История усталости от Средневековья до наших дней - Жорж Вигарелло

результате усталость неизбежно начинают связывать со сноровкой, с материальными препятствиями, с физическим сопротивлением, даже если облеченные властью инспекторы мануфактур продолжают уделять внимание в первую очередь достигнутым результатам, а не испытываемым трудностям: «Мучительное существование этих людей… не вызывает у них никакого сочувствия»679. Однако изменения происходят не здесь, не здесь обновляются и старые описания, сделанные Бернардино Рамаццини680, сводившиеся к перечислению заболеваний, свойственных каждой профессии; им на смену приходят более проработанные образы привычного утомления; наконец, не здесь ослабевает уверенность баронессы Оберкирх, аристократки, убежденной, что видит счастье на лицах крестьян681. Этот «нездешний» мир принадлежал писателям, врачам, энциклопедистам, ученым, жаждущим проведения в жизнь своих исследований682. Благодаря им открывается беспрецедентное «поле», касающееся нравов, профессий, телесных язв, мало общего имеющее с вниманием, уделяемым Вобаном носильщикам и землекопам683. Вероятно, все эти исследования эмпиричны и приблизительны. Позы рабочих, «искаженные, как балетные па»684, оцениваются по-иному. Их оценивает «элита», претендующая на еще никому не известную роль «инженера» или «теоретика физического труда». Эта профессия была в значительной мере умозрительна, но ее появление демонстрирует действительное возобновление интереса к вопросу. «Энциклопедия» делает изучение «ремесел» непременным способом познания времени: «Именно у ремесленников следует искать самые замечательные доказательства проницательности ума»685. «Описание ремесел и профессий» становится главным предметом изысканий Королевской академии наук686. Благодаря «Универсальному словарю искусств и ремесел» анализ механических ремесел обновляет культуру: «Все, что написано о механических ремеслах, – пустяки по сравнению с распространенностью и благодатностью этого явления»687. Начинаются исследования, сталкиваются мнения. Появляются выводы, тем более скромные, что в значительной мере они представляют собой суждения ученых.

Жесты, орудия и приемы труда поначалу сравниваются, чтобы выявить те, которые уменьшают нагрузку, ограничивают усталость, повышают эффективность труда; не связанные между собой ситуации касаются работы поденщиков. Все это – лишь начало изучения вопроса, тем не менее здесь происходят некоторые изменения. Его цели «практические», такого до сих пор не было. Примеры множатся. Дюамель дю Монсо пишет, что использование для уборки пшеницы длинных и тяжелых кос, обычно применяемых для овса, заставляет тело «мучительно изгибаться»688, и в работе «Начала сельского хозяйства» (Éléments d’agriculture) дает рекомендации по поводу того, как надо ими пользоваться. В работе «Мастерство кровельщика» (Art du couvreur) он пишет о досадном упущении при кровельных работах – прямо на скате крыши при помощи доски и лестницы, по его мнению, надо устраивать плоскую поверхность, что позволяет работать «в самой удобной позе»689. Гюло сравнивает педали токарного станка, чтобы определить «самую удобную»690 – ту, которую легче всего приводить в движение благодаря приспособлению, схожему с «коромыслом весов». Энциклопедисты сравнивают движения веслами, во избежание бессмысленного утомления настаивая на том, чтобы «весло не вращали вокруг своей оси»691. По той же причине, сравнивая удары заступом, Шарль Кулон настоятельно рекомендует «не поднимать орудие труда выше, чем требуется»692. Даже строевой шаг на протяжении XVIII столетия становится предметом пристального изучения: анализируются перемещения, уделяется внимание экономии усилий, делаются тщательные описания. Движения становятся более точными: «Если солдаты будут поднимать ноги выше, чем требуется, это повлечет за собой потерю времени и вызовет бессмысленную усталость»; «Если солдаты, ставя ногу, будут сильно ударять ею о землю, это вызовет их бесполезную усталость»693. Жак-Антуан де Гибер в многократно издававшемся в конце XVIII века «Общем очерке тактики» говорит о маршировке как о выработке «тщательности», чему прежде не уделялось внимание, как о символе изменившегося взгляда на технику маршировки: «Когда левая нога выносится вперед на двенадцать дюймов, ее опускают на землю; тело, перемещаемое вперед, почти полностью будет опираться на левую ногу, пятка правой ноги поднята, она едва касается земли носком и готова сделать следующий шаг»694. Движения описываются очень тщательно, но цель этих описаний весьма конкретна: сделать маршировку «более удобной и не такой мучительной»695. Нет сомнений в том, что с этого разбора жестов и движений начинается обновление.

Внимание «количественной стороне действия»

В середине века становится более точным оценивание результатов работы и ее длительности. Впервые вместо санкций появляются часы. Чтобы данные были гарантированно правильными, замеры повторяются. Цифры, помимо прочего, фиксируются в нарядах на работу. Эти наряды составляют «инженеры» и информируют о них управляющих и администраторов. По всей видимости, усталость в них практически не упоминалась, но устанавливались новые пределы возможностей, вырабатывались нормативы, касающиеся количества перемещаемых грузов, дробления камней, уборки строительного мусора, расчистки дорог. Вот пример хронометража прохода одного маршрута:

Для этой цели было взято среднее расстояние; по часам засекли время, которое требуется повозке, чтобы преодолеть его; эту операцию повторили несколько раз, и общий результат составил в среднем один час двадцать минут. Это стали рассматривать как постоянную единицу измерения, с которой следует соотносить все остальные; в результате составили таблицу пропорций, помощник инженера может ею пользоваться, не боясь ошибиться, при прохождении любых возможных расстояний при производстве обычных работ696.

В середине века делаются более обстоятельные попытки расчетов оптимальных нагрузок, проводятся сравнения усилий, выстраивается иерархия результатов, – иначе говоря, оценке труда придается точность, которой раньше не было. Новшество постулирует различия и сходства разнообразных физических затрат; при этом оговариваются различные работы, вызывающие одинаковую меру усталости, утомление превращается в нечто модулируемое и контролируемое, определяется, во что оно «обходится» в различных ситуациях; в конце концов, все эти расчеты направлены на повышение эффективности труда.

В 1753 году Даниил Бернулли первым предложил использование математических уравнений для подтверждения уже упомянутых догадок Дезагюлье697. Он обнаруживает связь между «механическими» пропорциями, исследует вероятные совпадения, замечает, в частности, что переносимые тяжести зависят от расстояния: «менее тяжелые» грузы могут переноситься на бóльшие расстояния, и эта зависимость остается неизменной. Изменение одной части этой пропорции влечет за собой изменение другой: снижение тяжести груза позволяет переносить больше, а затраты труда при этом не меняются. Оригинальность этого вывода заключается в подсчетах, например в попытке «трактовать усталость»698, поддерживать ее на прежнем уровне, притом что действие меняется: подъем груза массой «двадцать фунтов на высоту трех футов» эквивалентен «подъему груза массой шестьдесят фунтов на один фут»699, это отношение постоянное и квантифицированное. Отсюда – изобретение «единиц работы»700 (в данном случае – подъем шестидесяти фунтов на высоту одного фута) и их возможная корреляция; отсюда же – крепкая связь между двумя аспектами действия и предполагаемым утомлением. Комбинация как будто была постоянной: сила и