Принц Крови - Елена Прокофьева

От ее служанки, немолодой и сильно избитой, Кассандра узнала самое ужасное: сына Андромахи, малыша Астианакта, любимца всей семьи, годовалого, нежного крошку, греческий воин Неоптолем вырвал из рук матери и швырнул об стену… А другие греческие воины в это время срывали с Андромахи одежду, чтобы надругаться над вдовой великого Гектора…

Тщетно пыталась служанка защитить свою царевну: ее избили чудом не до смерти. Но она была крепкой и сильной. Она смогла подняться после побоев и последовать за Андромахой, когда ее повели на площадь.

Андромаха не могла даже плакать. И тогда Кассандра зарыдала впервые. И за себя, и за вдову брата, за всех, кто не мог пролить слез.

Служанка рассказала ей, что старого Приама воины таскали, насмехаясь, по всему дворцу, чтобы он видел разграбление того, что считал своим достоянием. Но возле жертвенника Зевса Приам упал на пол и воззвал к богу-громовержцу о мести мучителям… И тогда его заколол Неоптолем.

Все тот же Неоптолем. Кошмар их семьи. Его отец, Ахиллес, убил Гектора, а теперь Неоптолем жадно забирал одну жизнь за другой…

Андромаха не выдержала, лишилась чувств, когда при дележе она — скорее всего, не случайно, — досталась именно ему, Неоптолему. Кассандра видела, как бесчувственную женщину бросили на повозку поверх прочей добычи. Словно еще одну вещь.

Видела, как ее братья — те из них, кто не был убит при осаде Трои, — один за другим уходили с площади, привязанные за колесницами своих новых хозяев. И все они отводили от нее взгляд. Даже Гелен не осмелился взглянуть на нее. Ведь она все еще стояла обнаженная, и по ногам ее текла кровь поруганной девственности.

В тот день Кассандра радовалась, что Эсак, самый старший ее брат, не дожил до падения Трои. Его жена Астеропа захворала и умерла во время осады, и он не смог жить без ее любви: бросился со стены в море… Ему повезло. Он умер раньше.

Кассандра предпочла бы быть мертвой, чем пережить то, что пришлось ей пережить в тот день…

Ее мать, царицу Гекубу, тоже раздели донага, но не для того, чтобы надругаться, а чтобы глумиться над ее увядшим телом, обвисшей грудью и дряблым животом женщины, выносившей и родившей двадцать детей. Греческие воины швыряли царицу от одного к другому, отталкивали от себя в притворном отвращении, шутили о том, как противно было бы с ней совокупиться, и, в конце концов, она рухнула без чувств в пыль, и так лежала под палящим солнцем, и никто не прикрыл ее тело… Гекуба при дележке досталась Одиссею. Над ним все смеялись: не слишком соблазнительный трофей. И опять шутили о том, как Гекуба будет ублажать Одиссея по дороге домой. Одиссей бросил ее в свою повозку, прорычав, что продаст первому желающему работорговцу за самую низкую цену, лишь бы от нее избавиться. Лучше бы он ее сразу убил…

А потом пришел для Кассандры черед стать долей добычи.

Она досталась самому царю Агамемнону, возглавлявшему вражескую армию.

Кассандра тогда подумала — быть может, она нужна царю, как предсказательница? До нее доходили слухи, будто греки очень интересуются ее предсказаниями. Но Агамемнон предсказаниями не интересовался: она была нужна ему только как наложница. Ему не важно было, сколько воинов овладело Кассандрой в ту страшную ночь. Он позволил ей искупаться и умастить тело благовониями — и тут же потребовал ее на свое ложе.

