Остроги. Пси-Войны - Алекс Шакилов

Народ, празднующий победу над бандой Чёрного, замер кто где был.

А потом всё разом пришло в движение: кружки упали, расплёскивая хмельное, миски с кашей опрокинулись, люди вскочили из-за грубо сколоченных лавок… Рискуя задавить парочку особо резвых гулён, Данила притормозил у столов, возле которых столпились те, кто не знал что делать — Захара-то рядом не было, никто не командовал.

Равиль кинулся к «Хаммеру», и как для хромоножки он довольно резво двигался. Его попытался задержать мужик в лыжной куртке, встав у вольника на пути и раскинув руки так, словно хотел обнять дорогого гостя. Ну, не показался ему преподающий на одну ногу калека опасным, что поделаешь! Сверкнула сталь, веером рассыпая алые брызги — одной рукой у мужика стало меньше. Следующий удар перерубил ему бедро чуть выше колена. Вопя как резаный (а так оно и было), мужик упал. Не останавливаясь, Равиль засунул меч обратно в трость и промчался мимо.

С тыла его отход прикрывал Никифор. И надо признаться, он весьма удачно отвлекал внимание на себя. Стекло на дверце было опущено, поэтому Дан отлично слышал, как Никифор рассказывал оторопевшим белгородцам… анекдот! Те, как бандерлоги на Каа, смотрели на вольника в вязаной шапке, даже не думая преследовать беглецов. Сказать, что Данила офигел от такого расклада — всё равно как промолчать. Никифор что, совсем с головой не дружит?!

— Давай, живо! — рявкнул коллеге Равиль, плюхнувшись на заднее сидение. При этом ему пришлось немного потеснить Ашота, который как раз затягивал последний узел на Карене.

Финал анекдота Никифор выдал уже в «Хаммере», когда за ним захлопнулась дверцу, и джип сорвался с места:

— И тут Василий Иванович как схватит Анку за патлы, а у неё на черепушке под волосами слизень. Всё, говорит, я зомбака трахал, пойду теперь в Урал-реке топиться, у-ха-ха! Ну, как я их всех с толку сбил, а?!

И тут белгородцы дружно очнулись. Вопя и размахивая руками, они кинулись в джипу. Ещё чуть-чуть — и сомкнули бы вокруг него кольцо. Дан не позволил им этого сделать, успел выскочить из окружения. Вслед тачке полетел тяжеленный табурет, который своротил зеркало заднего вида.

— Тесновато сзади, четверым никак. — Ашот и Никифор перетащили спящего Карена в багажное отделение.

— Осторожно! — вскрикнула Мариша, когда под джип едва не угодила согнутая вдвое старушенция, шагнувшая прямо под колёса из-за потрёпанного «таксона».

Данила едва успел вывернуть руль, счесав чуток гламура о борт шестьдесят шестого «газона», поставленного у обочины слева от каравана.

И всё, белгородская колонна закончилась. Дальше уже попросторней. Данила утопил педаль газа, «Хаммер» помчался прочь от навязчивых попутчиков. Он всё ждал ударов пуль по броне, но по джипу не стреляли. Наверное, потому что приказа не было.

Равиль хмуро молчал. Да и что говорить — всё и так понятно: с табором Захара им точно больше не по пути.

Данила кашлянул в кулак:

— Я поведу, ты не против?

Равиль пожал плечами:

— Нет времени пересаживаться.

Зеркальные линзы его очков надёжно скрывали не только глаза, но и какие-либо проявления эмоций.

Глава 11

КОГДА ЖГУТ МОСТЫ

Неспроста эта остановка, ой неспроста.

Гурбан прижал бинокль к красным, сплошь в прожилках, глазам. Ноздри его хищно трепетали. Вот-вот что-то произойдёт. У командира чистильщиков на такое нюх, как у Фазы — на зомбаков. Кстати, что там великан? Спокоен, тревогу не бьёт? Ну и отлично.

Гурбану нельзя упустить «Хаммер», нельзя его проморгать. Он должен следить за джипом лично. Хотелось бы, конечно, доверить бинокль Доктору, а самому расслабиться, но Гурбан знал: стоит только передать оптику, и всё пойдёт наперекосяк: ариец бинокль уронит, разобьёт, или заснёт, наблюдая за суетой белгородцев, или зомбаки атакуют, или ещё что. И потому — сам. Если сам — неприятностей удастся избежать.

Но время шло, а ничего особенного не происходило. Минута, десять, полчаса…

Подумаешь, оружейники затеяли обед на свежем воздухе — с казанами, длинными столами и крепкими напитками. Небось, празднуют победу над бандой Чёрного. Гурбан и сам с превеликим удовольствием опрокинул бы чарку да завалился спать, вот только никто не подносит, и правильно — не за тем он здесь. Он так и не понял, когда глаза его закрылись.

Проснулся командир от крика Доктора.

