Тайна острова Солсбери - Сергей Зверев

Медленно отдаляюсь от входной горловины. Пузырьки выдыхаемого воздуха собираются под потолком кишки и, переливаясь серебристым светом, ползут к подстволку. Это нормально, ведь горловина имеет наклон в сторону оконечности скалы, в которой она вырублена.

Ила и песка на дне многовато, что меня тоже не удивляет. Будь здесь нормальное течение, большую его часть выносило бы наружу. А сейчас вода еле движется, принося все новые и новые слои измельченной породы.

Пройдя метров шестьдесят, упираюсь в сужение протоки. В этом месте я закончил прочистку, «летая» сюда на задержке дыхания. Теперь «летать» нет смысла – можно работать размеренно и столько, сколько позволит организм выдержать низкую температуру.

Прихватив несколько увесистых кусков породы, двигаюсь обратно. И через пару минут всплываю на поверхности.

– Ну как?! – хором кричат сверху начальники.

– Отлично. Считайте, что мы создали настоящий акваланг.

– Значит, дело пойдет? – подает мне руку комендант.

Я перескакиваю с лестницы на площадку, снимаю маску и ласты.

– Пойдет. А вообще неплохо было бы подобрать помощника. Вдвоем мы справились бы с прочисткой быстрее.

– Сейчас поговорим об этом. Пошли греться…

Постояв под душем, я сижу за столом. Осип Архипович, как всегда, разливает по глотку спирта. Зрители разбрелись по рабочим местам, бригада разнорабочих под руководством Вениамина возит тачки с породой и размывает минерал. В местной «столовой» мы с комендантом одни.

– Не хотел тебя расстраивать до испытаний акваланга, – выпив спирт, занюхивает он рукавом.

Я замер с кружкой в руке.

– Что случилось?

– Час назад нашли твоего приятеля. Кто-то ударил по голове.

– Чубарова? – сиплю я севшим голосом.

Вытряхнув из пачки сигарету, Осип Архипович кивает.

– Живой?

– Живой. Отправили в медблок. Я распорядился, чтоб врачи обошлись с ним внимательнее.

Новость настолько ошарашила, что у меня на несколько секунд перехватило дыхание. Я попросту не был готов к подобному развитию событий.

– Знаю, о чем хочешь спросить, – выпускает комендант облако дыма. – Да, скорее всего, это выходка дружков Крапивина. Хотя на том уровне их в тот момент вроде бы не было.

– Вот, значит, как они решили отомстить.

– Видать, переключились на твоих друзей, коль за тебя обещан карцер.

– Вы позволите мне сегодня навестить его в медблоке?

– О чем речь – распоряжусь, чтобы охрана после ужина пропустила.

– Ладно, пошел работать, – поднявшись из-за стола, подхватываю гидрокостюм. – Заодно испытаю второй аппарат.

– Давай, Женя. Надо прочищать эту чертову протоку, иначе нам не поздоровится…

Осипу Архиповичу было почти пятьдесят пять; он все еще не считал себя старым. Бугристая лысина коварно поблескивала в тусклом свете желтых ламп, а упругие морщинки навсегда поселились вокруг глаз. Впрочем, лысина – не показатель. Один из моих сокурсников начал лысеть еще в училище. Есть, знаете ли, такая порода особо кучерявых пестицидов – они лысеют раньше, чем рожу покрывают прыщи.

Наблюдая за комендантом и трансформацией его отношения ко мне, я не строил радужных иллюзий. В основе симпатии и преференций была элементарная корысть, а точнее, желание добиться с моей помощью конкретных результатов. В данном случае – прочистить протоку и спустить из подстволка воду, что позволило бы безболезненно продолжить добычу минерала. Кто знает, что ему светило в случае остановки производства. Возможно, крупный штраф, а может быть, и снятие с должности.

Оттого он и лез из кожи вон, стимулируя мой ударный труд: наливал спирт, защищал от уголовников, хлопотал перед охраной, обещал устроить недельку отдыха в медблоке…

Тем не менее я решил не отказываться от его благоволения. Несмотря на риск и кажущуюся сложность, работа по очистке протоки мне подходила куда больше, чем каждодневные мытарства по шахтным уровням в роли чернорабочего. Ледяная вода меня не пугала, к отвратительному запаху плавающих в подстволке нечистот я успел привыкнуть.

Я выполнил еще пару заплывов, проведя в ледяной воде более получаса. Работа с аквалангом продвигалась в разы быстрее, отныне мне не нужно было торопиться с возвращением из протоки, не требовалось систематически всплывать для прочистки легких. Я спокойно вытаскивал увязшие в иле булыжники и таскал их под бетонную стену подстволка.

