Гарри Поттер и кубок огня - Джоанн Роулинг

— Сегодня как будто неплохо... все утро на улице. — Палец Рона скользил по колонке уроков на понедельник. — Травология с пуффендуйцами... и уход за магическими существами... а, черт, это у нас со слизеринцами.

— А днем сдвоенное предсказание, — тяжко вздохнул Гарри, посмотрев в конец списка. Предсказание, вслед за зельями, было одним из его самых нелюбимых предметов. Профессор Трелони упорно предрекала смерть Гарри, что ему уже порядком надоело.

— А ты не можешь отказаться от нее, как я? — бодро спросила Гермиона, намазывая тост маслом. — Ты бы выбрал что-нибудь более разумное, типа нумерологии.

— Я смотрю, ты снова ешь, — заметил Рон, глядя, как Гермиона щедро добавляет джема к намазанному маслом тосту.

— Я нашла лучший способ отстаивать права эльфов, — с вызовом ответила Гермиона.

— Ну да... и к тому же проголодалась, — усмехнулся Рон.

Над ними послышался шорох многочисленных крыльев, и в открытые окна с утренней почтой влетело не меньше сотни сов. Гарри машинально поднял голову, но ни одного белого пера не промелькнуло в лавине серого и коричневого. Совы кружили над столами, высматри-вая адресатов писем и посылок. Большая рыже-коричневая сова слетела к Невиллу Долгопупсу и положила ему на колени пакет — Невилл вечно что-то забывал. На другом краю зала филин Драко Малфоя сел на его плечо с обычной, судя по всему, порцией конфет и печенья из дома. Стараясь не замечать переполнившего его разочарования, Гарри вернулся к своей овсянке. Может быть, что-то случилось с Буклей и Сириус даже не получил его письмо?

Он был поглощен этими мыслями всю дорогу по раскисшей от дождя тропинке, которая привела их к третьей оранжерее, но тут профессор Стебль отвлекла его, продемонстрировав классу самые уродливые растения, какие Гарри только приходилось видеть. На самом деле они выглядели скорее даже не как растения, а как гигантские черные слизни, вертикально торчащие из почвы. Каждый слегка извивался и был усеян множеством блестящих при-пухлостей, наполненных какой-то жидкостью.

— Бубонтюберы, — жизнерадостно сказала профессор Стебль. — Их нужно выжимать — будете собирать гной.

— Собирать что? — с отвращением переспросил Симус Финниган.

— Гной, Финниган, гной, — повторила профессор Стебль. — И учтите, он чрезвычайно ценен, так что постарайтесь не пролить ни капли. Собирать будете вот в эти бутылочки. И наденьте перчатки из драконьей шкуры — неразбавленный гной бубонтюбера способен причинить коже разные неприятности.

Выдавливание бубонтюберов оказалось делом неприятным, но, как ни странно, приносящим удовлетворение. Когда очередной пупырышек лопался, наружу выбрызгивалось немалое количество густой желтовато-зеленой жидкости с сильным запахом бензина. Они ак-куратно собирали ее в указанные профессором Стебль склянки, так что к концу занятия набралось несколько пинт.

— Мадам Помфри будет счастлива, — заметила профессор Стебль, затыкая пробкой последнюю бутылку. — Гной бубонтюбера — великолепное средство от самых тяжелых форм угреватости, так что студентам не надо будет прибегать ко всяким отчаянным способам, чтобы избавиться от угрей.

— Как бедняжка Элоиза Миджен, — тихо сказала Ханна Эббот из Пуффендуя. — Она свои попыталась свести заклятием.

— Глупышка, — покачала головой профессор Стебль. — Но мадам Помфри в конце концов прикрепила ей нос на место.

Удар колокола в замке, прокатившийся над сырыми полями, возвестил окончание урока, и класс разделился — пуффендуйцы отправились в замок, на трансфигурацию, а гриффиндорцы пошли в противоположном направлении — вниз по склону луга к маленькой бревенчатой хижине Хагрида на опушке Запретного леса.

Хагрид стоял возле своей избушки, держа за ошейник громадного черного волкодава Клыка. Перед ними на земле стояли несколько корзин, и Клык поскуливал и тянул ошейник, сгорая от желания поближе познакомиться с содержимым. Когда все подошли ближе, до их ушей донесся странный рокочущий шум, перемежающийся негромкими взрывами.

— Привет! — сказал Хагрид, улыбаясь Гарри, Рону и Гермионе. — Постоим, ну, то есть... ждем слизеринцев — им-то точно... ну, не захотят пропустить такое — соплохвосты!

— Кто-кто? — спросил Рон.

Хагрид в ответ лишь указал на корзины.

— Ф-е-е! — взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад.

