Аномальная жертва - Сергей Вылегжанин

class="p1">Дорогу до деревни я и так знал, но надо парня избавить от этого общества. Потому и не хотел вмешиваться с самого начала, хорошо представляя последствия.

Но всё равно вмешался. То, что парень за них заступился, эти типы вряд ли способны оценить. А значит, могли оторваться на нём после моего ухода.

Знаю я таких.

Глава 9

— Как тебя зовут? — Мы отошли вглубь леса метров на двести, когда парень занервничал. Похоже, быть моим провожатым ему совсем не хотелось.

— Ситочком кличут. — Буркнул тот с небольшим напрягом в голосе.

Ситочкой зовут небольшую местную птичку. Имя явно намекало, что парень или единственный ребенок, или младший. Птица очень не любила конкурентов из других птиц, и так называли одиночек по жизни.

Пацан снова немного покосился в сторону, словно что-то услышал. Это заставило и меня прислушаться.

Похоже, за нами сбоку кто-то пробирается. Пробирается тихо, потому я и не услышал сразу. На подъёме от победы над «старыми врагами», расслабился, что совсем глупо. Амулет против стрел — не панацея. Да и от ножа в затылок не спасёт ни амулет, ни моё непробиваемое нижнее бельё.

— Эй, кто там? Выходи давай, перестань прятаться! — Слух у меня, конечно, не такой, как был у Цетона в шпаге, но определить направление, откуда шёл звук, хватило.

Преследователь затих, и я решил сам пойти в ту сторону. Точное место не понял, но это и не понадобилось. Внезапно из-за одного дерева выскочила девочка и пустилась наутёк. Рванул следом, и буквально шагов через десять, легко её догнал.

— А ну, кто такая? — Спросил я грозно, удерживая беглянку за плечо. — Зачем за мной следишь?

— Это моя сеструха, Кейа. — Мой невольный провожатый тоже оказался рядом, и схватил меня за вторую руку в районе локтя. — Она боялась, что ты мне что-то сделаешь.

А Кейа — это другая местная птичка. Очень пушистая, но безголосая. Обычно птицы хоть какие-то звуки издают, а вот эта не имела голоса вообще.

В первый раз слышу, чтобы так назвали человека, тем более, девочку. Они же всегда болтушки. Да и на пушистый комок она не похожа, вон какая тощая. Может, просто немая?

— И чем бы она тебе помогла в этом случае? — Спросил я, демонстративно и насмешливо оглядывая эту пигалицу. — Напугала бы меня своим грозным видом?

Девочка действительно пыталась сделать строгое лицо, смешно насупив брови. Смотрелось это очень мило, вызвав невольную улыбку.

— Убежала бы и позвала моего отца. — Как-то неуверенно ответил Ситочек. Руку мою он не отпустил.

— Отец, это да. Это серьёзно, точно так. — Парень даже не заметил, как спалился этой фразой. Никакая она ему не сестра, раз позвала бы «его отца». — Что-то не похожа она на твою сестру. Ты мне врёшь? Знаешь, я очень не люблю, когда мне врут.

Девочку я отпустил, и та сделала пару шагов назад.

Вид у этих двоих сильно отличался, особенно в одежде. Я знаю, что бывают семьи, где есть любимчик и «остальные». Но тут разница уж очень сильная. Парень из крепкой крестьянской семьи, это по нему сразу заметно.

А вот девочка из бедняков. Бедность сквозила не только в состоянии одежды, но и во всём остальном. В худой и вытянутой шее, тощих плечах, на которых рубаха из грубой ткани висела, как на вешалке. В сальных волосах, заплетённых в две куцые косички, в юбке, явно доставшиеся ей от кого-то взрослого. Юбка была получше рубахи, но волочилась по земле, хотя местные девочки обычно носили намного короче, чуть ниже колен, свободно показывая голые ноги.

Я помню, что деревенские к наготе детей относятся совершенно наплевательски. Лет до пяти вполне можно увидеть детей в одной рубашке по пояс, а те, что постарше, лет до десяти купаются все вместе и голяком.

На одежде девочки виднелись застарелые дыры, не прикрытые заплатками и не зашитые. Когда как парень щеголял в крепкой рубахе, на которой не было ни одной дырки, только свежая грязь, которая прилипла, пока его по земле катали.

— Она моя сестра! — Искренне возмутился Ситочек в ответ. — Я её защитник.

— Ладно, поверю. — Махнул я рукой, стараясь не улыбнуться в открытую. — Пошли в деревню, защитничек.

Развернулся и пошёл. Думаю, любопытство не даст им убежать, раз я показал, что опасности не представляю. А если и убегут — не велика потеря.

Точно, парень догнал меня и пошёл рядом. Девочка же семенила сзади, метрах в шести.

— Рассказывай. — Просто так идти было скучно.

К тому же, мне нужно узнать, где сейчас усатый чёрный маг. То, что он где-то недалеко — уверен, раз Цетон отправил меня сюда, пусть и не сказав, что это моё баронство. Шутки шутками, но вот обмануть в этом вопросе он меня точно не мог. Не в его стиле.

— Чего рассказывать? — Пацан покосился в мою сторону и шмыгнул. — Не знаю я ничего.

— Да просто расскажи, как вы в своих Сетуках живёте. Давно не был.

Я действительно в самой деревне был в последний раз, когда мне было лет десять, если не меньше. Толком во временных рамках ещё не разобрался. Память парня я получил разом, никак не структурированную. Да и было там больше эмоций, чем чего-то полезного.

— Так всё, как всегда. — Парень пожал плечами и перепрыгнул небольшую ямку. — Налоги вот только новые ввели. Весенние.

С деревень налоги собирали раз в год, когда крестьяне убрали урожай и уже продали его. Осенью и скот, который на мясо, как раз резали. Это даже, считай, уже почти зимой. Всю зиму, до самого межсезонья налоги собирали, вытряхивая из неплательщиков долги различными способами.

Весной с крестьянина взять нечего, это даже такой сугубо городской житель, как я, знает.

— Давно ввели? — Спросил и понял, что туплю.

Меня всего-то год не было в баронстве. Если бы раньше такой налог существовал, я бы точно знал. Это явное нововведение, если тут этот налог даже малолетки обсуждают, которым априори должно быть наплевать на взрослые денежные дела.

— Так в первый раз. — Подтвердил мои мысли пацан. — Баронова жена придумала. Живой.

— Кто «живой»? — Не врубился я в его слова.

— Налог живой. — Пояснил Ситочек, шмыгнув носом. —