Древний Египет - Мария Згурская

Более того, чтобы окончательно порвать со всеми традициями, царь оставил столицу своих предков Фивы и в 450 км севернее, недалеко от современного города Асьют, основал фактически на пустом месте новую резиденцию, которой дал пышное название – «Ахетатон» («Горизонт Атона»). Теперь эта местность называется Тель-эль-Амарна, по имени обитавшего здесь прежде арабского племени бени-амран. Вот почему в современной науке время правления Эхнатона получило название Амарнского периода, а столица его – Тель-Амарна, или Амарна.

Поднявшись по течению Нила, фараон вышел на берег в широкой долине, окруженной неприступными скалами. На сверкающей золотой колеснице в сопровождении приближенных Эхнатон прибыл к месту, где намечалось воздвигнуть храм богу Атону. Здесь совершилось «жертвоприношение большому отцу его (Атону) хлебом, вином, откормленными быками, безрогими тельцами, птицами, пивом, плодами, фимиамом, зеленью всякою доброю в день основания Ахетатона – Атону живому»: надпись с таким текстом была высечена на одной из 14 пограничных стел новой столицы, на другой стеле сохранилась клятва фараона никогда не переступать этих границ.

Для встреч Солнца и для вечерних славословий ему на закате Эхнатон сложил гимн, который является его единственным дошедшим до нас символом веры и достоверным документом, откуда возможно черпать информацию об этом удивительном периоде.

Вступление провозглашает три основных пункта атонизма. Атон – универсальный мировой Бог. Это не бог какого-либо города или какой-то одной страны, а создатель всех земель. Атон воплощается в солнечном диске, хотя сущность его сокрыта от человека. Избранником Атона является Эхнатон, его «возлюбленный сын». Реформатор не строит богословской системы и отвлеченной аргументации, он только показывает, что без Солнца жизнь замирает, а при его восходе – оживает. В этом – свидетельство его всемогущества:

Когда исчезаешь, покинув западный небосклон,Кромешною тьмою, как смертью, объята земля.Очи не видят очей.В опочивальнях спят, с головою закутавшись, люди.Из-под их изголовья добро укради – и того не заметят!

Гармоничное единство человека и природы, благословенный труд и радость – вот основные чувства, пронизывающие гимн. Творческая сила Атона не знает границ. От величественных явлений мирозданья до незаметных и таинственных – все подвластно Атону:

Жизнью обязан тебе зарожденный в женщине плод,В жилы вливаешь ты кровь.Животворишь в материнской утробе младенца.Во чреве лежащего ты насыщаешь его.Даром дыханья ты наделяешь творенья свои…… Ты – единый творец, равного нет божества!

В последних словах виден уже почти настоящий монотеизм. Правда, и в гимнах Амону мы находим провозглашение его единственности, в том смысле, что он – создатель других богов. Но Амон-Ра сам родился из Нуна – Хаоса, Атон же – пребывает вечно. Амон-Ра – отец богов, Атон – единственный бог. В другом варианте гимна вместо слов «равного нет божества» стоит «кроме тебя, нет иного». Для того чтобы еще яснее подчеркнуть эту истину, Эхнатон отменил прежнее титулование божества, в которое еще входили имена Гора и Шу. Теперь бог именуется: «Ра, владыка небосклона, приходящий как Атон».

С Атоном, в отличие от других богов, не связана какая-либо космогоническая мифология (то есть мифологические концепции, объясняющие сотворение мира и самих первых богов из чего-либо – первозданного хаоса и прочего). Это единый живой Творец Вселенной, Отец земли, растений, животных, людей, которого самого никто и никогда не творил.

Проходили годы. Эхнатон не покидал своей столицы. Но реформа веры не является панацеей от внешних и внутренних проблем. Фараон слишком хорошо понимал, что новизна и непривычность новой веры вызывают повсюду ропот. Он даже дал торжественную клятву никогда не выезжать из Ахетатона. Таким образом, он сделался добровольным узником. Правда, его эмиссары разъезжали по стране, разрушая святилища богов, уничтожая надписи с их именами, но это вызывало лишь озлобление.

