Литературная Газета 6421 ( № 27 2013) - Литературка Литературная Газета

Чувство бога и родного «гнезда»

Майский выпуск журнала "Подъём" вновь порадовал многоликостью, гармоничным разноцветьем авторских поисков и размышлений.

Конечно же, сразу же привлекает внимание необычный роман Александра Бунеева «Завтра, вчера, всегда», открывающий журнальную книжку. Написанный на «пересечении» литературных миров и обычной реальности, он не просто ставит читателя перед непростыми вопросами («зачем вам Россия?», «где именно вы собираетесь её искать?»), но и по-своему задаёт камертон восприятия всего остального в журнале. О вере, любви и также - о России пишет в своих стихах Светлана Редько. О настоящем – действительно настоящем! – в жизни спрашивает в рассказе «Гравитация» Александр Ягодкин. О светлой вере в будущее и трудном ожидании «других времён» рассказывает в своих воспоминаниях Юрий Гончаров, патриарх воронежской литературы[?]

Замечательно, когда к журналу хочется возвращаться, когда его не прочитываешь холодно и сразу, а раз за разом откладываешь на небольшой срок – чтобы сначала подумать, побыть в созвучии с одним автором, а затем открыть для себя другого, и его тоже понять и почувствовать. Здесь незаметно переходишь к воронежским воспоминаниям Александра Николюкина, к густому платоновскому бытию, запечатлённому в наших сердцах. От платоновского космоса, отражённого в эссе «Песнь механической души» Александра Титова, переносишься к «ветру навьевому» Михаила Болгова. От поэзии Дианы Кан, пронизанной верой и любовью, от стихов Алексея Крестинина, наполненных ощущениями Бога и родного «гнезда», от лирики Николая Малашича и Сергея Луценко – к воспоминаниям о Великой Отечественной войне Валерия Черкесова, Алексея Попова и Михаила Тимошечкина…

Два удивительных материала завершают номер. Это повествования «поэта» о «поэте», тонкие, эмоциональные, отличные от сухих литературоведческих штудий. Эдуард Анашкин открывает читателю удивительный мир стихов Александра Ромахова, а Светлана Ляшова проникновенно пишет о лирике Игоря Лукьянова.

Украшением журнала, как всегда, стала графическая составляющая. Благодаря этому нынешний «Подъём» воспринимаешь по-особенному. Живописные работы Андрея Шепеля, которому посвящена статья Екатерины Казбановой, и фотоэтюды Андрея Архипова не уводят нас от текстов. И тексты не заслоняют собой зримые образы. Они живут в гармонии друг с другом. И это ценно.

Дмитрий ЧУГУНОВ , доктор филологических наук, профессор Воронежского государственного университета

Воронежская вереница

Егор ИСАЕВ

лауреат Ленинской премии, почётный гражданин Воронежской области

* * *

Не по своей лишь только воле, -

Я к вам от памяти, от боли,

От вдовьих слёз и материнских.

От молчаливых обелисков,

От куполов у небосклона...

Я к вам по праву почтальона

Из этой бесконечной дали,

Из этой необъятной шири.

Они своё мне слово дали

И передать вам разрешили.

ЕГО ЯЗЫК

Для нас и в праздниках, и в буднях

Он с Божьей помощью возник,

Как долг, как честь,

как совесть в людях,

Его врачующий язык.

Язык любви, язык волненья –

Волна к волне, к строке строка, –

Как образ чудного мгновенья,

Опередившего века.

Возник в соцветьях и в созвучьях,

В соседстве лиры и меча

В ямских степях, в лесах могучих, –

Стокрылым эхом у плеча.

Андрей ШАЦКОВ

НА РУЗСКОМ ПОЛЕ

Я Рузское поле забыть до конца не смогу:

Кладбищенский взгорок, лощину и ленту реки,

Церквушку в извёстке на дальнем крутом берегу

И ласточек стаю, вспорхнувшую из-под стрехи.

И в небе бездонном, крутой заложивши вираж,

Уходят они в пепелящую солнца жару[?]

Я знаю, что этот знакомый до боли пейзаж

Из памяти вычеркнуть – нет, никогда не смогу.

И хоть за него не дадут половины гроша,

Который веками копился в дорожной пыли,

Я знаю, что здесь проживает поэта душа.

И словно стрекозы, склоняет к земле ковыли.

Которых всё меньше и меньше в России с тех пор,

Как двинулась к Дону от Рузы комонная рать.