Прежде, чем рабов согнали на корабли и увезли к чужим берегам, Кассандре пришлось увидеть, как ее младшую сестру, прелестную тринадцатилетнюю Поликсену, приносят в жертву на могиле Ахиллеса. Но, по крайней мере, Поликсену не подвергали позору: зная, что Ахиллес при жизни желал эту троянскую царевну, ее отдали ему после смерти — нетронутую. Друг покойного, Одиссей, сам разыскал Поликсену в ее покоях и защищал ее от распаленных победителей… Но как она кричала, бедная девочка, когда ее — наряженную, увешанную золотыми украшениями, — положили на алтарь! Она не хотела умирать. Она не хотела становиться женой Ахиллеса ни в этом мире, ни в подземном. Но ей перерезали горло, как овечке.

Неоптолем. Он лично нанес удар, отправляя Поликсену в дар своему отцу.

Впрочем, Кассандра считала, что Поликсене повезло. Ее участь оказалась самой легкой.

Кассандра предпочла бы умереть, чем быть наложницей Агамемнона. В пути, на корабле, где не было укрытий, царь-воин наслаждался своей рабыней, не стесняясь боевых товарищей. Они со своими пленницами поступали так же. И Кассандра умирала всякий раз, когда Агамемнон овладевал ею под смех и шутки других греков. Пока не умерла совсем…

И она не молилась больше Аполлону: Кассандра просто не верила, что он придет теперь, когда она больше не девственница и не царевна.

И она больше не произносила предсказаний, хотя продолжала видеть грядущее.

Кассандра не сказала Агамемнону, что дома его ждет гибель. Она знала, что он не выслушает или не поверит. К тому же она хотела его гибели. И своей тоже. Ведь она ясно видела, что умрут они вместе.

Правда, иногда ей приходило другое видение: прекрасный юноша с кожей настолько белой, какая бывает лишь у мраморных статуй, с лицом настолько прекрасным, какое не создал ни один скульптор, с волосами светлее солнечных лучей, с глазами, горящими, как освещенные солнцем рубины, врывался в купальню, где Агамемнон в очередной раз овладевал своей рабыней, одной рукой вырывал царю греков горло — и уносил Кассандру в своих объятиях, уносил по воздуху…

Но этому видению Кассандра не желала верить. Не могла верить. А зря.

Ее первый мастер — он был с далекого Севера, где у высоких и мускулистых мужчин белоснежная кожа и белокурые волосы. Он был вампир, он охотился, и потому глаза его горели красным. Он был наслышан о ясновидящей троянской царевне и решил ее заполучить себе. Он ворвался в купальню и убил Агамемнона, и похитил Кассандру. И он действительно унес ее по воздуху. Ведь вампиры умеют летать.

И случилось это за несколько минут до того, как в купальню с мечом в руке вошла жена Агамемнона, Клитемнестра. Она желала покарать мужа за все причиненные ей обиды, и прежде всего — за то, что ради успеха в войне он принес в жертву ее любимую дочь Ифигению. Что ж, по крайней мере, Клитемнестра получила свою месть, не замарав рук. Правда, ей никто не поверил, когда она уверяла, что не она убила Агамемнона. И собственные дети отомстили ей… Греки в те времена были безжалостными варварами. Едва ли не хуже, чем те, кого они называли варварами в эпоху расцвета своей цивилизации.

Кассандра приняла своего спасителя за Аполлона. Но он сразу объяснил ей, кто он. И просил называть его Бальдр. Он смеялся и говорил, что он не настоящий Бальдр — а так звали бога красоты в его стране — но что именно так тайком называла его мама, потому что он и правда красив. Он был смешлив, добродушен и деликатен, ее мастер. Он хотел увезти Кассандру далеко-далеко, в страну у океана, где среди джунглей стоят гигантские храмы такой красоты, какую не может вообразить себе троянская царевна, где живут мудрые люди и другие мудрые существа, которые обучат Кассандру пользоваться ее даром. Если кто-то и может ее обучить, то только они. Но Кассандра упросила Бальдра повременить: ей хотелось увидеть еще хоть раз своих близких… Разлученных, обреченных на рабство. Увидеть тайком. И может, как-нибудь им помочь?