Я мыслю, значит, я существую - Max Maximov

костей предплечья, которое сейчас держалось лишь на сухожильях и коже. Следом за Ласкиным из погреба выпрыгнула Алёна и, не мешкая, бросилась к деду с пилой. Вася стоял на коленях, выл от боли и безуспешно пытался здоровой рукой расцепить пальцы монстра. Ласкин, уже чуть ли не теряя сознания, от безысходности начал бить кулаком по рукам демонической сущности. В ушах у него звенело, а черная комната вертелась. Когда на него брызнула теплая вязкая кровь, да не просто попали капли, а чуть ли не фонтаном обдало его лицо и грудь, Вася ощутил, что хватка существа ослабла. Ласкин поднял голову и увидел, что пила лезвием вонзилась в шею держащей его псевдо-женщины. Алёна рывком выдернула пилу, из-за чего Васю вновь обдало багровой кровью, и снова ударила этого выродка, голема, имитирующего наш вид! Высвободив руку, мужчина упал на бок и медленно откатился в сторону, прижимая сломанную конечность к груди. Гуманоид, истекающий кровью, успел сделать несколько шагов на дрожащих худых ногах в сторону Васи, прежде чем рухнуть замертво. Ласкина трясло из-за болевого шока. Он видел над собой силуэт Алёны. Девушка тяжело дышала, глядя на раскинутые ноги инфернальной сущности, лежащей возле Ласкина. Ноги отвратительного создания сокращались в предсмертных конвульсиях, но спустя несколько секунд агония демона закончилась, и он замер.

***

Ласкин сел. Прижимал руку к телу и покачивался слегка взад-вперед.

— Идти сможешь? — спросила Алёна.

— Да.

Девушка склонилась перед покойницей, схватилась за рукоять ножовки и рывком вытащила её из шеи.

— Это нам тут может еще понадобится, — девушка рассматривала лезвие пилы.

Вася сглотнул.

— Ну что, Ласкин, — ехидно, даже, скорее, злобно произнесла Алёна, — уходим или еще побродим по этому городку?

— Уходим.

— Знай, что теперь я тебя ненавижу еще сильнее, чем когда либо, Ласкин, — Алёна направилась к выходу из этого зловонной кровавой бани. Вася кое-как поднялся и поковылял за ней.

Тонкая настройка Вселенной

Через два часа Алёна с Ласкиным вышли из прохода, вернувшись в свой мир. Всё это время они шли молча. Алёна вышагивала впереди, а Вася плелся за ней, периодически всхлипывая и постанывая. Еще через пятнадцать минут они вышли из леса, и еще через десять оказались возле первого дома на окраине настоящего Потерянного. Ласкин с поломанной рукой, в одних трусах, весь в земле и кровище, шел по тротуару. У Алёны видок был не сильно лучше, разве что она была в одежде, и крови на ней было чуть меньше. Вася же буквально был весь бордовый.

— Я говорил, надо уходить, — произнес он после долгого молчания и остановился. Сел на тротуар.

— Нет, Ласкин! — Алёна повернулась к нему, — что надо было уходить, говорила я! И говорила сразу, когда мы еще не наткнулись на раненого! А ты говорил, что надо бросить этого человека в беде. Это разные вещи.

— Он был не человек.

— Ты не мог этого знать сразу. Ты говорил, что он не человек, потому что испугался. Тебе было выгодно так думать. Чтоб сбежать и не пытаться помочь ему.

— Не правда! Я знал, что это ловушка!

— Ой, всё… — она развернулась, махнув на него рукой.

— Ты куда?! — крикнул он.

— Мыться! — не глядя ответила она, удаляясь от Васи.

— Вызови мне скорую!

— Само заживет, Василий!

— Вот… коза, — прошептал Вася.

Телефон Вася оставил в том злополучном доме, откуда они могли и не выбраться живыми. Вася до сих пор не осознал, что их там могло ждать, и как им удалось избежать смерти, а может, и чего похуже, чем смерть. Было ли их спасение везением или же результатом смекалки хрупкой девушки следователя, Вася не знал, а точнее не хотел он об этом думать и признавать тот факт, что если б не Алёна, то его бы уже не было, сидящего здесь на пригретом солнцем асфальте. Вася рассуждал чуть иначе: если бы не Алёна, мы бы вообще не зашли в этот дом. А то, что к дому их привел он сам, это Вася в рассуждения решил не брать.

Машину скорой помощи ему вызвал первый попавшийся прохожий. А еще Ласкин попросил позвонить Сергею Петровичу, чтоб тот, вместе с Мишкой, подъехал в травмпункт, куда привезут и Ласкина.

***

Васе накладывали гипс. В коридоре больницы его ждал Мишка, Сергей Петрович, Кошкин и Алёна, которая подъехала только что. Девушка отмылась и переоделась, а вот Ласкину врач помыл только сломанную руку, сделав перед этим укол диклофенака, который лишь немного снизил острую боль. Возле капитана лежал халат и тапочки — Вася попросил привезти из дома какую-нибудь одежду, такую, чтоб не обтягивало руку. Капитан решил, что халат, это самая удобная одежда в данной ситуации. Кошкин уже был в курсе всего, что случилось на кухне, и был он в шоке и ужасе, когда все еще выпивший капитан в подробностях рассказывал, как они дрались на кухне с ним — с Кошкиным, но с другим, со злым Кошкиным, как называл его капитан в своей истории. Теперь же, что Федя, что Капитан, что Мишка сидели и, разинув, рты слушали историю Алёны, звучащую во всех подробностях с момента захода их с Васей в проход и до момента выхода. После устной формы изложения событий девушка достала свой телефон, который успел немного зарядиться, пока та мылась, и включила им запись, сделанную ей там, в этом уродливом мире бесконечного кошмара и смерти.

Далее им предстояло решить, что со всем этим делать и, как выразился капитан: “В какую службу в майские праздники можно позвонить по вопросу параллельных миров и демонов?!”

***

Ситуация не требовала отлагательств. Кошкин был за рулем. Они всей компанией — Алёна, капитан, Федя и Вася с Мишкой заехали сначала к Ласкину, чтоб тот переоделся, а потом отправились в отдел полиции. Капитан запер дверь своего кабинета и сел за стол, а остальные расселись по стульям, кто где.

— Прежде, чем начать совещание, требую всем показать ладони, — произнес капитан и с неуместно наигранным, даже шутливым недоверием, окинул присутствующих, — а то мало ли кто затесался в наши ряды.

Присутствующие подняли руки. Вася поднял только левую, но количество пальцев на правой руке всем было и так прекрасно видно.

— Хорошо, — сказал Сергей Петрович, — пока мы ехали, я все думал: а куда нам сообщить о случившемся?

— В полицию? — робко раздалось со стороны Кошкина.

— Лапоть ты, Федя! Мы по-твоему кто? — капитан достал недопитый у Ласкина на кухне коньяк. Никто не понял, где он держал литровую бутылку все это время