Мой дом там, где любимый - Марта Шилдз

— Если не поедет, потом пожалеет об этом. Ведь он говорил мне, что лучше сожалеть о том, что сделал, чем о том, что не смог. С этим девизом он живет всю жизнь. — Она запнулась и вздохнула. — Он должен ехать.

— А ты не можешь поехать с ним?

Алекс покачала головой.

— Я не нужна ему в дороге. У него будет достаточно забот и без…

— Он идет.

Слова Трэвиса приковали все взоры к двери.

Сердце Алекс отчаянно колотилось. Каждый шаг Хэнка эхом отдавался в нем. Он прошел через столовую, потом распахнул дверь на кухню и осмотрелся. Его взгляд остановился на Алекс.

Чтобы скрыть слезы, застилавшие ей глаза, она отвернулась к плите. Она так много узнала об этом человеке за последние полчаса, и ее любовь переросла все известные ей границы.

Он нежно повернул ее лицом к себе.

— Что случилось?

— Ты собирался продать Сад. Мне показалось, я готова… готова…

— Потерять еще один родной дом. Правильно?

Она кивнула, надеясь, что он спишет ее бледность на это.

— Но нам больше не нужно продавать Сад. — Хэнк оглянулся на Трэвиса. — С этим мы разобрались, так?

— Ты имеешь на это право, брат. Я решил, что поторчу здесь и займусь Садом, пока ты будешь на родео.

На кухне воцарилось молчание, и было слышно лишь шипение котлет на сковороде. Алекс пыталась не дрожать, когда Хэнк внимательно посмотрел на Трэвиса, потом на Клэр, потом на нее.

Он прислонился бедром к кухонному столу и скрестил руки на груди.

— Похоже, вы трое о чем-то сговорились.

— Ты хотел вернуться на родео, и ты должен вернуться, — произнес Трэвис недрогнувшим голосом.

— А кто говорил, что я хочу вернуться на родео?

— Ты, — сказала Алекс. — В Ландере. Ты сказал мне, что хочешь вернуться. Я думала, ты говорил о выступлениях по уик-эндам, но ты имел в виду постоянную работу, не так ли?

— Тогда я думал, что мы потеряем Сад. Сейчас я…

— Что сейчас? — Кресло Трэвиса заскребло по полу. — Ты до смерти хотел вернуться на родео все восемь лет. Это твой шанс. Поезжай.

Хэнк прищурился.

— Вы точно о чем-то сговорились.

— Мы просто хотим, чтобы ты был счастлив, Хэнк, — проговорила Клэр. — Если ты…

Трэвис прервал сестру:

— Ты занимался Садом восемь лет. Сейчас моя очередь.

— Ты думаешь, что справишься лучше меня? — нахмурился Хэнк. — У тебя есть опыт? Почему ты думаешь, что сможешь сохранить его, если я не смог?

— Я знаю, что у меня отложено достаточно, чтобы держаться десять лет, даже если мы не продадим ни одного быка, — ответил Трэвис. — А если тебе не нравится, я выкуплю твою долю.

Они метали друг в друга злобные взгляды. Алекс хотела броситься между ними, но не могла. Трэвис хорошо знал своего брата. Говорить о жертвах Хэнка — только раззадоривать его упрямство.

— Нет. Если кто и останется на ранчо, то я.

Хэнк обнял Алекс за талию и привлек ее к себе.

— Почему? — тихо спросила Алекс.

Он взглянул на нее, и в его глазах неожиданно засветилась нежность.

— Потому что я люблю тебя, потому что здесь ты будешь счастлива.

Она почувствовала, что нож вонзился в ее сердце. Он любит ее? Как смеет он говорить об этом сейчас?

Она оттолкнула его.

— Нет! Это не повод отказываться от своей мечты.

— Я не хочу на родео. Да, я когда-то думал, что хочу, но это было до того, как приехала ты. Алекс, ты заставила меня понять, что это старое здание — мой дом. Я хочу быть только с тобой. Я хочу, чтобы Райский Сад стал и твоим родным домом.

— Господи! Что происходит? Ведь час назад ты планировал продать Сад.

— Просто я думал, что нет другого выхода. Сейчас выход есть. Не знаю, сможем ли мы сохранить Сад еще на пятьдесят лет, но деньги Трэвиса помогут.

— Ты можешь присылать домой свои призовые, старший брат.

Кулаки Хэнка обрушились на стол.

— Я не собираюсь на родео!

— Собираешься, — настаивала Алекс.

— Ты хочешь провести всю жизнь в дороге? — закричал он. — Это совсем не так здорово, как кажется. Это вшивые мотели, тряска по дорогам, дрянная еда…

— Я не поеду с тобой, — тихо проговорила она.

Он смотрел на нее, не в силах поверить.

— И куда же, черт возьми, ты собираешься?

Алекс взглянула на Трэвиса, умоляя его глазами. Сейчас ей не нужны были свидетели.

Трэвис понял намек.

— Пойдем, Клэр. Им нужно побыть одним.

Когда они остались вдвоем, Хэнк шагнул к Алекс и сжал руками ее плечи.

— Останься со мной, Алекс. Я люблю тебя. И не могу без тебя жить. Выходи за меня замуж.

Она еле сдерживала рыдания.

— Нет. Я собираюсь в Сан-Франциско. Именно это я планировала все время. И в моих планах ничего не изменилось.

Он вздрогнул, как от удара.

— Ты не хотела говорить этого. Твои планы изменились.

— Нет, не изменились.

Его руки сжали ее плечи сильнее.

— Ты любишь меня. Я знаю, ты любишь.

Глаза Алекс заволокло слезами. Хватит ли сил сказать те слова, которые заставят его уйти?

Сможет ли она?

Ее ногти впились в ладони.

Алекс понимала, что не может привязывать его ни к себе, ни к Райскому Саду. Она должна отпустить его, потому что любит, потому что ему нужна свобода, чтобы найти свою мечту. Без этой мечты он никогда не будет счастлив. И не будет счастлива она.

Едва дыша, она решительно посмотрела ему в глаза.

— Как я могу любить человека, который собирался продать родной дом, даже не поставив в известность семью? Человека, который знал, как много этот дом значит для меня, но который не удосужился сказать мне, что хочет променять родной дом на погоню за золотой пряжкой? Как я могу доверять тебе после этого?

Испуганное выражение на его лице говорило Алекс, что ему больно и стыдно.

— Алекс, клянусь, я всегда буду с тобой откровенен. Только не покидай меня.

Алекс чувствовала, что еще немного — и она не выдержит, но она обязана довести разговор до конца.

— Ни черта ты не научился. Но я научилась. Ты уберег меня от огромной ошибки, Хэнк, и я должна благодарить тебя за это. Ты заставил меня понять, что я любила не тебя, а Райский Сад.

До Хэнка не сразу дошел смысл ее слов. Он тряхнул головой.

— Я не верю тебе.

Алекс выскользнула из его рук.

— Я не понимала этого, пока ты не сказал, что собираешься продать ранчо. Моя первая мысль была — здесь для меня ничего не осталось. Я догадалась, что была влюблена в идею сделать это чудесное место своим домом.

Хэнк готов был взреветь от боли, обрушившейся на него. Алекс его не любила?

— Это все, что ты можешь сказать?

На каждый шаг, который он делал к ней, она делала шаг назад. Хэнк остановился.