Исчезновение - Роберт Кормер

  Вполне возможно, что Пол мог быть сокрушен своей тетей, и что она возбудила его физически. Розана смогла бы легко стать объектом его юношеской фантазии. Мои собственные воспоминания о ней заканчиваются в раннем возрасте. Несмотря на ее парикмахерский талант, я не припоминаю, чтобы она когда-либо открыла свою собственную парикмахерскую в Канаде или в Америке. Она редко возвращалась во Френчтаун, и у меня не осталось никаких особенных воспоминаний ее приездах. Никто из нашей семьи даже не знает, жива она или уже умерла.

  Я был достаточно откровенен в своих замечаниях о Розане, и надеюсь, что вам не покажется, будто я сказал о ней не все. Однако, думаю, что было бы важно показать, как Пол идеализировал тетю Розану в написанном. Я упоминаю это, чтобы поддержать свою веру в то, что его роман является беллетристикой, и что он снова использовал свой стандартный подход: взяв реальных людей и реальные места действия, и окрасив их по-своему и придав им детали из собственного воображения.

  О Рудольфе Туберте.

  В то время он был чуть ли не образцом достоинства, и это подтверждают наши полицейские отчеты. Он не был столь порочным, как это описано у Пола. Он был отнюдь не героем, и иногда действовал не по закону. Он изменял жене, как писал Пол, и имел дела с девушками на стороне буквально на бросок камня от собственного дома. Да, его жена заслуживала сочувствия из-за ее болезни и была прикована к инвалидному креслу. Но она была не из самых приятных людей Френчтауна, да и жить с ней было нелегко. (Ее болезнь сегодня вероятно относилась бы к группе психосоматических заболеваний). Она была остра на язык и ни разу никому не сказала доброго слова еще до того как, оказалась прикованной к ее креслу. Это, конечно же, не прощает Рудольфу Туберту его внебрачных отношений, но это помогает объяснять его поведение.

  Это – правда, что Рудольф Туберт помогал людям, однако, часто выходя за рамки закона. Не надо забывать, что во Френчтауне, как и везде, тогда была депрессия, и в те дни французские канадцы все еще были бедными иммигрантами, и их не слишком хорошо принимали в банках и деловых кругах. Рудольф дарил людям надежду с помощью различных его лотерей. (Если быть более точным, то он продавал им надежду, как отец Пола говорит в рукописи.) Но Рудольф всегда выплачивал выигрыши и регулярно суживал немалые деньги жителям Френчтауна без имущественного залога, периодически спрашивая у каждого о возврате долга, не прибегая к насилию.

  Если о жестокости Рудольфа Туберта, то это - факт, когда он принял меры к человеку, которого Пол назвал Жаном Полем Родиером, которому нужно было преподать урок за отказ вернуть долг. Без подобных наказаний вся его система бы рухнула. Однако Рудольф Туберт велел своим людям, чтобы те лишь немного припугнули Жана Поля, но они потеряли чувство меры. Надо признать, что Жан Поль был не самой желанной фигурой во Френчтауне. Как известно, он был известным хамом, избивал свою жену, которая весила не больше, чем девяносто фунтов, и не возвращал долги. Немногие жалели Жана Поля Родиера.

  Я понял, что все это заставляет меня будто бы извиняться за Рудольфа Туберта, также как я понимаю, что подлил краски на незавидный портрет нашей тети Розаны. Но мои цели отличаются от целей Пола. Он был писателем-фантастом, а я пытаюсь прояснить факты. Я также полагаю, что я нахожусь в лучшем положении, чем Пол, потому что он должен был знать факты и признавать их.

  Однажды мы разговаривали с Полом. Это было после публикации его второго романа, который назывался «Возвращение Домой». Мы говорили о наших старых семейных праздниках, особенно о Новом Годе, который французские канадцы вызывают «Jour de l'An». Вся семья как всегда собиралась в доме нашего дедушки, на столе было много еды, вина, мы пели наши старые песни. И Новый Год для нас значил больше, чем даже Рождество.

  Во всяком случае, мы с Полом начали вспоминать о праздниках нашего детства и об одном таком Jour de l'An, когда мы спрятались за сараем и курили сигареты, что для нас было запрещено, и случайно подожгли сено. Мы изо всех сил боролись с огнем и сумели его погасить, чтобы не начался пожар. Я никогда не забуду паническое ржание старого коня моего дедушки, Ричарда. В дыму и огне конь кричал от ужаса почти как человек.

  После того, как мы обсудили произошедшее, Пол притих: «Что, это на самом деле было?» - наконец спросил он.

