Психоделика. Книга для мертвых - Юрий Валерьевич Литвин

– Я всегда там беру, лучший в городе.

– Да. Давай еще по одной и покурим!

– Легко…

Жидкость забулькала в пластиковых стаканчиках. Через пару мгновений в наших пищеводах.

– Вещь!

– А то!

Пили прямо в тоннеле, почти околев от холода, потому что хорошенько вспотели и стали остывать, оттого водка долго не брала, но потом резко двинула по шарам. Нам предстояло перетащить четыре тяжеленных редуктора из ЗИПа со стройплощадки на новый, уже стоящий в тоннеле ВОМД. По идее строители обещали обеспечить дрезину, но чего-то там у них не срослось, благо хоть краном в дыру их запихнули, все же легче. А оставшиеся триста метров до камеры – будьте любезны. Ведь как говорится – два солдата из стройбата заменяют экскаватор?

Перетянув два, и подтянув как можно ближе к камере третий, мы решили перекусить. С дремотой.

– Опа, есть приход!

– Да ты что?

– Ага, а видал, как метростроевские обедают?

– Ну.

– По колено в воде, хоп-хоп, пять минут и весь обед, и опять работать.

– А что сделаешь? У них так. Обед не нормированный, успел поесть – поел, не успел – ходи голодный.

– Да…

– Ну че, разливай уже всю, та сами пойдем, поработаем.

– Ага.

Снова бульканье по пластику. Выпили, доели не спеша хлеб с сосисками. На душе стало немного легче, в смысле, веселее.

Серега сунул лом в редуктор, перевернул, чтобы я смог взяться с другой стороны.

– Эх, надо было еще человека брать. Хоть бы менялись!

– Двух.

– Согласен. Жаль, не было никого свободного.

– Как всегда, вечные большие гонки. По вертикали.

– По горизонтали, бля. Когда поднимать будем, тогда вертикаль начнется.

– Да уж. Хера будем поднимать. Завтра. Второй припрем и шабаш. Ну его на хуй.

– Всю жизнь на пупка…

– Отож.

За этой милой беседой мы доперли редуктор до камеры и с неимоверным облегчением перевалили через порожек.

– Тама, слышь, а у нас ничего не осталось?

– Ну ты, Серый, даешь!

– Шутка, а пригодилось бы!

– Не то слово… Покурим и за крайним пойдем.

– Ага.

Перекурили, поплелись за последним. Я возьми и ляпни:

– Пришли как-то к писателю Пелевину арлекины. Не просто так. Книгу заказать. Про кого? Понятное дело про Путина. Денег немеряно сулили, мол, материалом обеспечим, только до широких масс надо донести. Так как вы умеете, с изрядной долей сарказма, на тоненького. С юмором.

Мол Достоевского с графом Т пропесочили, так сказать, а чем ВВ хуже? Непорядок.

– Ну и хули? – Серега явно думал о своем, особо не вникая в мои бредни, привык. А я продолжил с присущим мне рабочим пафосом:

– Закручинился писатель Пелевин, но от аванса не отказался. И не видел никто с тех пор тех арлекинов.

Ничего мне товарищ не ответил, пожевал табачок и говорит:

– Завтра Захарович пусть как хочет, но еще пару человек пусть дает. Ну его на хер.

Пожелание повисло в воздухе. В молчании дошли до ящика с редуктором. Пелевина бы сюда да с Никоновым, чтоб не умничали до хуя.

– А ящик куда денем?

– Да ихний бригадир сказал: пусть тут валяется, они заберут потом.

– Тогда ладно, а досточки хорошие.

– Хорошие.

– А по завершении процесса рекомендую еще разок посетить местную точку, вы, сэр Гей, не возраже?

– Сам ты гей, сука-блядь. Но, в принципе, не возраже.

– Уважаю вашу принципиальность.

– Да. Я такой!

– Сякой, бля. Трындишь, как Троцкий.

– Сам ты это слово…

И чтобы вы думали? Доперли мы четвертый редуктор, на раз, и на точку зашли, и благополучно сей день завершили. И самое интересное – даже не простудились.

А на следующий день затащили редуктора на агрегаты, правда не вчетвером, а втроем, но это уже, как говорится, совсем другая история.

х х х

сон

Следующие несколько дней растянулись чередою унылою и однообразною. Под унылое мычание погонщиков и гарольдовы проклятия.

С Франциско мне удалось переговорить на следующий после нападения прокаженных день. Он меня серьезно озадачил.

Сначала я вывалил на него целый мешок моих сумасшедших, но не лишенных логики подозрений, отчасти желая проверить реакцию, отчасти решив расставить некоторые приоритеты, он выслушал меня молча. Я усилил эффект тем, что по прибытии в ближайший городок брошу все к чертям и уеду, лишь после этого он улыбнулся своей очаровательной улыбкой и стал говорить сам. И поведал мне следующее. Оказывается все то, о чем я ему рассказал ему прекрасно известно. Да, мы как на ладони, да противник знает о нашей миссии, и маршрут нашего передвижения. И да, Реликвию взять самостоятельно он не в состоянии. Тут же меня похвалили за грамотность моих предположений. Я спросил, что, в конце концов, мы ищем. Он не сказал, но заверил, что я все узнаю. Я сказал, что я так не работаю, он назвал дополнительную сумму гонорара, и у меня слегка закружилась голова. Но я справился со своим эмоциями и сказал, что мертвецу золото не к лицу, он снова улыбнулся и сказал, что у нас есть способ обмануть противника и совершенно сбить их со следа , причем именно тогда, когда они будут уверенны, что мы у них в руках.

И совершенно он меня добил ответом на мой прямой вопрос принадлежности этих людей к лагерю султана.

Знаете, что он ответил мне? Нет. И добавил, ну как нет, их используют, но они об этом даже не догадываются. Я попросил разъяснить, но Франциско сказал, что мы и так обращаем на себя не нужное внимание окружающих, и попросил потерпеть, мол, скоро все само собой разрешится. И как с ним разговаривать теперь? Вы что-то поняли? Я нет…

И потому, когда Ахмед стал рассказывать про Проклятую крепость, я даже обрадовался. Это меня отвлекло. А рассказал он вот что. Оказывается, в этих местах еще во времена Первого Крестового Похода была построена крепость. Точнее форт. Но видимо, из-за нехватки строительных материалов, строили его на месте старой мусульманской мечети, после чего началось.

Поначалу все было как всегда, да только вот одна незадача. Когда отступавшие из-под Иерусалима крестоносные войска решили дать себе отдых за стенами форта, то его просто напросто не оказалось в указанном месте.

Решили, что это обыкновенная ошибка картографа, однако, некоторые знатоки клялись и божились, что, несмотря на однообразность ландшафта, крепость должна находиться именно в этом месте.

Командор Леброньяк, из гасконских рыцарей, был человек горячий и нетерпеливый. Обругав, на чем свет стоит своих знатоков, он приказал двигаться дальше. Примерно после недели блужданий по пустыне, преследуемые конными сельджуками крестоносцы наконец-то увидели стены форта и несказанно этому обрадовались.

Однако добравшись до ворот, долго не могли докричаться до гарнизона. Его попросту не оказалось на месте.

Пропал бесследно. Причем было не понятно, по своей ли воле он его покинул, либо был обманом выманен из-за стен и потом уничтожен. Ни записей, ни пояснений ничего. Разбросанная как попало кухонная утварь и прочие предметы быта, кое-что из обоза, и все.

Леброньяк заявил, что раз нет оружия