Драконье царство - Вера Космолинская

И мы присоединились к праздничному «фейерверку», что-то растаскивая, что-то засыпая песком. Еще до того нам удалось перехватить Эктора и я посоветовал ему не отвлекать слишком много людей от несения стражи. Во-первых, не стоит слишком винить тех, в чье время занялся пожар, все могло быть куда хуже, если бы другие, более важные части замка оказались без присмотра. Во-вторых, кто-то запросто может воспользоваться царящей сумятицей, так что пусть стража несет свою стражу и дальше, а с огнем как-нибудь справятся и гости.

Как-нибудь и справлялись, но этот проклятый амбар никак не хотел униматься, едва затухала одна его часть, как вдруг огонь разгорался в другом месте.

— Да потухни же ты, сволочь! — воскликнул я в сердцах, высыпав ведро с влажным песком на коварно подмигивавшие угли и отшатнувшись от отвалившейся сверху балки. Огонь, по-видимому, всерьез обиделся, так как тут же и вправду затух, только все вокруг затянуло едким дымом.

— Сдается мне, — скрипучим серьезным голосом сказал внезапно замаячивший перед моим носом сгусток дыма, оказавшийся подкопченным Пеллинором, — огонь ждал твоих слов. Он не хотел покоряться, но не мог не покориться прямому приказу!

Я откашлялся от отовсюду сыплющегося пепла.

— Пеллинор, мы высыпали туда столько земли и песка и вылили воды, что он мог бы заткнуться гораздо раньше, если б только не его подлая натура!..

— Огонь был заговоренный, — мрачно ответил Пеллинор. — Он вообще не должен был погаснуть! — и куда-то отошел, оставив меня, как ему частенько удавалось, несколько опешившим. Вот ведь что значит его природный талант к внушению, выскажет любую чушь с серьезной миной, а ты потом гадай, не ошибочно ли в общем и целом все твое мировоззрение.

Ладно, если ему нравится так думать, пусть думает. Все менее неприятно, чем подозревать, что замок поджег кто-то из мной же привезенных с собою гостей, по какой-то пьяной дурной прихоти.

Хотя последнее можно было смело исключить. Во-первых, все пьянствовавшие были мирно заняты этим своим делом, и придумывать всякие глупости им было некогда и не к чему. К тому же, никто просто с пьяных глаз не станет поджигать замок в нескольких местах, да еще таким шпионским образом, чтобы этого никто не заметил. И никого из старых недругов Уриенса я с собой не привозил. И не их стиль (хотя кого я имею в виду под «ними» кроме Мельваса и подобных ему вполне по-своему честных рубак и мерзавцев? — но других я с собой и вовсе не вез), даже если предположить, что это могло случиться от какого-то несовпадения идеологий, скажем христианской с той же пеллиноровской. Нет, это мелкопакостничество больше напоминало выходку против Ланселота во время Белтейна или другие неудавшиеся покушения, то и дело попадающиеся как кочки под ноги, вроде «случайно не туда пущенной» стрелы — лучником, благополучно оказавшимся затем в войске Бальдульфа. Просто малоприятное напоминание, которое, скорее всего, должно было звучать как: «Маэгон не дремлет». Прилипчивый старикашка, действительно обладающий властью над многими, с определенной точки зрения ни в чем повинными людьми, заставляющей их делать то, что выглядело полными глупостями только пока они не очень-то удавались. Да и не удавались ли? Это только случаи, которые известны мне, а не тем, кто о них уже не расскажет. И учитывая, что власть его была жреческой, Пеллинор не так уж неправ, называя вспыхнувший этой ночью огонь заговоренным. Он всего лишь выразился поэтически, как кельтам и свойственно. И этот огонь не только «не должен был погаснуть», в каком-то смысле он еще вовсе не погас.

И судя по тому, что происходит, Маэгону отчего-то легче иметь дело с саксами, как и Вортигерну. Что ж, тоже история не новая. Прямо скажем, затертая до уныния.

Разумеется, никого подозрительного стража, отпущенная Эктором исполнять прямые обязанности, не обнаружила, да так оно и должно было быть — попытка исподтишка что-то испортить, а затем полное растворение до следующего раза, будто ничего и не произошло.

Несмотря на теперь уже определенно поздний час, я нанес визит Уриенсу, чтобы извиниться за нечаянно случившийся в мое посещение инцидент и причиненные в связи с ним неудобства. А также с тем, чтобы убедиться в его добром здравии, быть может, слишком хрупком даже для незначительных волнений. Кто знает, может, и на это был направлен нынешний выпад. Несмотря на тот же поздний час, Уриенс и не подумывал отдыхать, волнение на нем и правда сказалось — так что выглядел он сейчас куда большим бодрячком, чем днем, и казался совсем не расстроенным. Хотя с долей неподдельного сокрушения принес мне встречные извинения за то же непредвиденное беспокойство. Я ответил, что уж ему-то извиняться никак не стоит, без моего прискорбного присутствия ничего подобного бы не произошло. Он в ответ посоветовал мне побольше размышлять на досуге, ежели таковой вдруг приключится, о природе гордыни. Как-никак, его род пришел к угасанию без всякого моего участия. Ну, раз уж дело повернулось так, оставалось только пожелать ему доброй ночи, если от нее еще что-то оставалось, и откланяться.

Дело шло к рассвету и, отпустив всех, я отправился немного погулять по замку на манер фамильного привидения, то ли поразмыслить на досуге о том, о чем говорил Уриенс, то ли просто проветриться от дыма, хотя для этого не мешало бы переодеться и умыться, но тут уж точно было недосуг.

Побродив по стенам, поговорив с караульными, посозерцав светлеющее небо, раскрывающееся как светящаяся изнутри устрица, я подумал, не посоветовать ли Галахаду при следующей связи с Камелотом, буде он действительно соберется в наши северные края, захватить с собой Брана, как давнего и авторитетного противника Маэгона. Хотя, неужели мне не хватает самого Мерлина в Камелоте? Зачем лишний раз таскать старика по всяким пустякам.

Придя к решению, я наконец и сам собрался на покой. Какая-то добрая душа даже принесла воды в мою комнату. И охота же кому-то не спать в такой час. Не хотелось думать, что на самом деле все куда прозаичнее, и охота или неохота, а приказ есть приказ. Хорошо, что я здесь только на одну ночь, и взвыть от тирании моей недисциплинированной персоны регедцы не успеют.

Когда поутру — и впрямь поутру, было даже что-то раньше полудня, мы распрощались с королем Уриенсом и графом Эктором, коронованный повелитель Регеда по-прежнему выглядел бодрячком, и исполнение его завещания пока откладывалось. Вот и слава богу.

IX. «В горах мое сердце…»[2]

Есть в будущей Шотландии, под будущим Эдинбургом, гора, которую назовут в будущем… возможно, назовут — в возможном будущем — Артуров трон. Это довольно высокопарный и приукрашенный вариант ее имени, так как выражение «Артурово седалище», хоть и звучит в должной мере архаично и немало меня забавляет, все же непосвященным человеком может быть воспринято несколько превратно. На самом деле, ничего особенного, просто гора, жесткая трава и замшелый камень. Но, как это нередко бывает с горами, удобная для обзора. И на какое-то время я задержался здесь, кое-кого поджидая.