  «Конечно, было», - ответил я. – «Ты что, не помнишь?»

  «Да, да. Но ты знаешь, Джуль, я столько реальности превратил в вымысел из того, что когда-либо случалось в те дни, что теперь не уверен, где реальность, а где вымысел».

  Вот одна из причин, почему мы не можем до конца верить Полу, когда он пишет. Его воображение, являясь одним из величайших его даров, не только проявляло спонтанные фантазии, но и позволяло ему использовать обычные ситуации и обычных людей из его жизни и возвеличивать их над жизнью. Отец в «Ушибах в Раю» был незабываемым образом, который критики сравнивали с рыбаком в «Старике и Море» Хемингуэя, в то время как мой дядя, отец Пола, на чьей основе был создан этот характер, был обычным человеком, хорошим человеком, который едва ли был той трагической фигурой, которую мастерски создал Пол.

  Начальник полицейского управления однажды мне сказал, что у меня минимальное воображение, или оно даже полностью отсутствует. Я принял это замечание как критику, пока он не сказал мне, что, фактически, это была высокая похвала. Он сказал, что моя сила, как детектива была в способности видеть факты как просто факты, и в своих расследованиях руководствоваться только логикой. Он сказал, что я редко терял след или уходил по ложному следу, потому что я всегда мог трезво отличить правильный след от ложного. Я думаю, что те же самые качества позволяют мне точно судить о рукописи Пола. Я также мог юридически корректно оценить все события во Френчтауне, сравнивая их с описаниями Пола, но не только потому, что я всю жизнь прожил в этом городе, но и благодаря своему положению офицера полиции. Большое количество информации проходит через полицейский штаб нашего маленького города. Настоящее, становясь прошлым, навсегда оседает в нашем архиве. Мы имеем укомплектованные дела, например, на Рудольфа Туберта, включая тот факт, что он упоминался как действующий в городе представитель молодежи Френчтауна. В своем повествовании Пол неодобрительно рассматривает монополию Рудольфа Туберта на линиях по доставке газет. В то время как Рудольф Туберт, возможно, даже и наслаждался своей властью над молодежью города, он также дал первую возможность заработать сотням детей, и это в трудные дни депрессии. Он обеспечивал их защитой (газетные мальчики в других районах города часто страдали от старших ребят особенно такие робкие, как Бернард, например, Рудольф не посылал их в «грубый и извращенный мир» центра Монумента). Пол также был не в состоянии обратить внимание на ежегодные рождественские вечера, устроенные Рудольфом Тубертом для этих детей, когда никто из них не оставался без подарка. Я могу поверить, что для драматизации в его романе Полу был необходим злодей, и Рудольф Туберт идеально подошел для этой цели.

  Это подводит нас к смерти Рудольфа Туберта. До сих пор в наших папках его смерть обозначена, как нераскрытое убийство.

  Его тело было найдено в его офисе 19 декабря 1938 года, с множеством ножевых ран. В ту же самую ночь, один из служащих Рудольфа Туберта Хирв Буаснё оставил город (его видел один из доверенных свидетелей). Он сел на поезд компании «B$M», отъезжающий в направлении Бостона. Сейф Рудольфа Туберта был открыт (Буаснё знал комбинацию цифр). Больше Хирва Буаснё ни разу не видели, оружие убийства так и не было найдено. За день до убийства между Рудольфом Тубертом и Хирвом Буаснё был очень тяжелый спор. Буаснё был человеком крепкого телосложения, и, предполагается, он был способен справиться с Рудольфом Тубертом, а также причинить ему фатальные раны.

  Важно обратить внимание на то, что в повествовании Пол фактически не описал убийство Рудолфа Туберта, когда он без смущения, в полной подробности описал многие другие сцены.

  О событиях той трагической ночи тоже известно далеко не все. Отец Пола был ранен в стычке и отправлен в больницу Монумента. Хотя он потерял немало крови, его рана не рассматривалась критической и полностью зажила. Его жизни не угрожало никакой опасности, согласно полицейским отчетам (они все еще здесь, в папках и вполне доступны). Пол, очевидно, преувеличил раны отца, чтобы обеспечить кульминационный момент для событий той ночи. Еще одна трагедия – в том, что его брат Бернард умер тремя неделями спустя, внезапно и без очевидной причины, согласно рукописи Пола. В действительности, было произведено вскрытие трупа, которое показало, что его брат перенес приступ от врожденного сердечного порока, о котором в его семье не знали, как это часто случалось в те дни. Брат Пола выглядел «худеньким», причиной тому был недостаток аппетита и низкий энергетический уровень.