Грани судьбы - Алексей Шепелёв

— Хочешь сказать, что у нас есть целых семь дней и кусок сегодняшнего в придачу? — сощурился Балис, явно что-то прикидывая.

— К сожалению, меньше, — грустно вздохнул Йеми. — От него будут добиваться, чтобы он назвал сообщников. Два-три дня — и дело дойдёт до пыток.

— Каких сообщников? — ужаснулась Анна-Селена. — Разве у него были сообщники?

— Не было, — согласился кагманец. — Но в это трудно поверить даже мне, знающему правду. А уж инквизиторы не поверят никогда. Маленький мальчишка в одиночку по собственному желанию освобождает дракона. Да проще принять за правду рассказы о том, как гномы умеют конструировать самодвижущиеся паровые машины, тянущие за собой цепочки из нескольких железных повозок.

— А что в этом невероятного? — изумился Наромарт. — Паровые локомотивы в моих краях известны в любом гномьем поселении. Вот использовать силу молнии для тех же целей умели только в столице.

Йеми уставился на тёмного эльфа круглыми от изумления глазами. Сашка и Олус — тоже.

— Ты это серьёзно? — переспросил кагманец.

— Совершенно. Только, пожалуйста, не спрашивай меня, как это работает. Я понятия не имею. Наставники несколько раз пытались обучить меня точным наукам, но, в конце концов, поняли, что у меня нет ни способности, ни особого желания. Но об этом лучше поговорить в другой раз, сейчас есть дела поважнее.

— Просто, я всегда считал это сказками.

— Первые шестьдесят лет своей жизни я считал сказками цветы и звёзды. Но я согласен с тобой в главном: инквизиторы действительно не поверят, что мальчик действовал один и по своей воле. Правда, я не думал, что у них хватит жестокости пытать ребёнка.

— Не только хватит, а ещё и останется, — хмуро вставил Олус. — Ты судишь о них явно лучше, чем они того заслуживают.

— А может, его уже пытают? — Балис был по-прежнему спокоен, только еле заметно подрагивали пальцы. — Вот мы тут разговариваем, а его уже пытают.

— Ты преувеличиваешь, — уверенно ответил Йеми. — Ни один дознаватель не начинает с пыток, сначала используются менее хлопотные методы. Цепи, колодки, лишение пищи, воды и сна.

— Карцер, — эхом откликнулся Сашка.

Мирон непроизвольно поёжился, будто за шиворот попала вода. В Бутырской тюрьме ему разок довелось побывать. И на человека, точно знающего, что через несколько часов он сможет покинуть это заведение, оно оказывало жуткое давление, а уж на заключенных. Можно представить, каково было в камере четырнадцатилетнему Сашке. И каково сейчас в темнице инквизиторов маленькому Серёжке.

— А это что, не пытки? — удивился Балис.

— Ну и нравы у вас, ольмарцев, — с грубоватой прямотой изумился благородный сет. — Пытки — это дыба, кнут, огонь, железо и тому подобное. А колодки — просто наказание. Я рабов часто приказывал сажать в колодки. Хочешь сказать, я их пытал?

— Я хочу понять, что происходит с Серёжкой, — без выражения ответил Гаяускас.

— Скорее всего, его допросили и заперли в камеру, — предположил Йеми.

— Подумать, — добавил Сашка.

— Тебе-то откуда знать? — фыркнул Женька.

— А это тебя не касается, — по-русски ответил казачонок.

— Очень надо, — скривил губы маленький вампир.

— Парни, мне надо объяснять, что сейчас не время ссориться по пустякам? Или сами понимаете? — поинтересовался Нижниченко.

— Понимаю. Только Серёжку не станут пытать сразу. Не должны… Мирон Павлинович, подтвердите, что я знаю…

Давненько Саша его ни о чём так не просил. Нижниченко понимал, что стоит за этой просьбой: искреннее намерение помочь Серёже и нежелание выворачивать душу при посторонних. Что ж, парнишку можно было понять.

— Подтверждаю. Думаю, вам с Балисом Валдисовичем стоит поговорить наедине… чуть позже.

Сашка молча кивнул.

— Так что будем делать? — поинтересовался Наромарт, поняв, что продолжение разговора на неизвестном языке не последует.

