Спасти Москву! Мы грянем громкое Ура! - Герман Романов

— Да… Маша, — имя Константин Иванович выдавил с трудом — непривычно как-то. — Ты меня, почитай, дважды на свет вытянула. Первый раз через маму, а второй сейчас. Я твой должник! Только надо обосновать наше внезапное родство — я ведь в чужой шкуре. Хотя… Если по казачьим связям пройти, то найти можно — все переплетено!

— И жена приятеля-танкиста, чего более? — Фомин весело оскалил зубы. — Мы в расчете, Костя?!

— Да, — нехотя признал Арчегов, — но почему ты в капитанских погонах? Генерал Пепеляев подписал представление на майора — военный министр Кутепов давно должен был отдать приказ! Наверное, затерялось в местных канцелярских дебрях?! Найду, обещаю.

— Хорошо, а то как-то несолидно в моем возрасте и с послужным списком в обер-офицерских чинах ходить, — усмехнулся Фомин, встав с кровати. Он подошел вплотную к Арчегову и, пристально смотря тому в глаза, медленно заговорил:

— Вот умер бы ты от пули, не спасли мы тебя, не успели просто. А меня Мики нашел, и я опять в свите, при генеральских погонах…

— Ты мне слово дал!

— А вот такая я свинья! — зло улыбнулся Фомин. — Неужто у тебя на этот случай запасного варианта не было? Не поверю! У таких, как ты, на одну основную огневую позицию запасная всегда будет! А то и две! Разве я не прав? Так что не темни, шурин!

— Раз беседа родственная пошла у нас, то отвечу как на духу — слову верить надо! Но слаб человек духом, искушения может не выдержать. — Арчегов продолжал лежать неподвижно, только глаза зло сверкнули. Фомин усмехнулся и принялся размышлять вслух, глядя на Машу, что сидела с каменным лицом.

— С генералами местными ты вряд ли столковался — времени мало. Да и с жандармами тоже, хотя в контрразведке у тебя вес. Да и покушение было бы не такое, как на тебя самого — пистолетами ты баловаться не будешь со мною, в террористов играть. Ведь так, Костя?

— Так, Сеня, так, — Арчегов отвечал безмятежным голосом, только капли пота, выступившие на лбу, говорили о напряжении. И Фомин, поймав его взгляд, усмехнулся.

— Генерал-адъютанта убить сложно, обставив все под несчастный случай, ибо к самоубийству я более не склонен. Значит, первое! Тьфу ты, просто ведь. Адмирал Колчак с тобою заодно, потому лучше кораблекрушение устроить, либо пропал человек в шторм или утонул нечаянно. Ты смотри, сколько вариантов. И люди обученные у тебя самого есть, что в морской пехоте, что головорезы твои, которым на Байкале базу обустроили, — Семен Федотович говорил тихо, но внушительно, изувеченные губы выдавили улыбку, похожую на оскал.

— Я же с капитан-лейтенантом Тирбахом познакомился тогда, твой ведь человек. Щенок еще, но волчара тот еще вырастет. Такому и сейчас подобные проблемы разрешить запросто. Разве я ошибаюсь?

— Ошибаешься, — тихо ответил Арчегов, сделав смиренный взгляд. Фомин опешил и растерялся. Выходило, что подозрения оказались беспочвенными. Не может быть!

Генерал Арчегов с той же детской улыбкой на устах, уже пугающей знающих его людей, произнес.

— Ошибаешься, мой Тирбах уже капитан второго ранга…

— Вот что я вам скажу, — Маша решительно топнула ножкой. — Что было, то было, сейчас новая жизнь начинается, и нечего вам старые счеты сводить. Вы заново жить начинаете, и верить друг другу нужно, без этого никак! Тебе, Костя, я скажу так — Сеня к императору в свиту ни ногой, он танкист, и только своими железными монстрами заниматься впредь будет. Это я тебе сама обещаю, и лично мужа удушу, если у него хоть мысль иная появится! Так чтобы больше между вами никаких основных или запасных вариантов не было! Вам понятно, казаки, или ребрышки пересчитать свои хочется? Так я за раз вам такое устрою, что мало не покажется!

— Все, сдаюсь, — с нескрываемым облегчением произнес Арчегов, шутливо подняв ладони вверх. Фомин же с опаской посмотрел на Машу и просто протянул генералу ладонь — они обменялись крепким рукопожатием, уже без всяких задних мыслей.

— Что за шум и гам?

Маша подошла к окну и стала смотреть во двор. Действительно, через стекло доносилось рычание автомобильных моторов и громкие голоса.

— Как в сказке — лягушонка в коробчонке приехала. Шутка! То, Мария Александровна, государь-батюшка прибыли!

— Так, — в глазах девушки неожиданно запрыгали веселые искорки. — Сеня! Внуку за тебя я розыгрыш уже устроила, свершив маленькую женскую месть, а теперь…

— Ты что удумала?!