После смерти Аменхотепа III на севере появились племена хабиру – кочевники Сирийской пустыни, охотно служившие наемниками там, где им было выгоднее. Они вторглись из окрестных степей и дошли до прибрежных финикийских городов. Некоторые правители встретили их радостно, надеясь с помощью пришельцев избавиться от египетского ига, другие тщетно взывали к Эхнатону, моля его поспешить на помощь и прислать войска. Но фараону, целиком поглощенному реформами и внутренними распрями, было не до них.

В Египте росло недовольство. Теперь не только жрецы и знать, но и средний класс не поддерживали фараона. Расправляясь с их помощью со своими противниками, Эхнатон ничего не давал взамен. А средний класс в любые времена обладал очень рациональным мышлением и не хотел гибнуть за некие умозрительные идеалы.

Фивы хранили зловещее молчание. Жрецы Амона, лишенные своих земель и храмов, непрестанно сеяли смуту. И народ охотно слушал их. Значение идеологического фактора никогда и нигде нельзя недооценивать. Религиозные идеи фараона были непонятны простым египтянам, которые втайне продолжали чтить старых богов. Народ за многие столетия привык к своим богам – традиции в Египте были всегда очень прочны и устойчивы, – верил в них, и, конечно, никакие указы и административные меры не могли принудить его отказаться быстро, в течение нескольких лет, от религии предков. Люди вздыхали о тех временах, когда Амон приводил в Фивы вереницы пленных азиатов, а Осирис встречал умерших в стране Запада. Домашние боги, боги номов и городов были близки и понятны душе крестьянина, ремесленника, писца и родового аристократа. Они были богами, помогающими в повседневной жизни, богами, которых почитали отцы с незапамятных времен. А «учение» фараона, скрывшегося в своем Ахетатоне, ничего не говорило им. И, конечно, неудачи в Азии приписывались отступничеству царя и гневу исконных богов, которые карают отступника.

С другой стороны, создается впечатление, что и самого Эхнатона мучил страх перед богами. Вероятно, он втайне боялся, что они могут оказать на него пагубное воздействие. Слабое здоровье царя, отсутствие наследника-сына, казалось, подтверждали худшие опасения. Эхнатон становится все более непримиримым и фанатичным, приказывает стереть всякий след богов. Сотни каменотесов трудятся над тем, чтобы исковеркать старые иероглифы. Истребляются не только имена богов и слово «боги», но и даже слово «бог». Его заменяют словом «царь», «властитель». По верованиям египтян, уничтожение имени было магическим средством уничтожить его носителя. Вероятно, все мероприятия Эхнатона, связанные с переменами в надписях, объясняются тем, что он не мог избавиться от суеверного страха. Насилия и разрушения принимали все более широкий характер. «Творит он (царь) силу против не знающих поучения его… всякий противник царя обречен мраку» – так гласит одна из надписей того времени. Но воевать со всей страной было не под силу даже фараону.

В итоге Эхнатон оказался в изоляции. Дабы удержаться на престоле, он вынужден был впервые в истории Египта прибегнуть к помощи наемников, скорее всего обитателей Эгейских островов. Таково оказалось внешнее и внутреннее положение страны к концу 17-летнего правления Эхнатона. Правда, по некоторым, очень смутным и неопределенным намекам можно предположить, что в последние годы правления под воздействием матери – царицы Тийи, по-видимому, сохранившей свое влияние, или же просто осознав надвигающуюся опасность, Эхнатон отказался от своего крайнего упорства в религиозном вопросе и пошел на некоторые уступки.

Главной супругой фараона была Нефертити, красота и грация которой увековечены в ее скульптурном портрете, ныне столь же известном, как и портрет Джоконды Леонардо да Винчи. Кто были ее родители? Когда и как появилась она во дворце фараонов? Обо всем этом пока можно лишь гадать. Но, скорее всего, она не принадлежала к царскому роду. Царица была предана новой религии не менее своего мужа, а есть даже гипотезы, что именно она генерировала идеи и вдохновила супруга на перемены.

От Нефертити Эхнатон имел шесть дочерей. Старшая дочь – Меритатон, была выдана замуж за царевича Сменхкара. Вторая умерла в детстве, а третья дочь – Анхесенпаатон (позже носившей имя Анхесенпаамон) – стала впоследствии женой Тутанхатона, будущего фараона.

Тайна происхождения принцев Сменхкара и Тутанхатона

О происхождении наследников Эхнатона достоверных сведений не сохранилось. Все гипотезы и догадки ученых, занимавшихся этим вопросом, основываются на косвенных и очень неполных данных.