Дегустация Индии - Мария Арбатова

Лакшми-Нараяна – комплекс не только зданий, но и религий. Как в большой синагоге вы можете найти комнаты нескольких «не базовых» рукавов иудаизма, так и здесь индуизм приютил и джайнизм, и буддизм. За долгую жизнь индуизм прошел три великих этапа, вместил в себя столько богов, священных книг, толкований, правил, ритуалов и верующих по всему миру, что вполне уверен в себе как религия.

Конечно, иногда индуистских фанатов прорывает: то они устроят обструкцию фильму Болливуда о лесбиянках, начнут срывать афиши и нападать на кинотеатры; то обрушатся на производителей маргарина «Рама», защищая великого Раму (не дай бог встретить им наш букварь: «Мама мыла раму...»); то устроят обструкцию британской почтовой марке, на которой индуистские мужчина и женщина держат на руках младенца Иисуса; то сожгут в Дели магазины с открытками к Дню святого Валентина; то сами обожгутся и попадут в больницу после индуистской церемонии хождения по огню...

Но в основном они мирные. Правда, своему главному художнику Хусаину в этом году устроили козью морду: на благотворительном аукционе никто не купил картину «Мать Индия», за ее обнаженное тело, а самому художнику даже угрожали по телефону.

И это при том, что пуританство в Индию на штыках принесли британцы, а собственные боги до сих пор сияют в храмах глубочайшей обнаженкой. Примерно так же как христианство выстригло на Руси всю радостную половуху, а поздний ислам напялил на женщин чадру, хотя ни одна из жен пророка чадру не носила.

Короче, Лакшми-Нараяна – это презентация праздничной религиозной терпимости и доброго соседства богов, фресок, скульптур, фонтанов и садовых красот. В центре, конечно, изображения богини Лакшми с мужем Нараяной. Лакшми заведует счастьем и богатством.

Ее муж по одной версии – воплощение Вишну, по другой – воплощение Брахмы. Все считают по-разному, но никто никого за это не режет. Здесь же другая семейная пара: Дурга с Шивой. А дальше все по очереди, согласно погонам от матери Будды до белого слона...

При храме бесплатная гостиница для паломников, библиотека, спортзал для физического совершенствования параллельно с духовным. А в саду искусственные пещеры и кельи для йогов. Ну и, конечно, трапезная, где кормят всех.

Храмы в Индии поражают тем, что, в отличие от России, чем больше здание, тем меньше оно сделано для начальства. Тем на более бедный слой и на большее количество голодных и бездомных ориентирована его работа.

Чтобы поставить галочку, я еще попросила хоть проехать мимо храма Бахаи «Лотос», построенного в виде ослепительно белого полураспустившегося цветка, доставшего меня с открыток. Он и вправду оказался театральным техно, в виде огромной игрушки, обрамленной бассейном.

Я знала, что внутри храма полное торжество равенства полов, рас и религий и есть отделы, посвященные всем мировым религиям. Сказать, что он сделан из бетона, стекла и пластика, – это ничего не сказать. Чтобы представить храм «Лотос», надо ощутить себя очень мелкой Дюймовочкой, заходящей в цветок очень крупного лотоса. А если не получится, то найдите фото храма «Лотоса» в Интернете, и вы сразу поймете, о чем я.

Возвращаясь в Русский центр, смутно вспоминала, что бахаизм – одна из самых молодых религий. Его пророк Баб или Сейид Али Мухаммад был казнен молодым в конце девятнадцатого века. Бахаи считают, что равноправны не только религии и оба пола, но камни, леса, воды, звери, деревья, минералы...

Главная цель религии бахаи – принести в общество мир и согласие, смягчить социальные и экологические потрясения человечества. При этом они защищают уникальность каждой культуры, радости светской жизни, борются с наркоманией и алкоголизмом, формируют экологическое и пацифистское сознание.

Просто не религия, а масонская ложа при комиссаре ООН по правам человека! Тем приятней было видеть толпы детей, вопящих и барахтающихся в бирюзовом бассейне правильного храма.

Провожатый еще намекнул мне на «Аллею звезд», уменьшенную копию голливудской, но рекламирующую местных болливудских звезд, тех, кто рыдает, танцует, умирает от внезапной болезни и столь же внезапно воскресает к дню свадьбы в индийских кинухах. Но смотреть на гранитные плиты с их именами после храмов не хотелось.

Не помню страны, в которой бы я ощущала на себе такое количество удивленных и изучающих взглядов. Мне казалось, что я еду «своей». Но «своим» в Индии было не просто другое, а противоположное... И, презентуя себя «вдохновенной буддисткой», я выглядела здесь вызывающе выглядящей туристкой.

