Котел - Лэрри Бонд

Поэтому, отчасти в силу необходимости, отчасти из-за простой усталости, они объявили временное перемирие и разделение обязанностей. Банич сосредоточил свои усилия на военных и политических аспектах, в то время как мисс Маккена сконцентрировалась на торговле и экономике.

До сих пор девушка была более удачлива в своих начинаниях. Ей удалось наладить контакты в российских министерствах торговли и финансов со служащими с реформистскими взглядами, которые отнюдь не были счастливы при милитаристском правлении. Они вываливали девушке целый поток необработанной коммерческой информации – некоторые цифры были известны, другие – нет, а третьи вообще невозможно было обнаружить без посторонней помощи.

Баничу везло не так. Ему стоило огромных трудов даже сохранить свое прикрытие в качестве Николая Юшенко. Поддерживаемые военными декретами, правительственные учреждения, которые он снабжал, требовали все новых и новых поставок продуктов по ценам ниже рыночных. Эти новые способы контроля цен лишали Банича возможности выторговывать ценную информацию. А лишившись доходов от поставок продовольствия, Алекс лишался средств, чтобы покупать военные секреты у тех немногих, кто все еще соглашался их продавать.

И все же совсем недавно Баничу повезло. Как и Эрин, он установил несколько ценных контактов среди гражданской части правительства России. Даже внутри Министерства обороны были чиновники, которые с презрением относились к попытке военных тяжелой рукой навязать стране сталинскую дисциплину и центральное планирование. К тому же ходили упорные слухи, что российский президент не собирается оставаться номинальной фигурой, постоянным объектом слежки людей Каминова, а планирует восстановить реальный контроль над страной.

Банич пропускал эти слухи мимо ушей, считая их очередной попыткой принять желаемое за действительное. Каминов повторил старый урок российской политики – правит тот, у кого сильнее оружие. Он и его маршалы зашли слишком далеко, чтобы их можно было легко и без крови остановить. А учитывая тот факт, что Запад был в безнадежно нестабильном положении, не существовало никакой реальной перспективы давления извне с целью восстановить демократическое правление.

Эрин завершила работу торжествующим финальным ударом по клавиатуре, нажала на кнопку принтера и, развернувшись на стуле, взглянула наконец на Алекса.

– Спасибо, что подождали. Я должна была запечатлеть кое-какие идеи, прежде чем они убегут из моей головы и растворятся в сером тумане. – Девушка легонько стукнула себя по лбу.

– Нет проблем. – Банич подумал, не стоит ли ему выпрямиться, затем отогнал эту мысль. Так хорошо было стоять, облокотившись на дверь. – Итак, что же я могу сделать для вас? Похитить министра торговли? Украсть драгоценности из царской короны? Или же у вас на уме что-нибудь посложнее? Вроде попытки уговорить Катнера купить вам компьютер побольше?

Уголки рта девушки слегка приподнялись.

– Не совсем. Хотя все это неплохие идеи.

Лицо Эрин стало серьезным.

– Что мне действительно необходимо, так это ваши мозги.

– Стреляйте!

– К сожалению, у меня нет пистолета. – Девушка не обратила никакого внимания на тяжелый стон, вырвавшийся у Алекса. Очевидно, не только он имел право на тупые шутки. – Как бы то ни было, мне кажется, я начинаю улавливать какую-то систему в тех цифрах, которые нам удалось собрать, но я должна проверить на ком-то, чтобы убедиться, что это действительно имеет смысл. И желательно на ком-то, кто родился циником.

– Я думаю, вы имеете в виду меня.

Эрин кивнула.

– Я имею в виду вас.

– О'кей. – Баничу нравилась интуиция девушки. В их работе слишком легко и слишком опасно было воспылать слепой любовью к своим собственным теориям. Это было опасно, так как все эти теории базировались обычно на доказательствах, которые часто были отрывочными, неточными, а часто и противоречивыми. Хороший разведчик всегда пользовался случаем дать еще кому-нибудь возможность залатать дыры в результатах собственной аналитической работы.

Алекс отошел от двери и уселся на край стола Эрин.

– Покажите мне.

– Хорошо. Но все это очень запутанно. – Девушка откинулась на спинку стула, размышляя, с чего ей следует начать. – Сначала я объясню самую суть. Французы заметно увеличили размеры экономической помощи, которую они оказывают русским. И на правительственном уровне и на уровне промышленных корпораций. Чего я не знаю, так это почему они так делают.

