Не будем о личном. Только секс - Валерия Иванова

и подошла к Берестову вплотную. И плевать, что от его идеального тела исходит жар, и пахнет он так вкусно…

— У нас контракт, и, пока он не закончится, будешь делать всё, что я скажу, — прорычал сквозь зубы.

Я даже опешила на секунду. Внутри такая буря поднялась. Если бы я была трезвая, то лучше бы контролировала себя. Но это не точно.

— Я не твоя собственность, Берестов! Помимо тебя, у меня есть реальная жизнь. Я не просила тебя приезжать, ничего из этого не просила! Ты сам всё решил. Но знай, если ты говоришь, что не приедешь, то не приезжай! У. Меня. Могут. Быть. Планы. — практически кричу.

Я смотрела на него, тяжело дыша. Высказала, что накопилось. Реально, уже просто сил моих нет. Сам не понятно чего хочет от меня! Зачем этот жест со шкафом? Хочет, чтобы я влюбилась в него? Этого добивается? А я, дура, сразу мечтать начала, что, может, всё сейчас будет по-другому, по-настоящему. Идиотка.

— Нет у тебя никакой личной жизни, Юницкая. Ты продалась мне, — жёстко ответил мужчина. Он стал таким холодным, отстраненным, чужим…

— Я буду приезжать к тебе, когда хочу и во сколько хочу. Мне плевать на твоих подруг и на то, чем ты занята. Ты моя на год, и за каждый твой вдох я заплатил вперёд.

Он кладёт отвёртку на стол, надевает кофту и идёт на выход. А я стою, словно громом поражённая, щёки горят от негодования и обиды. Зачем он всё это сказал. Я думала… Думала… Какая же я идиотка.

— И, Наталья, больше никогда не разговаривай со мной в таком тоне.

А я только и могла что открывать и закрывать рот. Давид ушёл из комнаты, а через несколько мгновений я услышала, как хлопнула входная дверь. Обняла себя руками, пыталась не расплакаться, уговаривала себя, что мне всё равно на его слова, на его грубость… Первая слеза скатилась из глаз, и потом я уже не могла остановиться.

С утра на работе меня ждал ещё один удар.

Я не выспалась, всю ночь провела в раздумьях. Сделала себя виноватой и решила извиниться перед Давидом…

В кабинет вошла Ниночка, она выглядела очень серьёзной и собранной.

— Есть минутка поговорить? — спросила подруга.

— Конечно, — я постаралась улыбнуться, но плохо получилось.

Шильцова внимательно посмотрела на меня, и мне очень не понравился её взгляд. Я поняла, она всё знает.

— Наташа, ты спишь с Давидом Вячеславовичем?

33

Я в шоке смотрела на Ниночку. Кровь начала шуметь в ушах, а сердце ухнуло куда-то вниз. Я видела, как шевелятся её губы, но не слышала ни слова. В голове сотни вопросов и ни одного брехливого ответа! Я просто не знала, что соврать. Язык прирос к нёбу, открывала рот, и из него вырывались лишь хрипы.

А Шильцова смотрела с… Пониманием. Без осуждения. Она моя подруга, и я знаю, что она поймёт, но…

— Как… Как тебе такое в голову могло прийти? — спросила я, старалась принять оскорблённый вид, но ничего не получалось.

Нина усмехнулась и сложила руки на груди.

— Серьёзно? Ты будешь разыгрывать передо мной эту карту? Когда мы вернулись, то вся твоя квартира пропахла его парфюмом.

— Только Берестов пользуется этими духами, что ли? — ощетинилась я.

— Я видела его машину, Наташ. Такая не только у него, конечно. Таких у нас в городе три! Но не думаю, что к тебе приезжал наш депутат или Даня Милохин.

Вот это мне крыть было нечем. Ну, Нина, ну Шерлок.

— Может, ты пойдёшь и сама у Давида Вячеславовича спросишь? — уточнила я с надеждой в голосе.

— Я хочу услышать всё от своей подруги. Просто… Я не понимаю, зачем было врать нам? Мы бы поняли, Наташ. Мы вчера полвечера обсуждали его, как дуры, а ты…

— Всё не так просто, Нин.

— Так расскажи, — подруга села напротив меня. — Ты свободная женщина, а он холостой мужчина. Никто не станет осуждать, ну, кроме всех наших сотрудников, но они отойдут.

Нина улыбнулась, а я попыталась улыбнуться в ответ. И вот как же ей всё рассказать? Если бы на месте Шильцовой была Настя или Саша… Нет, я люблю Ниночку, очень, но… Она такая идеальная. Закончила школу с золотой медалью, училась на бюджете и получила красный диплом, встречается со своим Серёжей с девятого класса. Вся она правильная такая. Я иногда чувствую себя полной неудачницей рядом с ней. Знаю, что она не осудит, но мне самой неприятно.

— Наташ, — и смотрит в самую душу своими глазищами огромными.

Я не выдерживаю, ломаюсь. Вообще эмоции бьют через край, ещё и эта ссора. Сама не замечаю, как начинаю всё рассказывать с самого начала. Мне стыдно, обидно, больно, но высказаться нужно, иначе с ума сойду. А Нина слушает, не перебивает. Я говорила, наверное, больше часа. Премию «работники года» мы явно не получим.

— Ого, — выдохнула Нина, когда я вся в слезах закончила рассказ.

Я шмыгнула носом и промокнула глаза салфеткой.

— Теперь понимаешь, почему я ничего не рассказала?

— Да… Но мы бы предложили помощь, не оставили бы…

— Я знаю.

— Какой ублюдок Женя, я бы его сама поколотила!

Я улыбнулась, грозная Нина — это забавно.

— А что ты собираешься делать с Давидом?..

— Я не знаю, — честно призналась. — Думала, пойти прощения попросить, но… Я ни в чём не виновата, если так разобраться. Секс понадобится, сам вызовет… — как только эти слова сорвались с языка, так горько стало на душе.

А ведь это правда. Почему я продолжаю ждать чуда? «Золушка» — не моя сказка. Берестов — моя работа, вот и всё.

— Но ты же чувствуешь к нему что-то? — спросила Нина, словно мысли мои прочитала.

— Это не важно.

— Ещё как важно!

— Не для него, Нина. Он… У нас контракт и ничего больше.

— Это ты меня убедить пытаешься или себя? — спросила подруга.

— Это я констатирую факт.

— Ох, Наташка, ну и заварила кашу. Надеюсь, что твоё сердце не пострадает.

— Не переживай за мой орган. Я надеюсь, ты не расскажешь девчонкам? Я не хочу в ближайшее время ещё раз всё это рассказывать…

— Это не мой секрет, подруга, когда будешь готова, тогда