Я - оборотень - Window Dark

Вновь и вновь, шаг за шагом уже почти бесцельно я переставлял свои ноги, двигаясь вперед. Зачем? Куда можно было скрыться от навязчивой погони, от неизбежной расплаты? Уклоняясь от идущих навстречу прохожих, я не смотрел в их лица, не мог. Что им до меня? Кто я им? Никто из них не сумел бы меня выручить. Находясь в толпе, я вновь и вновь чувствовал страшное одиночество, заполнившее, казалось, каждую клетку моего тела. Тупое безразличие овладело моей человеческой сущностью, и только какой-то инстинкт заставлял двигаться вперед, одновременно наблюдая за пятеркой, неотступно следовавшей за мной. Начали уставать ноги, дико болела шея, которую я постоянно выворачивал чуть ли не на 180 градусов.

А мои новые друзья, похоже не торопились в полной уверенности, что никуда я от них не денусь, не оставляя мне ни единого шанса.

Краем левого глаза я отметил автобус. Это был обычный рейсовый «Икарус». Посадка уже завершилась, и я своим обостренным от напряжения слухом услышал характерное шипение сжатого воздуха, предшествовавшее закрытию дверей. Словно какая то пружина ударила меня под ботинки и забросила в автобус. Дверь захлопнулась за спиной, отделив меня от преследователей. Они явно не ожидали такого поворота событий. Резко повернувшись, я разглядел сквозь стекло их растерянные лица, искаженные изморозью.

Вот и все. Как поется в таких случаях: мы ушли от проклятой погони, перестань моя крошка рыдать… Автобус уже ехал, унося меня от этой, действительно, проклятой погони. Я немедленно успокоился и прошел вперед по салону. Несмотря на скопление пассажиров, большинство мест в автобусе пустовало. Пассажиры предпочитали стоять, избегая заледеневших поверхностей сидений. Я протолкался к кабине водителя и уставился вперед.

Окно водителя было идеально чистым, словно на улице не свирепствовали морозы. За ним стремительно разворачивалась, пролетая, панорама ночного города. Нервы уже давно пришли в порядок, но настроение ничуть не улучшилось. Куда теперь? У общаги, наверняка, засада. А впереди еще ночь. Я сильно устал и замерз, но идти было некуда. У меня не было дома.

Но если бы даже у общаги меня никто не ждал — мог ли я назвать ее своим домом? Когда вместе на крохотных метрах комнаты живут четыре чужих человека, когда в комнате нельзя хранить приличные вещи, иначе в ваше отсутствие они с чистой совестью бесследно испаряются, когда в вашу комнату в любой час ночи может ввалиться пьяная толпа и избить или устроить импровизированный «театр» такое место нельзя назвать своим домом. Нет, дом — это совсем другое, это там, где хозяин ты, только ты и никто другой.

Я был чужим в этом городе, где у жителей существовал свой обособленный мирок, теплый и надежный. И там не было места мне — голодному и оборванному пацану. Я сам должен был построить свой дом — свою крепость, чтобы замкнуться в ней, успокоиться и не обращать внимания на тех, кто мечется по ночному городу, работать и мирно вращаться в круговороте жизни. Но я не мог…

Я стал оборотнем, но что с того? Жизнь крутила и бросала меня как хотела. Пусть я вывернулся сейчас, что дальше? Кто позволит мне создать свой мир, чтобы и мне было тихо и хорошо? Не потом, сейчас… Почему я не могу получить свою порцию счастья? Можно было бесконечно отвечать на этот вопрос. Не те обстоятельства?! Обстоятельства… На них кивают только слабаки, это я знал. Впрочем я и был одним из них. Ибо, получив огромную силу, я не знал, как ей воспользоваться.

И все-таки мощным усилием воли я откинул эти мысли. Не время расклеиваться, особенно сейчас. Нужно было найти решение. И позволив мозгам работать на всю катушку, я вновь взглянул вперед, в темноту позднего мартовского вечера.

Из дальней точки возникли крохотные домики со светящимися звездочками окон. Они росли, разбегались в стороны, выстраиваясь одни справа, другие слева. И вот уже окна взмывали вверх, а крыши возвышались на недосягаемой взору высоте. Дома проносились мимо автобуса и исчезали позади, теперь не доступные моему взгляду. Смотреть на это было жутко интересно, лишь бы маршрут не повторялся, и для меня уже не существовало иного мира, кроме темноты за окном, разрываемой сиреневыми фонарями, желтыми прямоугольниками окон, да неоновыми вывесками. Некоторое разнообразие так же вносили подмигивающие светофоры или лампы дневного света в витринах. И вдруг все это исчезло. Лишь тьма царила вокруг. Автобус выскользнул из жилого массива, проехал по короткому мосту через небольшую, скованную льдом речку и, увеличив скорость, понесся в гору, навстречу новым домам.

Проехав еще несколько остановок, я, наконец, решил куда податься. Разумеется на вокзал. Я уже недоумевал, как эта мысль не пришла в мою голову раньше. Однако, вокзал находился в направлении, обратном маршруту автобуса. Тогда я сделал шаг к дверям, они распахнулись и выпустили меня на промерзшую улицу, где за меня принялись отнюдь не весенние холода.

Вокруг высился район пятиэтажной застройки. Автобус окатил меня теплой струей бензиновых выхлопов и уехал. В его окнах таинственно мерцал свет, пробиваясь сквозь замерзшие стекла.

Сзади зашуршали, разбрасывая измолоченный снег, колеса, и вблизи автобусной остановки остановилось такси. Я чуть не заплакал от бессильной злости. Из желтой «Волги» неторопливо вылезали уже знакомые мне лица. Ребятки, действительно, взялись за меня всерьез, и теперь вряд ли что-нибудь могло им помешать. Я сам заманил себя в ловушку.

Здесь было пустынно. Только вдалеке маячила парочка, да старик переходил дорогу, еле слышно стуча палкой по мостовой. Такси, включив зеленый огонек, скрылось за поворотом. Федя засунул руку в карман, а затем резко выдернул ее оттуда. В руке оказался пистолет.

И тогда я побежал. Я не знал, за что должен умереть, но знал, что умереть должен. Может быть за то, что из-за меня посадят двух фединых корешей, но скорее из-за порванной фединой щеки. Шрамы, конечно, украшают мужчину, но перепаханное лицо выглядит уродливым, а не героическим.

Я нырнул в проход между двумя домами, пронесся мимо трансформаторной будки. Погоня не отставала. За спиной я услышал хлопок выстрела и внутренне сжался. В книжках я часто читал, как главный герой"… бодро шел, не обращая внимания на свист пуль над головой". Странно, но мои уши не уловили никакого свиста. Тем не менее я прибавил хода, так как последовал второй выстрел, а затем еще один. Я резко свернул вправо. Под ногами то и дело исчезала тонюсенькая тропка, а левым плечом я чуть не цеплялся за железные прутья изгороди, за которой раскинулась территория детского сада с угрюмыми темными окнами. Впрочем нет, от волнения я спутал стороны: слева высился пятиэтажный дом. За светлыми окнами его квартир отдыхали те, кому повезло со спокойной жизнью.