Цветок Востока - Янка Рам

и твой отец – тоже. А ты, глупое животное, наговоришь лишнего. И отец исключит меня из списка наследников, если твой осудит меня. Эту ситуацию никто не должен знать. Ты будешь молчать, поняла? И про золото будешь молчать, и про бл*дство своё. Всё должно быть тихо. Если что-то всплывёт… Так и знай, я скажу близким, чтобы тебя утопили. Скажут, что утонула. Будешь немая, как тень – будешь жить.

Киваю. Слёзы душат.

– Что это за чушь с твоим браком? – снова переходит он на русский. – С этим борцом?

– Ясь! – одёргивает меня Маша. – Говори правду. Замужем она. Ну? – смотрит на меня требовательно. – Говори правду.

Не умею я врать. И мне очень страшно сказать что-то не то. Он сказал, что отпустит Машу, если я буду послушной.

– Я не знаю, – опускаю глаза. – Говорил муж… документы… паспорт…заявление. Писали там… как это? Загс? Потом говорил – пока не муж. Я не понимать.

Закатив раздражённо глаза, Джан матерится.

– Надо срочно тебя увезти из страны, пока он не подал заявление в ментовку. Золото где?

Маша пинает меня по туфле.

Что говорить?!?

Была не была!

– Дома. У Маши. Мы там жить. Где вы забрать нас.

Может, отпустит Машу, чтобы принесла? А там уже, когда она уйдёт…

– А тебя дома её золото?

– У меня.

Джан с мужчиной говорят на турецком, договариваясь, как им поступить. Кого из нас отправить. Или вынудить мужа Маши принести это золото.

– Где твой муж?

– Уехал на соревнования.

Это неправда! – смотрю на Машу. Но она как ни в чём не бывало прямо смотрит в глаза Джана.

Если он узнает, что она врёт… По моему телу идут мурашки от страха.

– А этот… Полевой где?

– С ним.

– Если ты врёшь мне, я придушу её, – рука Джана резко сжимает моё горло.

И я хриплю, пытаясь оторвать от себя его руки, но ничего не выходит.

Маша сидит спокойно. Но я замечаю, как нервно вздрагивают её ноздри.

– Окей, – поднимает она ладони. – Отпусти! Не знаю я… Должны быть на соревнованиях. Но могли уже вернуться.

– Кого из них отправить? – Джан пытливо смотрит на наши лица.

– Машу отпусти! – прошу я. – Она носить. Ребёнок! – прикасаюсь к животу.

Тоже вру, да! И моё лицо горит! Но беременность – это… Хотя бы не будут наказывать её, обижать! Отец всегда относился к беременным с особым трепетом. Наследники!

– Первый наследник! Ценность!

– Мм… – переглядываются они.

– Тогда ты пойдёшь, Жасмин. А если не принесёшь золото куда я скажу, не будет ни её, ни первого наследника. Поняла? А тебя я всё равно найду. Забью до смерти. И этого твоего люди тоже уберут. Вернёшься с золотом – будет, как сказал. Будешь жить тихо. Никто не пострадает.

– Поняла… – шепчу я.

Маша наклоняется, собирая в мою сумку всё, что высыпал из неё Джан. Протягивает мне, прищуривается: – Давай, сестрёнка! Думай…

– Сюда позвоню, – Джан вкладывает мне в руки один из своих телефонов. – Сообщишь ментам – удавлю твою подружку. И чтобы пацанов этих не было. Никому не говори ничего. Завтра позвоню, скажу куда привезти.

Выталкивает меня из фургона.

И я оказываюсь в совершенно незнакомом месте.

Понимая, что не знаю ни района, ни адреса дома, в котором живёт Маша. Ни адреса того банка, где мои драгоценности. Я вообще ничего не знаю! Я не знаю ничего.

Что мне делать?!

Глава 31

Названиваем беспрерывно Маше. Недоступна.