«Ф-е-е», на взгляд Гарри, было почти все, что можно сказать о соплохвостах. Они походили на уродливых, лишенных панциря омаров, омерзительно-бледных и скользких на вид, ноги их торчали из самых странных мест, а где голова, вообще было невозможно разобрать. В корзинах их было примерно по сотне, каждый дюймов шести в длину. Они ползали друг по другу и слепо стукались о стенки корзин; от них изрядно разило тухлой рыбой. Время от времени из конца тела какого-нибудь соплохвоста вылетали искры, и с негромким «пафф!» его бросало вперед на несколько дюймов.

— Они... ну, это... только что вылупились, — с гордостью сказал Хагрид. — Так что вы, того, словом, сможете вырастить их сами! Можем даже этот... проект насчет этого составить...

— А с какой стати мы должны хотеть выращивать их? — раздался холодный голос.

Это подошли слизеринцы, и говорил, естественно, Драко Малфой, а Крэбб и Гойл тут же понимающе загоготали при этих словах.

Хагрид был озадачен подобным вопросом.

— Я имею в виду, что они делают? — уточнил Малфой. — Зачем они нужны?

Хагрид даже приоткрыл рот, напряженно размышляя, и после затянувшейся паузы с нарочитой небрежностью произнес:

— Это... э-э-э... потом... на следующем уроке, Малфой. Сегодня вам их... ну., надо просто накормить. Ну, мы... нам... попробовать несколько других... словом, разных вещей... Я никогда их раньше... ну, дела не имел, и не уверен, как их... что у них пойдет... так что приготовил муравьиные яйца, и... эту… лягушачью печень... ну, и кусок ужа... просто их... дайте им всего понемногу.

— Так, сначала гной, теперь вот это, — проворчал Симус.

Лишь глубокая симпатия к Хагриду могла заставить Гарри, Рона и Гермиону набрать в горсти хлюпающую лягушачью печень и опустить в корзины, пытаясь соблазнить ею соплохвостов. Вдобавок Гарри был не в силах отогнать подозрения, что вся эта затея совершенно бессмысленна, поскольку у соплохвостов, очевидно, не было ртов.

— Ух ты! — закричал Дин Томас минут через десять. — Он меня шибанул!

Хагрид с беспокойством поспешил к нему.

— Он с того конца взрывается! — сердито сообщил Дин, показывая Хагриду ожог на руке.

— А, да... это такое случается, когда они... ну, взлетают, — кивнул Хагрид.

— Ой! — снова вскрикнула Лаванда Браун. — Ой, Хагрид, а что это за острая штука на нем?

— Ага, у некоторых... ну, из них... короче, есть жало, — с воодушевлением пояснил Хагрид (Лаванда поспешно выдернула руку из корзины). Думаю, это... в общем, самцы. У самок что-то на манер этих... присосок на животе... они вроде того... могут пить кровь.

— А, ну вот теперь-то я понял, зачем мы их выхаживаем, — желчно заметил Малфой. — Кому не хочется иметь домашнюю зверюшку, которая может обжигать, жалить и кусаться одновременно?

— Даже если они и не очень-то симпатичны, это вовсе не значит, что они бесполезны, — сердито возразила Гермиона. — Драконья кровь обладает удивительной магической силой, но ты ведь не станешь держать дракона у себя дома?

Гарри и Рон улыбнулись Хагриду, а тот украдкой ухмыльнулся в ответ сквозь косматую бороду. Уж кто-кто, а Гарри, Рон и Гермиона прекрасно знали, как их друг хотел домашнего дракона; им одним было известно, что в первый год их учебы у Хагрида жил недолго злобный норвежский горбатый дракон по имени Норберт. Просто Хагрид души не чаял в монстрах — и чем они смертельней, тем лучше.

— Что ж, по крайней мере, соплохвосты маленькие, — сказал Рон, когда они часом позже брели вверх по лугу обратно в замок на обед.

— Это сейчас, — хмуро отозвалась Гермиона. — Но как только Хагрид выяснит, что они едят, не сомневайся — быть им шести футов в длину.

— Ну, какое это имеет значение, если они, скажем, вырабатывают лекарство от морской болезни или что-то в этом роде? — хитро усмехнулся Рон.

— Ты отлично понимаешь, что я сказала это только затем, чтобы Малфой заткнулся, — отмахнулась Гермиона. — Но в сущности-то он прав. Лучше всего было бы передавить большинство из них, прежде чем они начнут бросаться на нас.

Усевшись за гриффиндорский стол, они отдали должное бараньим отбивным и картошке. Гермиона ела с такой скоростью, что Гарри и Рон уставились на нее.

— Э-э-э... это что, новый способ отстаивать права эльфов? — поинтересовался Рон. — Следующий ход — довести себя до рвоты?

— Нет, — ответила Гермиона со всем достоинством, какое только позволял набитый рот. — Я просто еще хочу успеть в библиотеку.

— Что? — Рон не поверил своим ушам. — Гермиона! Это же первый день учебы! Нам даже еще не задали домашнего задания!