Голос Эрин едва заметно изменился, когда она стала на цифрах обосновывать свои идеи, при этом не забывая четко проводить границу между тем, что она знала, и тем, о чем могла только догадываться. Банич слушал очень внимательно, все больше и больше поражаясь ее способностям.

В головоломке, которую она складывала, было множество кусочков, некоторые были такими маленькими и такими расплывчатыми, что Алекс удивлялся, как она их вообще смогла заметить, не говоря уже о том, чтобы осознать их значение. Некоторые данные представляли собой крошечные неразборчивые надписи на копиях документов, сопровождающих груз. Другие – кодированную информацию о сделках, запрятанную внутри компьютерной базы данных Госбанка. Кое-какая информация была почерпнута Эрин из разговоров с русскими чиновниками и бизнесменами или из радиопередач, а также телетайпных сообщений, переданных Управлением национальной безопасности.

Каждый кусочек собранной Эрин информации в отдельности, казалось, не имел никакого значения. Это было все равно что смотреть с близкого расстояния на картину какого-нибудь импрессиониста. Пока вы не отойдете подальше, все, что вы сможете увидеть, это крошечные разноцветные точки. Но у Эрин Маккены был особый талант видеть определенную модель за вроде бы не связанными между собой цифрами.

Банич молча ждал, когда девушка закончит свои объяснения. Затем он наклонился вперед.

– Позвольте мне уточнить. То, на что мы сейчас смотрим, представляет собой огромный поток французской экономической помощи правительственным и государственным учреждениям. Такие вещи, как беспроцентные займы и целевое финансирование... Увеличение поставок высокотехнологичного промышленного оборудования, запчастей и программного обеспечения. Большая часть всего этого может применяться как для военных, так и для гражданских целей. И все это появилось в последние несколько недель. Так?

– Так.

– Какие-нибудь идеи по поводу того, сколько все это стоит?

Эрин кивнула.

– По имеющимся в моем распоряжении цифрам... по меньшей мере два миллиарда долларов. Это всего-навсего приблизительные оценки, но, я думаю, им вполне можно доверять.

Банич присвистнул от изумления. Экономическая помощь на два миллиарда долларов в течение пяти-шести недель была явлением экстраординарным. В США статья бюджета, отводимая на экономическую помощь зарубежным странам, не превышала пятнадцати-шестнадцати миллиардов, которые надо было растянуть на весь год.

– Что, черт возьми, затевают французы?

Девушка покачала головой.

– Этого я не знаю. Поставки не очень афишируют, то есть это явно делается не для того, чтобы завоевать дружбу русского народа.

– Точно, – Банич потер ноющую шею. – Но никто не бросает такие средства на ветер просто из прихоти. Лягушатникам что-то надо от Каминова и его людей, и надо очень сильно. Остается единственный вопрос – что же это такое?

– Я думаю, ничего хорошего.

– Да уж, – Банич встал. – Пойду поговорю е Катнером. Если он согласится с моими выводами, мы пошлем ваш отчет в Вашингтон специальной дипломатической почтой завтра утром. Не думаю, что надо держать информацию при себе до тех пор, пока мы сумеем расставить все точки над "i".

Эрин устало кивнула и вновь повернулась к клавиатуре. Алекс знал, что девушка будет работать всю ночь и жалел, что ей приходится это делать. Но возможность поспать последнее время стала редкостью для сотрудников Московского отделения.

Банич остановился в дверях.

– Эй, мисс Маккена...

Эрин взглянула на него через плечо.

– Удачной работы.

23 ЯНВАРЯ, ПРЖЕМЫШЛЬ, КОМПРЕССОРНАЯ СТАНЦИЯ, ГАЗОПРОВОД "ДРУЖБА-2", ПОЛЬША

Компрессорная станция газопровода занимала пространство в несколько акров около польско-украинской границы. Мастерские по ремонту станков, химические лаборатории, пожарные станции и административные офисы – все это окружало длинный сарай с металлической крышей и пристроенную к нему башню охлаждения. Из башни поднимался дым, снежно-белый на фоне яркого синего неба.

Хотя снег толщиной около фута покрывал пустые поля вокруг станции, внутри самого комплекса его почти не осталось. Команды рабочих с лопатами, постоянно проезжающие тяжелые машины на гусеничном и колесном ходу, а также тепло, вырабатываемое десятками огромных машин, работающих круглые сутки, – все это составляло вполне достойную конкуренцию матери-природе.