Еретик. Книга первая - Вера Золотарёва

друг. Легкий укол зависти быстро отпустил его, и он сосредоточил свое внимание на том, что слова Вивьена искренне его успокоили. Похоже, он зря предрекал самое печальное развитие событий.

Вернулась подавальщица с новой порцией вина. На этот раз оба инквизитора проводили ее благодарным взглядом.

– Мне удалось смирить твой гнев? – усмехнулся Вивьен.

– Пошел ты, – буркнул Ренар, делая большой глоток.

– Стало быть, да, – коротко рассмеялся и почти сразу умолк Вивьен, пригубив вино. Через несколько мгновений Ренар одарил его улыбкой, в которой читался намек на благодарность, и разговор пошел своим чередом. Вивьен расспрашивал его об утренней казни, о судье Лоране, о делах в отделении инквизиции. Ренар все же выведал подробности сегодняшней ночи и с искренним удивлением воспринял новость о том, что столь привлекательная девушка, как Элиза, умудрялась до пришествия инквизитора хранить невинность.

– Погоди, а лет ей сколько? Ей на вид около восемнадцати, может, двадцати, – изумленно пробормотал он. – Такой праведности некоторые монахини могут позавидовать!

– В твоих устах от еретички до праведницы один шаг, – усмехнулся Вивьен. – Ей девятнадцать. Спросил сегодня перед тем, как уйти. Попробовал разузнать, как же так вышло, что никто не склонил ее ни к женитьбе, ни к просто развлечениям. Она смешалась, и я понял, что говорить она об этом не хочет. Похоже, был кто-то довольно давно. Кто-то, кто нравился, с кем у нее могло бы что-то быть, но он куда-то делся.

«Тем лучше для меня», – добавил Вивьен про себя.

– Может, не решился путаться с ведьмой? – предположил Ренар.

Вивьен передернул плечами.

– Не знаю и не берусь делать выводы за неимением фактов. И не хочу ворошить прошлое Элизы – в конце концов, у меня нет никакого резона сейчас ее допрашивать. Расскажет сама, если сочтет нужным и захочет.

Ренар недовольно цокнул языком.

– Удивительная чуткость, – буркнул он.

Обстановка вечера понемногу сделалась легкой и приятной для обоих собеседников. За время, проведенное в трактире, они успели слегка захмелеть, сделать перерыв, протрезветь и захмелеть снова. Вышли они из трактира с заметно облегченными кошельками, но и с легким сердцем. К тому моменту в городе уже давно стемнело, и лишь редкие факелы на домах и звезды на небе освещали двум инквизиторам путь домой.

– Сегодня снова навостришь нос к своей ведьме? – поинтересовался Ренар, криво ухмыльнувшись.

– Пожалуй, стоит дать ей возможность отдохнуть от меня, – ответил Вивьен, заходя за угол дома и направляясь по затемненной пустынной улице в сторону постоялого двора. Ренар последовал за ним, и Вивьен прищурился. – Ты, что, вздумал меня провожать домой?

Он ухмылялся всего миг, пока не понял, почему друг решил повернуть вместе с ним: их преследовали. Похоже, от самого трактира. Многозначительно кивнув, Вивьен уставился на угол дома, за который они зашли и продолжил свою речь, как ни в чем не бывало:

– Не доверяешь мне, дружище? – спросил он, глядя в глаза Ренару. Вслух они вели совершенно другой диалог, не тот, который вели глазами. Вивьен бросил взгляд на пояс и искренне пожалел, что не взял с собой оружие. Ренар досадливо качнул головой: у него с собой был лишь один кинжал.

– Мало ли куда тебя пьяного понесет, – нарочито громко отозвался он, потянувшись к своему оружию.

Они приготовились. Неизвестно, кто решил за ними последовать, но, надо думать, ничего доброго от этих людей ждать не стоило. Взгляд Ренара говорил: «Нечего было греметь монетами перед подавальщицей!»

На это Вивьену возразить было нечего – здесь друг был совершенно прав.

Три человека выскочили из-за угла, вооруженные кинжалами.

«По счастью, хоть не дубины», – усмехнулся про себя Вивьен, глядя на то, как двигались эти незнакомцы. Двое из них были долговязы и, похоже, на свет их произвела одна мать в один и тот же день. Схожие, как две капли воды, черноволосые, как вороные жеребцы, эти тщедушные близнецы держали кинжалы одинаково неуверенно – вполне возможно, впервые решили поживиться за чужой счет. С дубинами они могли быть еще более неуклюжими, но и более опасными, если б удача улыбнулась одному из их неумелых замахов.

Третий же, похоже, свое дело знал. Кинжал держал крепко, выставлял оружие так, чтобы оно смотрело противнику в подбородок. Коренастый и широкий в плечах – не в пример своим подельникам – он заприметил Вивьена первым: осознал, что тот безоружен, да и, надо думать, запомнил, что именно он разбрасывался деньгами в трактире несколько часов назад.

– Не обогатите ли ближних своих, милейшие? – елейным тоном произнес он.

Вивьен напрягся. Ни он, ни Ренар не спешили выкрикнуть, что они – представители Святой Инквизиции. В таких обстоятельствах грабители вряд ли пошли бы на попятную – скорее всего, пришили бы обоих и попытались бы как можно скорее сбежать из города, к примеру, на юг. Случаи убийства служителей Святого Официума бывали – не каждый преступник дрожал, встретив инквизитора. Впрочем, часто бывало и так, что за инквизитором убийцы или воры попросту не увязались бы – слишком уж тщательно после подобных инцидентов велось следствие, и многим преступникам не захотелось бы таких проблем. Однако находились и особенно дерзкие, которым облачение инквизиторов не внушало никакого страха. Во многих случаях сила инквизиции заключалась в приведенных с собой городских стражниках, которые стучали в ворота домов и принимали на себя основные вооруженные сопротивления еретиков, если таковые имели место.

В отличие от многих инквизиторов-монахов Вивьен и Ренар были обучены искусству боя. Но сейчас оба они понимали, что оказались в положении прескверном: в подпитии, без должного облачения и с одним кинжалом на двоих.

Тем временем вопрос вооруженного грабителя, звеня, повис в воздухе.

Ни Вивьен, ни Ренар отвечать ни стали. Этого и не требовалось. Не требовалось и вступительной реплики от нападавших, хотя их предводитель, судя по всему, отчего-то решил проявить странную учтивость и объявить основную причину нападения. Обыкновенно этого не происходило: все ограбления проводились молча, как можно быстрее, в самых темных проулках и частенько с вероятностью не оставить жертв ограбления в живых.

Пусть крепко сбитый вор и начал со словоохотливости, уже через мгновение желания вести светские беседы у него поубавилось. Он сделал полшага вперед.

«Пора», – понял Вивьен и рванулся в сторону нападавшего, выкрикнув Ренару только одно указание:

– Худых!

Он понадеялся лишь, что друг не замешкается и мгновенно поймет его.

Неизвестно, отчего в любой опасной ситуации Вивьен сразу же брал на себя обязанности командующего и охотно раздавал указания. Возможно, лишь оттого, что реагировал на пару мгновений быстрее, а при угрозе жизни пара мгновений могла стать роковой.

Ренар – стоило отдать ему должное