Битва самцов (СИ) - Юлия Узун

прелести города другими глазами. Когда мы выезжали с Читтапоном в ресторан, то я чаще погружалась в свои мысли или просто разговаривала с Читом, отвлекаясь от вида за окном. В эту ночь наша цель с Воном была направлена на осмотр и впечатления. Я задыхалась от восторга и впервые за несколько недель почувствовала свободу. Наши окна и люк были открыты, чтобы ловить встречный ветер. Иногда я высовывалась из окна и просто кричала, а Вон смеялся, повторяя, что я ненормальная. Мне ни капельки не было обидно от его слов, потому что сама себя не узнавала.

Центр Сеула заполнен высотками, но не «небоскребами» в азиатском понимании, они не загораживали звездного неба, как в Гонконге, где я не раз была. Я увидела много света и много «Самсунга», ведь это корейская гордость! Иногда среди высоток можно было найти детали прошлого. А площадь — бомба! Статуи и памятники, имена которым я не запомнила, хотя Вон десять раз повторил, меня впечатлили. Город сиял разными красками — подсветка небоскребов, подсветка фонтанов, кофейни и рестораны, трафик, стильные корейцы и движение жизни. Восторг!

Кофейни встречались на каждом углу, и Вон предложил выпить кофе. Несколько фанаток узнали его и попросили автограф, хотя мы замаскировались по-максимуму. Я спрятала волосы под капюшоном, из-под которого торчал козырёк от кепки. Вон надел очки и повязал бандану, но, видимо, его узнали по походке. Мы решили не скрывать от Читтапона, что катались по городу. Вон сам лично позвонил ему, когда ещё находился в особняке и объяснил ситуацию. Чит сопротивлялся недолго. Я не понимала корейских слов Вона, но когда тот положил трубку, то сказал, что «устаканил» дело.

Пока мы пили кофе, я уболтала Вона дать мне руль. Я безумно соскучилась по вождению, у меня уже ломка начиналась.

— Ты так любишь машины? — полюбопытствовал парень.

— Это моя страсть. Если позволишь сесть за руль, то увидишь, на что я способна. В пределах разумного, — добавила я, когда брови парня взлетели вверх.

— Почему Чит не купит тебе машину?

— Он боится за меня. Да и права у меня американские.

— Если они международные, то проблем не возникнет.

— Значит, нужно уболтать Чита, — улыбнулась я.

Вон позволил мне вести его машину до самого дома и был поражён моими навыками. Я без всяких подсказок устроилась на его сиденье, поправила боковые зеркала, опустила руль, придвинула кресло, чтобы до педалей дотянуться. Я нашла по радио какой-то корейский рэп и неслась на положенной скорости через весь Сеул, просто наслаждаясь ощущениями. Правда, ехала я в обратном направлении от дома, поэтому приехали мы в особняк часам к четырём утра. Вон отказался от предложения переночевать у меня, и я была за это ему благодарна.

Почистив зубы, я бросила щетку в стакан и посмотрела на себя в зеркало. Моё лицо приободрилось, стало свежее, но улыбка исчезла, потому что вспомнила разговор в бассейне. Что мне только ни пришлось придумать, чтобы выкрутиться из сети, подставленной Воном. Я не хотела выставлять Чита идиотом, хотя могла бы. Но что-то останавливало меня, какое-то непонятное чувство. Может, страх?

«Попробуй сбежать от меня и увидишь, что будет».

— Ну что? Расскажешь? — снова спросил Вон.

— Вряд ли я скажу тебе что-то новое. Мы просто встретились и просто полюбили.

— А как же похищение? Ты там была?

— Нет. Чит же сказал, что сам всё подстроил, чтобы сбежать ко мне.

— Всё равно с трудом верится, что он в одиночку всё это организовал. Зачем ему вообще подставлять себя, свою карьеру ради… — Он посмотрел на меня. — Прости. Но всё можно было бы сделать по-другому. Мы ужасно перепугались.

— Понимаю. Но я не решала за него.

— Да, — кивнул Вон. — Наверно, я зря завёл эту тему. Искупаемся?

После этого мы больше не говорили о Читтапоне. Я расспрашивала об их музыкальной индустрии. Не то, чтобы меня это сильно интересовало, но пока Вон рассказывал, я знала, что в безопасности.

Стук в дверь вернул меня в ванную, зеркало запотело — так сильно я дышала. Вышла в спальню и встретилась с Чиа, которая на ломаном английском сообщила, что меня кто-то ожидает внизу.

«Вон?» — удивилась я. Кто ещё может ко мне приехать?

— Сейчас спущусь, — сказала я, сопроводив слова жестами. Затем быстро натянула джинсовые шорты, топ, расчесала волосы и вышла.

Пока спускалась, заметила мужской силуэт, светлые волосы торчком, запястья в браслетах, широкие джинсы, белые кроссовки. И всё это было до безумия мне знакомо. Я спрыгнула с последней ступени и как закричала:

— Корбин!

Я прыгнула ему на шею и едва не задушила в крепких объятиях. Брат обхватил мою талию и оторвал от пола.

— Элора, как же я скучал, — сказал он, как только мы оторвались друг от друга.

С моего лица нельзя было стереть улыбки, она намертво приклеилась ко мне.

— Вот это сюрприз! И как вовремя. Читтапон как раз на гастролях. Можно, я ещё раз тебя обниму? — и, не дождавшись ответа, снова притянула парня к себе.

А потом увидела ещё одного человека. Что я говорила про улыбку? Забудьте! Она исчезла в одну секунду. Я отстранилась от Корбина и в недоумении уставилась на второго своего гостя.

— Зак? А ты что здесь делаешь?

Глава 11

— Зачем ты притащил его сюда?

Я шипела и плескалась ядом, стоило нам отойти на безопасное расстояние. Корбин шикал и умолял не кричать. Я претворилась, что хочу показать безделушку на террасе, а Зака попросила располагаться поудобнее. Он не дурак, и понял, что я не очень рада была его видеть, поэтому не стал настаивать пойти с нами.

— Я не хотел путешествовать в одиночку, — оправдывался Корбин.

— А ты не забыл, для чего ты сюда приехал? Как я буду рассказывать тебе всё, что со мной случилось, когда этот, — я кивнула подбородком на дверь, ведущую в гостиную, — здесь?

— Во-первых, Элора, давай расставим приоритеты. Зак — мой лучший друг. Он же и твой лучший друг… был им по крайней мере. Я не знаю, почему ты так к нему изменилась. Он волнуется за тебя…

— Не надо за меня волноваться.

— Элора! — одернул меня Корбин. Его лицо стало серьёзным, а это значило, что я перегибаю палку.

— Ладно. А во-вторых? Ты сказал «во-первых», значит, есть и «во-вторых». Я ведь правильно думаю?

— Во-вторых, он знает.

— Что?!

А вот это признание возмутило меня до глубины души, вся желчь поднялась на поверхность.

— Какого дьявола ты рассказал ему! Корбин, я ведь тебя просила — только