Радость изнутри. Источник счастья, доступный каждому - Тан Чад-Мень

Смакование этой (вкусной) добродетели

Любящая доброта приводит нас еще к одному состоянию, возвышающему ум, — альтруистической радости. Альтруистическую радость обычно описывают как радость, возникшую благодаря успеху и счастью других, но в более общих чертах ее можно определить и как радость, свободную от эгоизма, обиды, ревности и зависти. Это прямо противоположно тому, что обозначается немецким словом schadenfreude (злорадство) — радость от неудач других.

Альтруистическая радость может быть настоящим чудом. Ведь если мы легко замечаем, когда у кого-то все хорошо, а значит, способны радоваться счастью других, то, стало быть, мы можем ликовать много и часто. В нашей компании, к примеру, ежегодно происходит два цикла продвижения сотрудников по службе. Множество моих коллег (не я!) получают повышение. А если успех других приносит мне радость, то, стало быть, я весь год буду очень довольным. И это так!

Самым удивительным свойством альтруистической радости я считаю трудность ее культивирования. По мне, так культивировать ее гораздо сложнее, чем любящую доброту или сострадание. Некоторые мастера медитации, судя по всему, пришли к тому же выводу. Уважаемый буддийский ученый и монах, немец по происхождению Ньянапоника Тхера[87], к примеру, сказал: «Относительно проще для человека испытать сострадание или [любящую доброту] в ситуации, которая их требует, нежели насладиться чувством разделенной радости за границами узкого круга родных и друзей»[88]. Почему это так? Не могу уверенно ответить почему, но даже во взаимоотношениях маленьких детей сострадание встретить легче, чем альтруистическую радость. Например, если один малыш плачет, другой может обнять его, утешая. И напротив, если кому-то одному достается конфета, то остальные не станут восхищаться: «Ух ты! Тебе дали конфету, я так рад!» Скорее оставленные без угощения малыши разревутся от зависти.

Однако здесь есть и положительные моменты. Существует разновидность альтруистической радости, которая легко вызывается и отлично поднимает настроение: это радость от внутренней добродетели и благородных поступков других. Она легко возникает и поднимает настроение потому, что нам самой природой предназначено испытывать благоговение и вдохновение. Просто подумайте о человеке, известном вам своей добротой и щедростью, и вы почувствуете благоговение, подъем и вдохновение. Ликуйте! Читая о женщине, посвятившей себя уходу за больными в хосписе, чтобы привнести радость в их угасающую жизнь, вы почувствуете благоговение, подъем и вдохновение. Ликуйте! Услышав, что кто-то вынес из горящего здания совершенно незнакомого человека и тем спас ему жизнь, вы почувствуете благоговение, подъем и вдохновение. Ликуйте!

У альтруистической радости есть одно прекрасное свойство, которое мы можем применить к себе. Мы можем восхищаться собственными альтруистическими поступками. Существует мнение, что любое действие на пользу себе (помимо пользы для других) нельзя считать истинно альтруистическими. Иными словами, некоторые люди уверены: чтобы ваши поступки были признаны альтруистическими, вас необходимо исключить из списка тех, кому они пойдут на пользу. Я категорически не согласен с такой точкой зрения: как практикующий медитацию я особенно ясно вижу пользу, которую получает в первую очередь мой ум от любого альтруистического порыва. Таким образом, мы попросту не можем совершить какое бы то ни было альтруистическое деяние, не получив от этого пользы в первую очередь для себя. Возьмем для примера сострадание. Далай-лама учит: «Многие люди… считают, что наше сострадание полезно только другим, а не нам самим. Это… неверно. Принесет или нет наша доброта пользу другим, зависит от очень многих факторов, часть из которых вообще не поддается нашему контролю. Однако, преуспеем мы или нет в своей помощи другим, — первыми получим от этого пользу всегда мы сами»[89]. Далай-лама даже полушутя называл сострадание мудрым эгоизмом. Мне кажется, очень важно понимать: любое стремление человека к состраданию и альтруизму неизбежно несет пользу самому этому человеку (или, по крайней мере, его уму). Тогда тем более важно уметь правильно использовать это на практике, и один из способов — радость по поводу собственных бескорыстных поступков.

