Айрин (СИ) - Зеа Рэй Даниэль

Райвен улыбнулся и вернулся в шатер, присаживаясь напротив нее.

— В то время на Мийе шел набор в Военную Академию Юги. Зачисляли всех с возраста двенадцати лет. Требовалось лишь сдать вступительные экзамены.

— И вы поступили туда?

— Да. Мы поступили туда. Следует сказать, что те два года, что я провел там, были самыми безоблачными за всю мою жизнь. Я начал встречаться с девушками, я понял, что намного опережаю и превосхожу тех, с кем учился рядом. Я был лидером и на меня ровнялись. Я содержал сестру, не позволяя ей работать, чтобы она не отвлекалась от учебы, хотя пахать одному за двоих было довольно тяжело. Время пронеслось быстро. За два года я прошел программу четырехлетнего обучения и получил свое первое офицерское звание: младший лейтенант. Дороги всей системы Амира казались мне открытыми. Пока Паола продолжала обучение в Академии, я поступил на службу в воздушно-космический флот. И тут мои радужные представления о блестящем будущем лопнули как мыльный пузырь. Ты знаешь, что значит поступить в двадцать лет на службу на огромный военный космический комплекс в звании младший лейтенант?

— О-да! — закивала головой Пенеола.

— В общем, за неуставное поведение меня наказывали с периодичностью раз в месяц. Дела мои шли из рук вон плохо, и я понимал, что если ничего не смогу изменить, так и останусь прозябать на задворках высшего военного общества.

Райвен поднялся на ноги и вышел в прихожую. Оттуда он вынес большую миску с водой и чистую тряпку.

— Когда ты успел это принести сюда?

— Это Отта. Она заглядывала несколько минут назад.

Пенеола внимательно посмотрела в сторону прихожей и глубоко вздохнула.

— Кажется, мне пора прилечь.

— Давай только платье сразу снимем.

Протестовать, сопротивляться или покрываться красными пятнами у Пенеолы не было сил. Поэтому она позволила Райвену себя раздеть и улеглась на матрац.

— В общем, мне нужен был человек — союзник — который помог бы мне продвинутся по карьерной лестнице.

Райвен намочил тряпку и начал протирать лицо Айрин.

— И кто же стал этим человеком?

— Их было много. Дочери, сестры, любовницы и даже жены. Моя внешность в этом вопросе все упрощала до пары мимолетных взглядов и быстрого погружения в постель.

— И что ты чувствовал при этом? — прошептала Пенеола, ощущая, как он обволакивает прохладной тряпкой ее шею.

— Ничего. Эмоций не было вообще. Я совершенствовал свое мастерство соблазна, ублажая их в постели только ради того, чтобы добиться своего. Я узнал о женском теле практически все. Зоны, точки, даже секретные потайные места, о которых мало кто из мужчин вообще задумывается, занимаясь сексом.

Влажная ткань тряпки коснулась груди Пенеолы. Она закрыла глаза, чтобы не смотреть на красивое лицо Райвена в этот момент. Чувство усталости начало все больше и больше напоминать Пенеоле негу, в которой она могла бы томиться бесконечно долго. Вот он провел тряпкой по ее соску, зацепив его почему-то слишком теплым пальцем. Вот, прохладная ткань окунулась в складки под ее грудью. И вновь тепло его кожи коснулось ее соска. Пенеола почувствовала, как во рту у нее пересыхает. Если он продолжит, а она все еще не отключится… Амир… Он повел руку вниз, вдоль линий мышц ее живота.

— Когда нет эмоций, все становится очень простым и понятным. Я смотрел, как ими овладевают животные инстинкты и в этот момент одерживал свою победу. Понятия «любовь», «привязанность», «страсть» для меня были больше абстрактными, нежели реальными.

Пенеола цеплялась за его тихий, низкий голос своим сознанием, но чем больше он говорил, тем менее понятной становилась для нее суть его слов. Палец, обмотанный в ткань тряпки, обвел ее пупок и погрузился внутрь. Трогал ли ее кто-нибудь когда-нибудь там? Прикасался ли к этому месту хоть один человек, кроме нее самой? Райвен вновь убрал руку и смочил тряпку в воде. Пенеола не двигалась, желая только одного: побыстрее отключиться. Но, проклятые силы, которые она так старательно просила оставить ее в этот раз, словно тиски удерживали ее сознание включенным.