Под конец трудовой вахты там образовалась внушительная гора, для подъема которой Вениамину пришлось шесть раз вытягивать тяжелую корзину.

– Ого! – оценил он объем проделанной работы. – Знаешь, Женя, столько породы из протоки не вытаскивают все участники турнира на тридцатом уровне!

– Мне бы сюда помощника, чтобы ходить на глубину по очереди – мы бы дня за три ее прочистили.

– А есть кто на примете?

– Надо подумать…

Покончив со своей работой и хорошенько отмывшись в душе, я отправился на жилой уровень в столовую. Во-первых, следовало подкрепиться. Во-вторых, прикупить в магазинчике гостинцев для друзей. Не идти же в медблок с пустыми руками!

Комендант не забывал исполнять обещания: стоило мне назвать свою фамилию, как охранники безмолвно расступились, пропуская к лифту. Такое же магическое явление произошло и в холле медблока. Более того, офицер даже подсказал номер палаты, в которой лежал разнорабочий по фамилии Чубаров.

«Да, некоторые плюсы в железной дисциплине, бесспорно, имеются», – отмечаю про себя, шагая по коридору.

Вот и названная палата. Негромко постучав, толкаю дверь.

Помимо моего приятеля, здесь поселились два незнакомых шахтера; четвертая койка пустует.

Бывший доктор несколько секунд смотрит сквозь меня пустым взглядом и узнает лишь после того, как подхожу вплотную и присаживаюсь рядом. Он расплывается в улыбке, хотя мимика дается с трудом, а улыбка скорее походит на гримасу боли. Голова основательно забинтована, лицо бледное, в движениях вялость.

– Привет. – Выкладываю на тумбочку коробку сока, пачку печенья, чипсы. – Как ты?

– Спасибо, Евгений Арнольдович. Сейчас более или менее оклемался.

– Успел заметить, кто ударил?

– Нет, – виновато пожимает он плечами. – Вроде и рядом никого не было. Я возил тачку от забоя к грузовой клети. Выгрузил ее, откатил в сторону, решил минуту передохнуть. Полез в карман за платком и…

– Что «и»?

– Получил удар по затылку и больше ничего не помню. Очнулся в палате.

– Ладно, не напрягай мозги – и так понятно, чьих это рук дело. Здорово досталось?

– Сотрясение и рассечение кожного покрова, из-за которого потерял много крови. Черепная кость, слава богу, не пробита.

От сердца отлегло. Достаточно изучив подленькую натуру Крапивина и его дружков, я ожидал худшего.

– Надолго ты сюда?

– Не знаю. Все зависит от общего состояния. Пока подташнивает, болит голова и одолевает слабость. Похоже, это вторая степень.

– Что говорят врачи?

– Они не скажут мне ничего нового, – снова пытается улыбнуться Чубаров. – Лечится сотрясение средней тяжести элементарно в течение нескольких дней. Постельный режим, болеутоляющие и успокаивающие препараты, полный запрет на чтение книг и просмотр телевизора, которого, к слову, на шахте нет…

Мы проболтали с ним минут пятнадцать. Чубаров интересовался нашим самодельным аквалангом, ходом очистки протоки. И, кажется, завидовал моей новой работе.

– Ладно, приятель. Выздоравливай, а потом что-нибудь придумаем. Мне нужны двое помощников – почему бы не попросить коменданта перевести тебя в мою команду?

В глазах бывшего доктора вспыхивают радостные огоньки.

– Мне очень хотелось бы работать рядом с вами!

– Значит, договорились. – Иду к выходу из палаты.

Напарник из Андрея Викторовича никудышный, однако лучше держать его возле себя. Так для него будет безопаснее…

– Женя! – восклицает Даниэль, увидав меня в дверях палаты. – Ты где пропадал?!

Мы обнялись как старые товарищи.

– Извини, дружище. – Подаю пакетик с гостинцами. – Мне комендант подкинул такую задачку, что освобождался поздно вечером.

Больше всего он обрадовался сигаретам и сразу поволок меня в курилку.

– Самый большой дефицит в медблоке – сигареты, – посмеивается он. – Мы выкуриваем одну на троих, и все равно не хватает…

Вид выздоравливающего Даниэля порадовал. От ссадин на лице остались розоватые болячки, гипс с руки снят, а по палате и коридору он перемещается без вспомогательных приспособлений. Лишь хорошенько присмотревшись к походке, я замечаю легкую хромоту.

– Нога все еще болит?

– Ерунда, – отмахивается он. – На мне все заживает как на собаке. Так чем тебя озадачил комендант?