл», «Ринаун» и 4 крейсера.

Отправив итальянцев отвлекать внимание вражеских крейсеров, Цилиакс атаковал и потопил авианосец, командуя боем с мостика «Принца Ойгена». Когда наступила ночь, «Ринаун» с двумя крейсерами сумели скрыться. Преследовать их не стали — из-за подводной пробоины от крупнокалиберного снаряда «Ойген» не мог развивать скорость свыше 17 узлов.

— Не хватало второй раз тонуть, — смеялся Цилиакс во время ужина. — Так ведь и совсем утонуть недолго.

На следующий день антенны флагмана приняли радиограмму из Киля: фюрер присвоил адмиралам очередные звания и поздравлял с величайшим успехом германского морского оружия. «У нас нет больше серьезных врагов по ту сторону Атлантики, — говорилось в послании. — А те враги, которые остались, погибнут в скором времени».

ГЛАВА 6

Москва, 18 августа 1991 года

Обеденный перерыв

По случаю выходного дня институтская столовая была закрыта, поэтому перекусили прямо в лаборатории домашними завтраками. Антощенко даже расщедрился, достал из своего сейфа пузатую бутылочку подаренного министром «Наполеона». Новикова пить отказалась, и мужчины деловито расплескали по мензуркам это воспоминание о славных годах застоя. Тостов не произносили — каждый молча пил за исполнение собственных пожеланий. Телефоны по-прежнему глухо молчали, западные радиоголоса тщательно глушились, так что единственным источником информации оставался телевизор. А новости передавали — жутче некуда. Хотя, конечно, как посмотреть — кое-кому (например, сторонникам большевистской платформы) такие сообщения бальзамом по сердцу растекутся.