Жженые карты (СИ) - Ирина Голунцова

– Запакуйте его как можно крепче. Мы возвращаемся.

Глава 14

ТАМАРА

Несмотря на ситуацию, обернувшуюся непредвиденной катастрофой, Тамара не испытывала жгучего желания растерзать на кусочки своего врага. Весь гнев она выпустила часом ранее, столкнувшись с Сергеем в словесной баталии. Ее до сих пор терзали сомнения, мысль о смерти Константина казалась ей правильной и единственно верной, ведь от опасной болезни принято избавляться. Но командир решил поиграть в опытного ученого, уверенного, что обуздать смертоносный вирус будет ему по силам. Ее мать не смогла, Виталий не смог, да и десятки других людей, попавших под руку заточенному мужчине, не смогли. А он – сможет.

– Можем и дальше продолжить играть в «гляделки», но, признаться, тишина меня угнетает.

Девушка отреагировала также как и четыре раза до этого – постукивая указательным пальцем по подбородку, она молчаливо наблюдала за пленником. Чересчур говорливым, стоит признать. Но спокойствие окутало ее, словно теплый зимний шарф, не давая словам вырваться на волю. Удивительно даже, что ей не хотелось адресовать в ответ едкую фразу, ею овладело бесстрастие, необъяснимая вялость.

Сидя на кушетке в камере, в которой сутки назад находился Антон, Константин не терял надежды разговорить надсмотрщицу. Тамара понимала, что долго молчать не будет, ей просто требовалось время, чтобы сосредоточиться и морально подготовить себя к предстоящему обмену любезностями. Мужчина не казался ей опасным, хотя действительность говорила об обратном. Не только пугающая способность и сила вызывали страх, но и его колючая ухмылка, грустный и в то же время хищный взгляд. Он ее должен ненавидеть, ведь она не только пыталась убить его дочь, но и пустила ему пулю в ногу. Девушка не могла объяснить своего спокойствия, будто кто-то нажал на кнопку и ее инстинкт самосохранения исчез.

– Твоя рана. – Эта фраза стала первой за прошедшее время, начиная с того момента, как за ней закрылась дверь.

– О, пустяки. – Отмахнулся Константин, беглым взглядом осмотрев пулевое ранение на своей ноге. – Почти зажила.

Сейчас он уже выглядел не таким побитым, подметила шатенка. Когда они затаскивали его в поезд, он только начинал крепко стоять на ногах. Действовать приходилось быстро, силы возвращались к этому человеку с небывалой скоростью. Но чтобы его организм исцелил такую рану?

– Ткани не могут восстановиться так быстро у человека.

– Могут… если ты не совсем человек.

– Так кто же ты? Или что? – Устало вздохнула Тамара. – Результат каких-то экспериментов или родился таким?

– Ну-у, ты сама ответила на свой вопрос.

А вот и первый звоночек. Пренебрежительный тон собеседника приоткрыл завесу, за которой пряталось раздражение. Но эти позывы девушка быстро подавила.

– Слишком ты… легкомысленный для человека твоего положения.

– Воспринимая я мир таким, какой он есть, давно бы уже слетел с катушек.

– Как твоя дочь? – Не удержалась девушка.

Она осознавала, что играть с огнем не стоит, но жар пленил и раззадоривал ее, отчего болезненные ожоги уже не так пугали.

– Хм… Азиза. Она стала отражением монстра, в которого меня превратили. Моя болезнь, мой кошмар, – а затем он грустно усмехнулся, – моя дочь.

– Да-а, я заметила. – Нарочно проронив небрежность в этой фразе, Тамара сложила руки на груди.

– Ты чем-то на нее похожа.

– Это был сарказм?

– Сарказм она плохо переносит. – Мечтательно добавил Константин, обойдя прямой вопрос собеседницы и продолжив развивать мысль: – Я об ауре. Темно-фиолетовый цвет объединяет обжигающую ярость и холодную скорбь. Тебя убивает боль потери. И я говорю не только о твоем напарнике.

Виталий. Шатенка могла поклясться, что услышала его звонкий и приятный смех. Сердце судорожно сжалось в груди, но она не показала своей боли.

– Я – солдат, мне свойственно терять близких.

– Мне это тоже знакомо…

– Да что тебе?.. – И вдруг она словно наткнулась на барьер, преграду с ярким объявлением, не обратить внимания на которую являлось проблематично. – Подожди. Хочешь сказать, что ты был солдатом? – Молчание отыграло роль лучшего ответа, отчего Тамара возликовала про себя – ей удалось подловить мужчину. – Да… тогда это кое-что может объяснить.