Если вы не пожалели времени, чтобы культивировать в себе любящую доброту, или просто проявили доброту к кому-то, а тем паче спасли чью-то жизнь — ликуйте! В традиции медитативной практики, которой я следую (ранний буддизм), радость осмысления собственных хороших поступков и наслаждения ими считается благотворной. Особенно это верно в отношении щедрости. В своих наставлениях мирянам Будда составил впечатляющий список пользы, которую человек получает благодаря щедрости: быть любимым окружающими, вызывать восхищение у хороших людей, иметь прекрасную репутацию[90]. Что же касается меня, то даже самые грубые, физические выгоды от моих альтруистических поступков отражаются в радости, которую я испытываю всякий раз, совершая добрые дела ради других.

Радость от собственных альтруистических поступков считается благотворной, поскольку она не загрязнена алчностью, враждебностью или семенами будущих страданий. В дополнение к этому нам дается еще три важных вещи. Во-первых, радость посылает уму сигнал награды и тем самым обращает его к добрым делам, повышая вероятность бескорыстного поведения в будущем. Во-вторых, радость возвышает ум. В-третьих, помогает справиться с сомнениями в своей адекватности и нелюбовью к себе.

Я был немало удивлен, когда убедился, насколько распространены среди моих современников проблемы низкой самооценки и нелюбви к себе. Вообще-то, если уж совсем начистоту, я и сам страдал от бесконечного, неистребимого ощущения собственной неполноценности, постоянно проклинал себя за то, что недостаточно хорош. При этом внешне жизнь моя казалась более чем успешной. Однако социальный успех неспособен был заглушить внутреннее чувство неадекватности и только усугублял мои страдания. Почему? Да потому что, оглядываясь на каждое новое свое достижение, я говорил себе: «По правде сказать, мне просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время. А на самом деле я этого не заслужил». В итоге я только обрастал проблемами, связанными с моими успехами, потому что считал неоспоримым тот факт, что лишь ничтожная доля моих достижений связана с моими талантами, трудолюбием и чистыми намерениями, а главная роль принадлежит внешним обстоятельствам, не поддающимся моему контролю и формирующимся без моего участия. А если львиная доля условий, обеспечивших мой успех, не дело моих рук, значит, я не имею права радоваться этому успеху.

И лишь одно обстоятельство я даже тогда по праву считал своей заслугой: намерение, стоявшее за моими поступками. Когда я отдавал деньги на благотворительность, то сам формировал это намерение — я и только я. Когда часами медитировал с целью стать более спокойным, счастливым и добрым, это тоже был я. Таким образом, одна из нескольких вещей в этой жизни, способная уменьшить мое ощущение собственной неадекватности, — это осмысление моих собственных искренних, альтруистических намерений, а также благих поступков, вытекающих из этих действий, и — время от времени — хороших результатов таких поступков (то есть тех, когда моя добрая инициатива не становилась наказуемой).

В какой-то момент мое чувство неадекватности дошло до такой жестокости, что начало создавать мне серьезные проблемы. Было так плохо, что даже во время медитации я то и дело внутренне вздрагивал, слыша ехидный голос: «Ты совершенно никчемный кусок дерьма!» — и что ужаснее всего, я искренне этому верил. Мой ум полыхал от гнева, а я не мог его успокоить. И тогда мудрый учитель сказал мне: «Знаешь, в чем твоя проблема? Ты делаешь другим много добра, но упрямо игнорируешь этот факт. Хочу, чтобы в начале следующей медитации ты сосредоточился на добре, сделанном тобою другим людям». Я послушался этих указаний. Вечером, сев медитировать, я вспомнил несколько человек, которые говорили о том, как мои поступки порадовали их и изменили их жизнь к лучшему. Я вспомнил намерения, побудившие меня к этим поступкам, и не мог не признать, что они были искренними и щедрыми. Воспоминания о добрых намерениях и делах принесли мне радость, и это возвысило мой ум. В этом приподнятом настроении я сумел вернуть себе чувство юмора и ответил ехидному голосу, обзывавшему меня никчемным куском дерьма: «Неправда! Я не совершенно никчемный кусок дерьма, а только на 95 %!» Это было смешно, и я внутренне расхохотался. Благодаря поднявшемуся настроению мой ум наконец-то успокоился. Он все еще испытывал гнев, но способность успокаиваться помогла ему воспринимать гнев с равностностью, опираясь на поддержку радости, которая больше никогда меня не покидала. Результатом стало сострадание к себе.