Затерянный остров - Беатрикс Маннель

Те немногие лошади, которые имелись на Мадагаскаре, предназначались для офицеров королевы, а немногие крепкие пони были просто бесценны. Так что у них не было другого выхода, кроме как продвигаться дальше пешком с носильщиками. Королева удивилась решению Паулы не путешествовать в паланкине, и Паула побоялась признаваться ей, что у нее недостаточно денег для того, чтобы нанять еще четырех носильщиков, необходимых для того, чтобы нести паланкин. Все-таки они были посланниками кайзера. Удивление королевы Паула могла объяснить только тем фактом, что Ранавалуна II никогда еще не покидала нагорье. Проделав тот путь, который уже остался позади, Паула радовалась своему решению, ведь на многих участках пути просто невозможно было продвигаться вперед в паланкине, и ей пришлось бы платить носильщикам и идти при этом самостоятельно. Покинув нагорье, она уже не верила в то, что описание путешествий Иды Пфайффер полностью соответствует действительности.

Несмотря на это, королева все же оказалась умнее, чем все они думали, считала Паула. Она была уверена, что королева настояла на том, чтобы она продолжала путь с другими посланниками исключительно по той причине, что она доверяла Пауле, а не остальным, и хотела, чтобы та присматривала за своими попутчиками. Только так можно было объяснить тот факт, что она выдала Пауле пропуск, в котором были указаны имена мужчин, причем они должны были путешествовать с ней. Паула же в любой момент могла продолжить путь без них. К ее большому удивлению, никто из них не пожаловался по этому поводу, и когда она спросила мужчин, то удивилась еще больше, потому что, по всей видимости, им нравилось путешествовать с ней, даже Вильневу, но почему?

За исключением этого обстоятельства, Паула была рада тому, что она не одна. Мужчины постоянно убирали с дороги стволы деревьев или несли вещи, когда носильщики уже выбивались из сил. Ей надо было нанять еще больше носильщиков, но Мортен категорически возражал. Он не собирался транжирить деньги своей католической церкви на такую роскошь. Кроме того, мужчины разнообразили меню мясом небольших животных, на которых они охотились. Вопреки представлениям Паулы, дорога сквозь тропический лес не была увешена различными фруктами, как в сказочной стране, и, если бы у них не было с собой запасов риса, муки, яиц, курицы и сахара, они уже давно умерли бы от голода.

Носильщики остановились.

— Что случилось? — Мортен вытер пот со лба и выпил немного воды из фляги, которую он, как и все остальные, носил на кожаном ремне через плечо.

«О господи, — подумала Паула, — вот и конец». Перед ними начинался непроходимый тропический лес, он стоял, словно стена. Тонкие серые стволы деревьев с лиственной кроной, о существовании которой на высоте более чем двадцати метров можно было только догадываться. Лежащие поперек рухнувшие стволы, разъеденные термитами, странные, напоминающие каллистемон растения с красными цветами, отмершие листья пальм с острыми краями. Все это было обвито лианами, толстыми, как бедро мужчины, и изогнутыми, как штопор, в чьи петли, расположенные прямо у земли под истлевающими листьями, Паула постоянно попадала. Здесь, перед ними, все росло так плотно друг к другу, что Пауле казалось просто невозможным сделать шаг вперед. Было тихо, изредка слышалось робкое щебетание, и только презренное жужжание насекомых никогда не смолкало.

Носильщики тихо переговаривались.

— Откуда они знают, куда нам идти? — Паула обратилась к Нориа. — То, что находится перед нами, выглядит так, будто там еще ни разу не ступала нога человека.

Нориа так удивленно посмотрела на нее, будто она задала очень глупый вопрос, что ее злило, потому что Нориа и без того постоянно казалась ей высокомерной. Она никогда не выглядела такой обессиленной, как Паула и ее попутчики, и это при том, что она, как и носильщики, шла босиком, в одной только ламбе. И, кроме того, Нориа не кусали насекомые.

— Дороги нет, — упорствовала Паула раздраженно, она уже была готова устроить скандал, — нет даже маленькой тропинки.

— Джунгли поглощают все следы за несколько дней.

— Но откуда же тогда носильщикам известно, куда нам идти?

— Нам же нужно к морю, не так ли? — Нориа очень терпеливо объясняла Пауле, будто та была маленьким ребенком, что еще больше разозлило ее. — Это чувствуется. Даже я это чувствую, чем ближе мы подходим к морю, тем больше изменяется кора деревьев и растения. Они дают нам знать, куда идти.

Паула недоверчиво смотрела на джунгли: она не заметила ни малейших различий. Но затем она подумала о своем обонянии и о том, что сегодня даже смогла распознать, было ли ароматическое масло мацерировано в медном котелке или в стальном. И часто она могла определить, какое масло использовалось: пальмовое, олений или свиной жир, даже если все было сделано для того, чтобы оно не оставило запаха.

— Вы ощущаете по запаху, что мы на правильном пути? — спросила она Нориа.

Нориа широко улыбнулась.

— Я бы не так выразилась, но, возможно, что-то вроде этого.

Она наклонилась и взяла немного земли. Та и близко не напоминала красную почву нагорья, потому что состояла большей частью из истлевших листьев, цветов и коры.

Нориа понюхала почву, затем протянула ладонь к носу Паулы, которая с любопытством втянула воздух. «Невероятно, — подумала Паула, — земля пахнет так, будто ее создал опытный парфюмер». Сначала ощущалась илистая нота головы, аромат грибов — трюфелей, чтобы быть точной, затем почувствовалось дуновение померанцевой травы; нота сердца состояла из размятой травы, мускуса, щепотки корицы, ржавчины, и на заднем фоне оставались камфора и дубовый мох вперемешку с чем-то, похожим на корень лакричника.

— Но я не чувствую запаха моря. — Паула посмотрела на Нориа.

Нориа удивленно приподняла брови.

— Разве? До моря нам осталось дней десять. И эта плесень на стволах деревьев указывает мне, в каком направлении двигаться дальше.

Нориа показала вперед, как раз туда, где остановились носильщики.

Паула решила, что будет чаще нюхать землю, и злилась на себя за то, что прежде этого не делала. Она была занята только поиском ароматных растений, но, к своему большому удивлению, обнаружила их значительно меньше, чем представляла себе. Когда она планировала свое путешествие в тропическом лесу, она исходила из того, что джунгли полны роскошно цветущих и пахнущих растений, и была очень удивлена, когда поняла, что хотя здесь и были цветущие растения со множеством бутонов, но они не пахли, как и большинство сортов орхидей. Или же это были деревья, такие как альбиция с желто-красными цветками, или кустарники, такие как ярко-красный, иногда также солнечно-желтый гибискус, но здесь не было чего-то столь же яркого, как лавандовые или рапсовые поля либо клумбы роз или тюльпанов, которые массово прорастают из земли. А орхидеи были чаще всего белесыми, или нежно-желтыми, или коричневатыми с красным оттенком, причем многие — такими маленькими и неприглядными, что их легко можно было не заметить.