Тот орал что-то и толкал Гурбана в плечо. В руке у Доктора был бинокль.

— А?! Чего?! — Ну вот и началось, только оптика оказалась в руках у туземца, то есть у арийца… Кстати, как так получилось?!

— Командир, вставай! Джип! Вставай, командир!..

— Что?! — При упоминании джипа с Гурбана слетел последний сон. — Что с ним?!

— Вот! — Доктор сунул командиру бинокль. — Смотри!

И Гурбан посмотрел, и ничего необычного не увидел. Ну, караван. Ну, жрёт народ от пуза только что приготовленную походную кашу. Ну, выпивает… Стоп. Жрал народ и выпивал, так и было, верно, но веселье уже закончилось — потому, что гламурный внедорожник покинул строй и устремился прочь. И судя по поспешности, с которой «Хаммер» стирал резину о шоссе, расставание было английским. А белгородцы наверняка захотят попрощаться лично. И поэтому надо действовать. Другого шанса перехватить Сташева-младшего у чистильщиков попросту может не быть.

Гурбан оглянулся вокруг — и обомлел. Вся его команда, включая недавно прикомандированных зэков, разлеглась на дороге, давая такого храпака, что окрестные зомбаки должны были в страхе разбежаться.

— Эй, по коням!

Никакой реакции. Только Доктор выпучил голубые глаза, мол, ничего не понимаю.

— Хрена разлеглись?! Задницы поднять! — Гурбан пинками восстанавливал боеготовность чистильщиков. — Это что ж такое подучается: один только Доктор бодрствовал, а остальные отдыхали? А если б зверьё? Давно со слизнями дело имели, расслабились?! Встать! Вас ждёт нелёгкая, но приятная работёнка!

Он отлично понимал, что надо прорываться через караван — другого пути попросту нет. И перестрелки не избежать. А людей у старосты Захара в разы больше. Так на что надеялся Гурбан?

А на своих бойцов надеялся, каждый из которых в бою десятка белгородцев стоит, а то и двух. И на новые, не убитые ещё бездорожьем «колёса».

А значит, пора выполнить поставленную задачу. И лучше бы при этом остаться в живых.

— Через караван пойдём, братва. — Гурбан видел, как вытянулись лица чистильщиков. — На полной скорости, без остановок. Кто отстал — сам виноват. Вопросы?

Вопросов не было. И так понятно — своих раненых и трупы оставляем врагу.

— Пока там, в караване суматоха, мы прорвёмся! Мы сумеем! — Гурбан хотел ещё что-то сказать, но лишь махнул рукой. Слова больше не нужны, и время дорого.

Квадроцикл, за ним два «Эндуро» и два эмтешника в хвосте устремилась в погоню за «Хаммером».

— Нельзя так, в объезд надо! — Витёк поравнялся своим эмтешником с «Рейнджером».

У него татуировки на роже и запястьях. Если содрать с зэка одежду, вся его кожа окажется расписана почище, чем холсты Леонардо да Винчи.

— Я тут командир! И только я решаю, что можно, а что нельзя! — Перекрикивая рёв моторов, Гурбан едва не сорвал голос.

В своих бойцах он уверен, они пойдут с ним до конца, не подведут, а братцы-«чёрные»… На них-то как раз полагаться не стоит. И нет времени для манёвров и поисков окружных путей, уйдёт джип — ищи его на необъятных просторах земли русской. Иголку в стоге сена проще отыскать.

Стальная змея каравана быстро приближалась. Ещё чуть-чуть — и чистильщиков скроет лесополоса, а там уже, за поворотом дороги и начнётся главное веселье… Справа замелькали тополя. Эмтешник остался позади. Что ж, счастливо оставаться. Гурбан выжал из квадроцикла всё, на что тот был способен — и ворвался прямо в гущу оружейников. Завыли от напряжение мышцы — командир прилагал максимум усилий, маневрируя между столами, казанами и людьми, которые спешно собирали свои пожитки и таскали их к машинам.

— Жить надоело?! — Гурбан едва не переехал здоровенную немецкую овчарку, которая кинулась на квадроцикл, выявив столько злобы, что зомбакам и не снилось.

Хорошо хоть, коренастый мужичок, чем-то похожий, на старосту Захара, вовремя одёрнул пса — цепь, соединяющая человека с ошейником, натянулась, жёлтые клыки свирепо сомкнулись у лодыжки Гурбана, не причинив ему вреда. А ведь ещё бы чуть-чуть…

Овчарка. Откуда она взялась у белгородцев?!

Гурбан кинул «Рейнджер» левее парочки, что тащила грубо сбитую лавку. На такой мебели посидишь пять минут — неделю потом будешь из тылов занозы извлекать. Лица носильщиков исказил страх, они упустили лавку, причём одного из них ударило деревяхой по ноге — он подпрыгнул от боли, едва не угодив под колёса «Эндуро», которым управляла Ксю.