Ведь из простого смертного не удалось бы сделать машину для убийств, к тому же солдаты постоянно находятся в поле боевых действий, где царят хаос и суматоха. Пойди, разберись, куда пропал тот или иной человек, все равно вердикт один – мертв и точка. Неужели Константин действительно стал жертвой экспериментов? Все сходилось за исключением одного масштабного недочета – его дочери. Она тоже была военным? И их с отцом вместе пленили? Все возможно.

– Так что ты такое? – Чем гадать, лучше узнать правду от первоисточника.

– Сама проверь.

Поднявшись с кушетки, мужчина вынудил Тамару напрячься. Он уже твердо держался на ногах и даже то, что его удерживала прочная клетка, ничуть не успокоило девушку, когда он провернул своей излюбленный фокус. Вдали это казалось чем-то нереальным или, с другой стороны, обыденным и не столь пугающим. Но увидев с расстояния пары шагов, как правая рука Константина покрывается черной коркой, Тамара от удивления уронила челюсть. Темное вещество просачивалось сквозь клетки кожи наружу, застывая, словно воск тлеющей свечи. Зрелище пугающее, но оно завораживало подобно магическим спецэффектам в фантастических фильмах.

Но вся магия исчезла, как только Константин протянул к шатенке руку сквозь прутья решетки. Отпрыгнув назад и выхватив в спешке пистолет, при этом больно ударившись локтем о стену, Тамара с напускной злостью посмотрела на пленника. Тот лишь посмеялся.

– Не бойся, хотел бы тебя убить – давно бы это сделал.

Нервно дернув левым уголком губы, показав не то улыбку, не то оскал, Тамара как бы сказала: «ха-ха, как смешно».

– Ну же. – Заманивал мужчина. – Нас разделяет клетка. Не думаю, что смогу сломать или согнуть прутья… до того, как ты меня застрелишь.

Было бы безумием пойти на поводу у Константина и протянуть ему руку, но девушке отчего-то стало любопытно, за что она возненавидела себя всей душой. Как можно хотя бы задумываться о возможности дотронуться до этого опасного монстра? Однако она задумалась, более того – ей захотелось сделать шаг вперед и прикоснуться пальцами к нему, узнать, на что это похоже?

Здравый смысл говорил ей застрелить Константина, а уж потом удовлетворить свое любопытство – это самое логичное и оптимальное решение. Но она любила рисковать, и отчего-то вбила себе в голову, что он ее не тронет. С чего такая уверенность? Действительно, почему ей казалось, что все обойдется и этот человек не причинит ей вреда, неужели заточение станет для него помехой? Поэтому Тамара оторвала взгляд от его руки и прежде, чем исполнить задуманное, решила убедиться, совершает ли она ошибку. И то, что она увидела, обрушилось на нее волной неукротимого страха. Не потому, что взгляд Константина наполнился предвкушением, напоминая глаза хищника, нацелившегося на добычу в зоне досягаемости. Ее ужаснуло то, что она позволила себе поверить.

– Иди к черту. – Быстро отступив на два шага назад, Тамара наставила пистолет на пленника, пытаясь сдержать тяжелое дыхание.

Ее реакция от души повеселила Константина: вернувшись к кушетке, но не спеша садиться, он едва сдерживал рвущийся наружу смех.

– Боже… А ведь почти поверила. – Быстро повернувшись, мужчина посчитал нужным подсластить пилюлю, сказав: – Подойти ты чуть ближе, я бы тебе точно шею смог одной рукой сломать.

Его голос беспощадно бил Тамару по самообладанию, вынуждая лишний раз удостовериться в ее наивности и никчемности. Жалкое существо, как она могла только позволить подобную оплошность? Еще бы чуть-чуть… да что с ней такое, что за наваждение накрыло ее в тот миг? Собственная слабость, едва не совершенная ошибка вынудили девушку почувствовать себя мокрым местом, доверчивым наивным ничтожеством. А Константин только этому и рад. Смеялся и никак не мог нарадоваться, что обвел ее вокруг пальца, как маленькую девочку, не способную принимать рациональные решения самостоятельно.

Смех. Злость. Отчаяние. Нет, она не такая. Он заставил ее думать, что она слаба – «но ведь так и есть, признай, что ты поддалась». Силы вернулись к ней, наполнили руку тяжелым свинцом, а голову – раскаленным металлом, тягучим и обжигающим, шипящим и алеющим, как адское пламя.

«Не надо, не поддавайся провокации».

Однако это было выше ее предела.

Грохот выстрела моментально вынудил Константина замолкнуть, а эхо второго, молотом обрушившееся на барабанные перепонки, только подстегнуло злость Тамары.

– А? Что прости?! – Наигранно притворившись глухой, шатенка едва удерживалась от соблазна выпустить еще несколько пуль. – Мне твой сарказм уши заложил! Может, еще раз повторишь?!