И скрылся из глаз с крепостным частоколом угор.

И внёс летописец уставную запись в тетрадь.

"Воскреснет Господь, и его расточатся враги.

И встретит со славой, вернувшихся в пору, посад...".

На Рузское поле ложатся былого шаги,

И реют хоругви шелк[?]вые воинства над!

апрель, 2011

Александр ГОЛУБЕВ

* * *

Лебяжий яр – откос сыпучий.

Реки уснувшей перекат.

Я вдаль смотрю – седой и скучный,

как будто в чём-то виноват.

А в чём – и сам ещё не знаю.

Душой озябшею скорбя,

как лютый грешник горько каюсь

и не могу казнить себя.

Судьбу, казак, не переспоришь.

Порвал – так заново не сшить.

Стою, как Мелехов Григорий,

и вроде некуда спешить.

Вода журчит на перекате,

былых надежд считая дни...

Мой тихий Дон,

мой добрый батя,

оборони!

Оборони...

Александр НЕСТРУГИН

* * *

Лишат тебя чинов, наград, щедрот –

Не возропщи: и это Божья милость.

И родина неслышно подойдёт,

Что всё тебя как будто сторонилась.

Ну, сторонилась – это ты решил…

Когда тебя к вершинам возносила –

Под гул турбин, под тихий шёпот шин –

Ты думал – о, божественная сила!

А родина – она тебя ждала:

Из дней чужих, как с дальних побережий.

И сон твой бередила, и была, –

Забытая почти, – твоей бережей.

И ведала, что ты не тать, не вор,

Как ни линяй – не свой дворовой стае,

И потому смахнут тебя, как сор,

Со Спасской башни ввечеру взлетая.

И будешь ты искать огня, жилья

Не за морем – за ближнею излукой.

…И станет рядом родина твоя –

Перед людьми одна тебе порукой…

Валентин НЕРВИН

* * *

На площади возле вокзала,

где мается пришлый народ,

блажная цыганка гадала

кому-то судьбу наперёд.

И было, в конечном итоге,

понятно, зачем и куда

по Юго-Восточной дороге

ночные бегут поезда.

Когда, на каком полустанке

из полузабытого сна

гадание этой цыганки

аукнется, чтобы сполна

довериться и достучаться

и чтобы – в означенный час –

по линии жизни домчаться

до линии сердца, как раз!

Сергей ПОПОВ

* * *

Вечер пробирается по крышам,

занавески в окнах теребя.

В августе под небом тёмно-рыжим

сладко ожидание дождя.

На пороге нового ненастья

не взыщи за старые грехи –

в тишине окраинного счастья

поминать былое не с руки.

Положи антоновки в тарелку,

чтоб молчанье наше превозмочь.

Будем нынче слушать перестрелку

яблок, обрывающихся в ночь.

Лобовые частые удары.

Голубые молнии вдали.

Ах, какие тары-растабары

мы б с тобою заполночь вели!

Дабы миром всё срослось к рассвету

и не ныли битые бока

у плодов, тревожащих планету

мокрых трав и грязного песка.

Чтоб разряды прожитой тревоги

не дошли сквозь дождь и темноту.

Чтобы мы запомнились в итоге

на промытом временем свету.

Полина СИНЁВА

* * *

Ветер кружит,

кружит над золой и пылью,

ясные глаза застилает дым.

В небе лестницы, лестницы –

лестницы и крылья,

серые с голубым,

с голубым и розовым. В небе – птицы,

птицы, рыбы, львы –

золотые нимбы, плавники,

крылья, крылья – и с любой страницы

стаи поднимаются, как со дна реки.

Там с любого неба –

второго, третьего –

невесомы взмахи, легки шаги.

Где любовь была зеркалом

и смертью –

ни следа, в небесах круги –

там теперь везде –

розовый, сиреневый

воздух, и слова значат только «да».

Там теперь летит

лёгкими ступенями

летняя синяя вода.

Светлана ЛЯШОВА-ДОЛИНСКАЯ

* * *

Как хорошо, когда полы помоешь

И станешь ждать любимого домой,

О самом главном Господа помолишь,

Наденешь платье с солнечной каймой.

Как хорошо, когда труды по силам,

Когда есть хлеб и слово про запас.

Как хорошо, что мы живём в России,

Где труд и бедность не оставят нас.

Нина ТЮРИНА

* * *

по позвоночнику, босиком

пальцы почти спешат –

нежно, старательно и легко

делая каждый

шаг.

комната тонет в слепом тепле,