Раздражающие успехи еретиков - Дэвид Вебер

Залив Ханна простирался почти на двести сорок миль с востока на запад. Тут было много воды, особенно когда имперский чарисийский флот был фактически единственным флотом в этих водах. И все же от Кармина до устья залива Тэлизмен было четыреста семьдесят миль. Четыреста семьдесят миль отделяют столицу Зибедии от открытых вод океана Картера.

Четыреста семьдесят миль, продвигаясь все глубже и глубже в объятия огромного острова Зибедия.

Ему не нравилось находиться так далеко от открытого моря. Для него, как и для почти любого чарисийца, море означало безопасность. Это означало пространство для маневра, для уклонения, и это означало элемент, в котором Чарис был хозяином… и место, куда вторгались на свой страх и риск мелкие моряки из других стран.

Перестань быть старухой, Кэйлеб! — ругал он себя. Действительно, «открытое море». Как ты называешь тысячи квадратных миль морской воды, если не «открытым»? И не совсем так, как если бы кто-то мог подкрасться к тебе незаметно, даже если бы у кого-то было что-то, с чем можно было бы подкрасться!

Он на мгновение взглянул на Мерлина Этроуза, который даже здесь стоял, защищая его правое плечо. Кэйлеб знал, что в этот конкретный момент Мерлин наблюдал за ним сквозь свои снарки. Император был уверен, что у него все еще было лишь самое несовершенное представление о том, что такое «СНАРК», но ему не нужно было точно знать, что это такое, пока знал Мерлин. Все, что Кэйлебу нужно было знать, это то, что невидимый взгляд Мерлина, как у виверны, охватывал не только весь залив Ханна, но и залив Тэлизмен — и все другие воды, простирающиеся вокруг Зибедии, как всеохватывающие руки. Если бы там был хоть один военный корабль, способный угрожать величественному продвижению его флота, Мерлин бы это знал.

На самом деле, — размышлял Кэйлеб, — реальная опасность, вероятно, заключается в том, что я слишком сильно полагаюсь на «особые способности» Мерлина. Они не всегда могут быть доступны. Если уж на то пошло, они, конечно, не будут доступны никому, кроме меня, потому что он мой телохранитель. Так что, может быть, это и к лучшему, что я продолжаю нервничать, даже зная, что Мерлин следит за происходящим, пока я не позволяю этой нервозности отвлекать меня от того, что должно быть сделано.

В конце концов, мне также нужно иметь в виду тот факт, что он не будет доступен другим командирам, когда я назначу им их миссии. Замечательно. Я только что нашел еще кое-что, о чем стоит беспокоиться!

Его губы дрогнули, когда он подумал о собственной порочности. Было удивительно, насколько это улучшило его настроение, и он полуобернулся лицом к невысокому, полному князю, стоящему рядом с ним.

— Какой-нибудь совет в последнюю минуту, ваше высочество?

— Не совсем, ваше величество, — пожал плечами князь Нарман. — Вам просто нужно продолжать думать о великом герцоге так же, как, я уверен, вы выросли, думая обо мне. Никогда не забывайте, что он от природы коварный, скользкий парень, с пристрастием к убийцам и всем личным обаянием и теплотой песчаной личинки, и вы не сможете ошибиться слишком сильно. Заметьте, не скажу, что у него активная аллергия на правду, Хотя, по зрелом размышлении, я чувствую относительную уверенность в том, что любое абсолютно правдивое заявление, случайно попавшее ему в рот, вызвало бы у него, по меньшей мере, острое несварение желудка.

— …Интересная характеристика, — заметил Кэйлеб с чем-то подозрительно похожим на смешок.

— Но точная, думаю. — Нарман посмотрел на более высокого и молодого императора, и выражение его лица стало очень серьезным. — В данный конкретный момент, ваше величество, великий герцог Зибедия находится в ловушке между кракеном и роковым китом, и он это знает.

— Но что есть что?

— В итоге? Я бы сказал, что империя — это определенно роковой кит, но Гектор из Корисанды — очень респектабельный кракен. И есть еще тот факт, что Зибедия знает так же хорошо, как и мы, что истинная борьба в конечном счете идет не между вами и Гектором, а между вами и Храмом. Он полностью осознает, что в это время у вас есть сила раздавить его, как яичную скорлупу, если он не пойдет вам навстречу, но он также осознает, что Гектор никогда не простит и не забудет, если он повернется спиной, чтобы поддержать Чарис. Возможно, маловероятно, что Гектор выживет, но Зибедия не будет готов полностью исключить такую возможность. И независимо от того, выживет Гектор или нет, храмовая четверка определенно все еще будет ждать, когда здесь, в Лиге, рассеется дым.

— Это означает, что пока я крепко держу свой кинжал у его горла, он будет необычайно сговорчивым, — сказал Кэйлеб.

— Совершенно верно, ваше величество. — Нарман слегка наклонил голову. — Знаете, я всегда находил упрямую тенденцию вашего Дома к выживанию и его общую всестороннюю компетентность чрезвычайно раздражающими. Удивительно, как изменилось мое мнение в этом отношении за последние несколько месяцев.

— Лесть, ваше высочество? — брови Кэйлеба приподнялись, а его карие глаза весело заблестели.

— О, конечно! — Нарман улыбнулся. — В конце концов, я теперь один из ваших придворных, не так ли? — Он отвесил императору глубокий поклон, удивительно грациозный для его комплекции, и Кэйлеб улыбнулся ему в ответ. Но затем князь Эмерэлда снова посерьезнел.

— Шутки в сторону, ваше величество, я должен признать, что одновременно удивлен и впечатлен зрелостью суждений, которые вы последовательно демонстрируете. Откровенно говоря, вы необычайно молоды для любого правителя, а тем более для правителя империи такого размера, какую усердно сколачиваете вы с императрицей. Этого достаточно, чтобы заставить мужчину нервничать, по крайней мере, пока он не узнает вас двоих поближе.

— В самом деле? — Кэйлеб склонил голову набок, и Нарман кивнул.

— На самом деле, вы продемонстрировали замечательную палитру способностей, — сказал он почти отстраненным, аналитическим тоном. — Военный потенциал, умелая дипломатия, уравновешенность, которая весьма примечательна для такого молодого человека, как вы, честность — которая, как я обнаружил, может быть чрезвычайно опасным оружием, когда дело доходит до дипломатии; вероятно, потому, что мы сталкиваемся с