— Не мешай, очередь его величества подошла — я отмщение вершить буду! Костя, живо сотвори беспамятное тело, изнывающее в муках. Изображать лишнее не надо — у тебя нога загипсована. Этот стрелок, руки бы ему с корнем вырвать, тебе кость раздробил. Месяц в гипсе лежать будешь! Так что стони, не сдерживайся, так еще красочней будет…

Девушка быстро уложила Арчегова удобнее, накрыв до горла одеялом, и обернулась к мужу:

— А ты что стоишь памятником дюку Ришелье?! Живо на другую постель, и одеялом сам прикройся, не маленький! И тоже изображай тяжело пострадавшего, но уже лекаря-волхва. Жаль, бороды у тебя нет. А я его императорское величество достойно встречу, пусть полюбуется на юдоль скорби и печали. Но как кашляну три раза, то воскресните немедленно!

ГЛАВА ПЯТАЯ

НАСТУПАЛА КРЕПКАЯ БРОНЯ…

(25–27 октября 1920 года)

Ливадия

— Константин Иванович, как ты себя чувствуешь?

— Твоими молитвами, Александр Васильевич!

Арчегов расплылся в улыбке, глядя на воодушевленное лицо Колчака — адмирал прямо лучился от счастья, возбужденно входя в светлую и просторную комнату, что император предоставил во дворце своему генерал-адъютанту.

— Когда в море?

— Завтра с утра, эскадра на рейде. Флаг держу на «Ушакове».

— Завидую, от всего сердца завидую!

Арчегов тяжело вздохнул — идет победная для России война, а он тут к постели прикован.

Эскулапы, прах их подери, ногу неправильно сложили и в лубки упрятали, теперь на всю жизнь хромота обеспечена. Хотя обвинить медиков легче легкого — они и так сделали все, что могли.

— Да полноте, Константин Иванович, ты свое пока отвоевал! Без тебя мы бы помучились изрядно, — адмирал искренне рассмеялся, присев на кровать и обняв своего молодого друга за плечи. — Ты выздоравливай лучше, сколько дел еще предстоит совершить.

— Да, кстати о делах, — Арчегов притворно нахмурился, хотя был рад, что в горячке приготовлений к десантной операции адмирал нашел время выбраться к нему. — Михаил ко мне отправил?

— И он тоже, но только вышло как сопутствующее дело. Я смотр твоему батальону морской пехоты произвел, впечатление отличное. Капдва Тирбах знающий офицер и действительно сможет исполнить любой приказ!

Колчак пристально посмотрел прямо в глаза Арчегову, как бы намекая на давнюю договоренность.

Тот промолчал, лишь отвел на секунду свой взгляд в сторону. Адмирал вздохнул с облегчением, ведь та давняя просьба генерала ему была не по нутру.

Нехорошо она попахивала, хотя он и понимал ее необходимость. Но ворошить угли Колчак не стал и потому быстро вернулся в прежнее русло начавшегося разговора.

— Одно непонятно — как ты предугадал, что в морской пехоте возникнет острая нужда? И заранее с Амура на Урал перебросил. Если б не это, то не успели…

— Помилуй бог, какое гадание к лешему, Александр Васильевич? — ухмыльнулся генерал. — И граф Келлер рядышком, и барон Врангель — эти тоже случайно в Оренбурге оказались?! Просто к войне нужно заранее готовиться, дабы потом прямой кишкою по паркету не стучать!

— Ты знал, когда у нас заматня с румынами начнется? — Адмирал восхищенно выдохнул — дьявольская предусмотрительность Арчегова его всегда поражала.

— При чем тут гадание на кофейной гуще?! — возмутился снова генерал. — Если война неизбежна, а тут именно так произошло, ибо румыны без драки с Бессарабией не расстались бы, то лучше ее начинать самим в самый удобный момент. А он как раз и настал — пока союзникам не до нас, им от германо-большевистского нашествия отбиваться нужно. Мешать нам потому и не стали — англичане выгоду чуют, а у французов сил нет. Да и мы сошлись не клюв в клюв, а коалицию успели заранее сколотить!

— Так, теперь все понятно, — адмирал задумался на минуту и поднял веселые с искрой глаза. — Война должна была начаться числа двадцатого. Этого месяца, судя по всему. Ведь так?!

— Абсолютно верно, в точку попал! Только такие масштабные действия флота не предусматривались планом. Думали лишь демонстрации устроить, а ты Сулинскую операцию провел, и сейчас Констанцу захватить желаешь. В принципе все верно. Удары с севера на Яссы и с юга от Силистрии, флотом с востока — все это заставит румын пойти на мировую. И не забывай, ведь они еще в Трансильвании с венграми сражаются, из Южной Добруджи их болгары вышибли. Тут и сильная держава войны на три фронта не сдюжит, куда уж любителям мамалыги…