— Можно попробовать обратиться к наместнику, — неуверенно предложил благородный сет. — Если благородный Порций расскажет ему правду, то, возможно, он вступится за мальчика. Сережа обращен в рабство незаконно, да и к тому же он принадлежит иноземному вельможе.

— Ты действительно веришь, что наместник поможет? — переспросил Йеми.

— Честно говоря, не очень. Но лучше делать хоть что-то, чем смотреть, как эти злодеи замучат ребёнка. А что мы можем, кроме этого? Не штурмовать же нам Вальдский замок.

— Не просто штурмовать, а разнести это гнездо вдребезги, — убеждённо ответил Нижниченко. — И даже обсуждать нечего: другого выхода господа инквизиторы нам просто не оставили.

— Ты это серьёзно? — второй раз за утро Паук Господаря был удивлён до глубины души. Это ещё не считая поступка Сережи, который уж удивил, так удивил.

— Разве я похож на уличного комедианта? Посуди сам: добровольно нам Сережу никто не отдаст, выкрасть его незаметно у нас не получится. Мы и Риону-то никак не можем освободить, а замок инквизиторов наверняка защищен намного лучше, чем жилище одинокого мага.

— Это точно, — угрюмо согласился Йеми.

— А время не терпит, — продолжал Мирон. — Значит, остается только освободить его силой.

— Точно! — азартно поддержал Сашка. Рия испуганно хлопала огромными золотистыми глазами. Новые хозяева не раз удивляли её своим поведением, но напасть на инквизиторов… Это было за пределами понимания ящерки. Это был поступок не людей — богов. Но никто из них богами не был. Как объяснить такое противоречие, вейта не знала, но всей душой переживала за незнакомого маленького раба и была готова сделать всё, что угодно для его освобождения — пусть её только попросят.

— Йеми, ты с нами? — всё тем же будничным спросил Балис. Со стороны могло показаться, что он заранее знал, что предложит Мирон. На самом же деле, конечно, не знал. Но с самого начала верил, что именно так и будет: друзья не предают.

— Я должен позаботиться о Рионе, — глухо ответил кагманец.

— Разумеется, это учтено. Её мы освободим заранее. Надо же нам отрепетировать штурм замка, вот и попробуем на башне мага.

— Как ты себе это представляешь? На шум битвы сбежится стража, инквизиторы. Как мы уйдём?

— Тихо и спокойно. У меня есть план, в любом случае я его изложу. Но сначала мне хотелось бы узнать, сможем ли мы потом рассчитывать на тебя?

— Если Риона будет на свободе и в безопасности…

Йеми задумался, потом вдруг нервно рассмеялся.

— А почему бы и нет? Я никогда бы не осмелился напасть на оплот инквизиторов… Но вместе с вами… Если у нас получится… Можно будет сказать, что жизнь удалась. Такой шанс выпадает один раз, его грешно упускать. Но, только если будет свободна Риона. Вы должны меня понять…

— Мы тебя отлично понимаем, — заверил Нижниченко. — Олус?

— Преступления перед Императором мальчик не совершил. Конечно, он нанёс ущерб хозяину… Но в рабство ребёнка обратили незаконно… Я думаю, что будет правильно освободить Сережу сейчас, а впоследствии обсудить с ланистой вопрос о возмещении убытка. Надеюсь, что благородному Порцию по средствам выплатить компенсацию, ибо я тут ничем помочь не смогу.

— Я готов взять это на себя, — коротко кивнул Йеми. — Разумеется, после того, как дети будут в безопасности.

— Что касается инквизиторов, то я поднял против них свой меч ещё в Оксене, в чём никогда не раскаивался. Так что, можете на меня рассчитывать.

Балис повернулся к эльфу, но задать вопрос не успел: Наромарт спросил первым.

— Наши новые знакомые предложили свою помощь. Мы её примем?

— Какую именно помощь?

— Решать тебе. Олх просил передать, что, если нужно, они будут сражаться рядом с нами.

— Хорошая новость. В таком деле каждый хороший воин — весомая поддержка.

— Тогда — командуй. Как я понимаю, в таких делах самый большой опыт у тебя. Или — у Мирона?

— Нет, ты понял правильно — у него, — поправил Нижниченко. — Так что, ждём приказа…

И закончил на русском.

— Командуй, Балис. Сейчас вся надежда — на тебя.

Гаяускас вздохнул. Сейчас он снова ощущал себя офицером Военно-Морского Флота Советского Союза.