— Исследуя обнаженное женское тело можно очень много узнать о характере его обладательницы. Чем пахнет это тело. Чем пропитана его кожа. Бережет ли хозяйка то, что дала ей природа, или пытается исправить недостатки, подаренные Югой. По телу можно понять, к чему готова женщина и на что она может пойти, ради воплощения своих самых сокровенных фантазий.

Горячая ладонь легла на лоно Пенеолы и двинулась вниз. В этот момент Пенеола не понимала, что с ней происходит. Откуда брались амирские силы для пребывания ее сознания здесь, почему воздуха вокруг вдруг стало катастрофически не хватать, и по какой причине ее сердце глухо заклокотало в груди, откликаясь на движения его пальцев там, внизу.

— Но все это… — Райвен запнулся, пытаясь сглотнуть ком, застрявший в его пересохшем горле, — все это ничто, по сравнению с тем, что дарят эти знания, когда действиями начинают управлять эмоции.

Пальцы погрузились в ее тело и надавили на нечто запретное… Выдох застрял в груди Пенеолы, прорываясь дальше вместе с глухим и тихим стоном.

— Юга… — прошептала она, зажмуриваясь и отворачиваясь от него, будто бы пытаясь не выдать себя и спастись от его насмешливого взгляда.

Она ведь забыла, что так бывает. А бывает ли так? И было ли с ней когда-нибудь? Она могла бы оттолкнуть руку Райвена. Она могла бы оттолкнуть его от себя. Она могла бы… Была в состоянии это сделать, но…продолжала тихо лежать, отворачиваясь от него и зажмуриваясь, что было сил. Пальцы раскрылись внутри, словно лепестки цветка на рассвете, погружая ее тело с истому, испытывать которую Пенеоле было стыдно. Ладонь заскользила по ее лону вверх и вниз, нарочито сильно лаская ее клитор. Рот Пенеолы приоткрылся, издавая слабый протяжный стон. Пальцы вцепились в настил над матрацем, сминая его и наматывая на кулаки… Продолжать, значит соглашаться… Продолжать, значит знать, что в действиях его нет ничего из того, что можно было бы назвать «эмоцией». Согласна ли она на это? Может ли она принять все это, и продолжать держать свои глаза закрытыми, дабы не смотреть правде в глаза? Урода невозможно хотеть! У урода нет права «на хотеть»! У нее нет этого права!

Райвен замер, глядя на лицо Айрин. Амир…

Пенеола распахнула глаза и повернула к нему голову.

— Амир… Кажется, я ошибся…

Смотреть, как ее глаза наполняются кровью было невыносимо. Видеть, как прекрасные черты идеального лица вновь покрываются рубцами, растягивая кожу в разные стороны и будто бы раздирая ее на части.

— Нет… — прошептал Райвен, припадая к ее лицу и поглаживая его своей рукой. — Нет…

Словно в приступе безумия, он начал ее целовать, пытаясь исправить все, все, что только что с ней произошло.

— Что… Что ты делаешь… — простонала Пенеола, закрывая глаза и встречая его губы.

Тогда… В омовенной… Она смотрела на него…так долго… Изучая каждую из черт его лица, она не раз задерживала свой взгляд на его губах. Но, даже в самых скрытых, самых потаенных желаниях своей устрашающей оболочки, она и представить не могла, что значит прикасаться к этим губам.

Когда он оказался сверху? Почему ее руки вместо ткани покрышки сминали рубаху на его спине? Почему рука его вернулась в то место, от которого он отнял ее? Язык… Его язык у нее во рту. И он ласкает так же, как и губы его, от которых нет сил оторваться… Нет сил оторваться… Нет сил…оторваться… Нет…сил…

Пенеола открыла глаза и присела, обнимая себя руками и пытаясь понять, где она находится и что с ней произошло.

— Эй-эй… Ты чего это…так резко…

Испуганный взгляд метнулся в сторону Райвена, который спокойно лежал рядом и, кажется, тоже спал.

— Где я, — пробурчала Пенеола, ощупывая свое тело под новым чистым платьем, которое на нее кто-то надел.

— Ты в шатре, — пробурчал Райвен.

— Я спала?

— Часов восемь, не меньше, — хмыкнул Райвен, подползая к ней и пытаясь вновь уложить на матрац.