И при всем разнообразии индийского видеоряда главным было потрясение от энергетического монолита индийского народа. От понимания того, как эти полтора миллиарда плохо представляют себе, что существует еще какой-то мир... как мало интересуются тем, что в том мире живут совсем по-иному. И насколько сильно не собираются принимать это иное.

Безусловно, в здешнем буддистском храме меня не могли осознавать как буддистку даже по внешнему виду. Ведь дзен-буддизм, которому в семидесятые присягали такие, как я, во многом был формой молодежного протеста: группа «Битлз» щеголяла в монашеских оранжевых одеяниях, Мэнсон рисовал на лбу индийскую свастику, и музыкальное пространство было залито песнями про «свет с Востока».

Американские хиппи принимали буддизм в качестве кукиша американскому правительству, бомбящему Вьетнам. И вереницы свинцовых гробов летели домой, потому что вьетнамские буддисты легко расставались с жизнью.

Постиндустриальное общество создало целую индустрию просветления: буддистские чаты, проповеди онлайн, занятия йогой, медитацией, холотропным дыханием и регрессионной терапией. Буддистская эзотерика, прежнее дитя снобистского интеллектуального досуга, нашла сегодня попсовые рыночные воплощения и кормит ими легион проходимцев.

Но буддизм на то и буддизм, что каждый единолично погружается в истину и может просветлиться от бумажного изображения своего бога, никогда не побывав в храме. А может испачкать карму, трудясь духовным начальником.

Я видела тупорылых новых русских, вернувшихся из Индии с просветленным ликом. Видела московских буддистов, обиженно требовавших, чтобы я ходила медитировать с ними при телекамере, таким образом пиаря это занятие.

Видела человека, приехавшего из Ауровилля со словами: «Ой, да там своя мафия!» Видела регрессионного терапевта, вернувшегося из Индии с конференции коллег в основном с рассказами о том, где сколько пришлось заплатить, и занявшегося после этого бессовестной халтурой. Видела сотни дешевых нлпишников, стилизующихся под буддистских гуру. Чего я только не видела...

Все это видели и индийцы, встречавшие меня в храмах. Но они устали от туристов, им было неинтересно смотреть мне в глаза. Они жили на своей стороне луны, и я однозначно маркировалась ими не как человек, а только как среднеарифметический западный кошелек, который можно потрясти.

В Русский центр я успела к обеду, опоздавшему сначала из-за конференции, потом из-за отключения электричества. Хотелось упасть на диван и долго с закрытыми глазами пить холодную воду. Однако не прошло и часа, как компания русских литераторов, засидевшихся на конференции, двинулась на экскурсию.

Туристическая жадность овладела моим полумертвым телом, и оно поплелось к машине. Света Василенко и Лида Григорьева пообещали памятник с инопланетянским столбом, о который трутся спиной на предмет немедленного получения счастья.

Спиной обычно трутся о буддистские бочки возле дацанов, и я настроилась именно на это, тем более что индийские буддистские храмы настолько отличались от виденной мной прежде буддистской архитектуры, что я все время искала более привычные сооружения. Но никакого дацана тут не оказалось...

За городом стоял ансамбль самых древних мусульманских зданий Дели под названием Кутаб Минар. Говорят, его начали строить аж в 1193 году, возведя в центре самую высокую башню Индии – больше семидесяти метров.

Ее строили лет сто пятьдесят, расписывали отчетами о постройке и сурами из Корана. Внутрь башни сейчас вход запрещен, напрасно его не запретили сразу, поскольку тысячи несчастных жен успели забраться на самый верх башни и броситься оттуда.

Благодаря дождям и землетрясениям башня наклонилась, как Пизанская, но, говорят, высеченные суры из Корана не дали ей рухнуть. Увы, венчающий купол суры не удержали. И в каком-то смысле сейчас она стоит без головы.

Вокруг стоят останки первой построенной в Индии мечети Кувватуль-ислам, осколка первой индийской мусульманской столицы Раи Питхора. Столицы в Индии менялись невероятно часто.

«Штука, приносящая счастье» – семиметровая металлическая колонна с надписями на санскрите стоит здесь с V века нашей эры. Каким образом она сделана нержавеющей, не понимает никто, особенно учитывая, что на 99,72% состоит из железа. Отсюда и слухи про инопланетный металл. Потереться об нее больше нельзя. Во избежание того, что железяку протрут спинами до дыр, поставлен забор.