– Да ладно, Лёх. Погуляют и вернутся. Это же Симка. Вспыхивает сильно, но остывает быстро, – пытается успокоить меня Миха.

– А если они не вместе?

– Да вместе… У Яси ж агорафобия. Она боится одна выходить на открытое пространство.

– Это не агорафобия.

– Ну результат-то тот же. Скоро придут.

– Не знаю…

Прокручиваю в голове наш разговор. Вот я идиот!! Зачем раскачивал эту тему? Знал же – больная она. А если Яся что-нибудь не так поняла? А если обиделась?…

Вот не надо после секса разборки устраивать! Целовать надо… и всё!

Набираю ещё раз!

– Маша… – с досадой выдыхаю я. – Включи телефон! Что за привычка?!

Пишу ей сообщения в мессенджеры.

– Пойду, возле дома пройдусь. Вдруг здесь где-то.

– Иди, я дома их подожду.

Не успеваю обуться – звонок в дверь.

– Ну вот!! Я же говорил! – выглядывает Миха. – Снимаем ремни, будем проводить профилактику побегов!

Открываю дверь, за ней незнакомый мужик сомнительной трезвости и в не менее сомнительных татухах.

– Чего надо?

– А Миха дома?

– Тебя, – отступаю, пропуская его.

– Привет, сосед, чего хотел?

– Стою я на балконе, – пьяно начинает объяснять он. – А там тачка, значит, фургон. Тёмный такой. И Машка твоя с какой-то девахой.

– Ну? – подлетаю к ним.

– Короче… Машку туда как-то нехорошо затащили. А вторая сама села. Вот думаю, сказать… по-соседски! Ты ж мне занимал…

– Спасибо, – хлопает глазами растерянный Миха.

– Когда это было?!

– Да вот…

Вылетаем с Михой из подъезда. Никаких следов фургона. Переглядываемся.

Пошатываясь, сосед выходит следом.

– Набирай ментов! – всовываю Михе в руки свой телефон.

Он разворачивается к соседу:

– Палыч, подтвердишь, что девчонок силой посадили?

– Ой, нет… сосед, ты чо?… А вдруг проблемы потом какие… это я так сказал, по-соседски. А если менты… нет! Да может, я и попутал чего спьяну… – разворачивается. – Вторая-то сама села.

– Бл*ть!

Миха пытается объяснить ментам ситуацию по телефону. Ехать не хотят. Свидетелей внятных нет.

Вырываю трубку.

– Мы хотим подать заявление о пропаже девушек!

– Через трое суток. Если вы проживаете вместе по прописке или являетесь родственниками.

Не являемся! И прописка у нас всех разная.

– Мих, а где Симкины родители?

– Во Владике.

– Ну, зае*ись!

– Мама Ясина! – хором вспоминаем мы.

В визовой службе нас маринуют, отправляя из одного кабинета в другой. Помогать не хотят. Подтвердить свою связь с Ясей мы никак не можем, а для посторонних это закрытая информация. Только через запрос из прокуратуры.

А чтобы получить этот запрос… неделя пройдёт!

И мы уже в сотый раз объясняем разным женщинам, что девочек увезли, а менты не принимают заявление…

Всё равно не хотят помогать. Нельзя, и всё!

Выходим, садимся на крыльцо. Беспомощно переглядываемся. Впору звонить по ученикам и просить помощи от кого-нибудь властьимущего.

– Эй… ребята… – открывается окно на первом этаже.

Одна из тех женщин, которой мы пытались объяснить ситуацию.

Протягивает из-за решётки бумажку.

Подрываемся вместе. Я забираю.

– Это телефон. Матери её. Не знаю, актуальный или нет. Но попробуйте.

– Спасибо!!

Романова Юлия Михайловна.

– И не говорите, что здесь Вам контакт дали. Уволят…

– Конечно!

Набираю.

Гудки идут, трубку никто не берёт.

Я