Игра со Зверем - Алёна Алексина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, положим, я у тебя в долгу, — с неохотой признал Риэль. — И конечно, оставлю в покое, хотя мир ещё не видел более дерзкой, непокорной и глупой рабыни. Навлечь на себя гнев Хозяина могла только абсолютная дурочка. Ты в его власти. И сейчас он очень зол. Ты слишком много на себя берешь и вмешиваешься в вопросы, в которые людям нельзя совать нос.
— Хорошо, — легко согласилась лекарка, заканчивая врачевать первую из четырех безобразных борозд. — В следующий раз дам ему тебя убить.
— Следующего раза для тебя уже может не быть, — он вздрогнул, когда игла вонзилась в основание второй раны. — Амон очень опасный демон.
— Я знаю. Но, может быть, тебе просто не стоит посягать на то, что он назвал своим? — Кэсс многозначительно посмотрела на ангела, и он усмехнулся.
— Что в тебе такое…
— Какое?
— Что он с тобой сделал вчера ночью? — вдруг безо всякого перехода спросил ангел.
Девушка дернула нитку изо всех сил, и ее подопечный впервые вскрикнул.
— Это тебя не касается, — прошипела она, глядя в помутившиеся от муки зеленые глаза. — А даже если бы и касалось, я бы все равно не сказала.
Андриэль улыбнулся уголками губ.
— Странно, что ты выжила. Могла бы сейчас быть на моем месте…
Рабыня с ужасом посмотрела в белое лицо и снова склонилась над раной.
— Что же в тебе такое… — превозмогая боль, повторил он. Поднял руку и осторожно коснулся пальцами опущенного подбородка своей спасительницы. — Чем ты его так заинтересовала? Амон очень расчетлив, а поскольку у него отсутствуют чувства, мне бы хотелось понять то, что уже понял он.
Кассандра рывком высвободилась. Во-первых, её собеседник случайно коснулся рукой синяка, который сам же и наставил, а во-вторых, подобные выходки она позволяла только маме Вале и… своему Хозяину. Ну и, в-третьих, что, вообще, с ней, как с вещью какой-то!
— Я сделал тебе больно? — огорчился ангел. — Извини.
Он сказал это, не задумываясь, а спохватился слишком поздно. Увидел в человеке равное существо! Попросил прощения! Прежде с Риэлем такого не случалось никогда.
— Принято, — буркнула невольница, которая не заметила ни его шока, ни безмерного удивления рыжего прислужника.
Демон вернулся, когда уже начало смеркаться. Шлец оказался прав, сказав, что «он принесет что-нибудь окровавленное и невинное». Это была косуля. Нежная, тонконогая, с большущими ушами и рыжей шерстью. Раб принялся деловито свежевать добычу, а девушка с ужасом отметила, что брюхо у животного вспорото явно не ножом. Есть тушеное мясо она не смогла. Потыкала ложкой, но, вспомнив окровавленные раны ангела, а потом и несчастную козочку с вырванными внутренностями — испытала такой приступ тошноты, что закружилась голова.
Демон не ел. Он вытянулся около костра и отдыхал, прикрыв глаза. Риэль, заштопанный от пояса до подбородка, стиснутый повязками и белый от потери крови, спокойно пил бульон. Его невольник блаженствовал, уминая мясо. Похоже, всем было хорошо, кроме, разве что, Кэсс. Она сжалась на своем одеяле и даже начала подремывать, когда прохладный голос вырвал её из сладкого забытья.
— Вставай.
— Что? — она растерянно захлопала глазами.
На полянку уже опускались сумерки, вот-вот и настанет кромешная тьма. В животе шевельнулся страх… Он что же, собрался… Рабыня вспомнила предостерегающие слова Шлеца: «Если господин Амон тебя захочет, не противься ему…». В её глазах отразился такой ужас, а Хозяин столь многообещающе усмехнулся, что жертва сжалась и замотала головой. Он стоял над ней, наслаждаясь чувством превосходства, пока не устал смотреть на заячью дрожь.
— Где твой меч?
Девушка с трудом сглотнула стоящий в горле ком и растерянно огляделась — и правда, где? Она не вспомнила про оружие ни разу после обморока. До того ли было! А как теперь искать его в этой темноте? Несчастная затравленно огляделась. Кажется, железяка должна валяться вон там — возле осины, где утром перебинтовывали Риэля. Невольница поспешно начала вставать, но внезапный очень обидный, хотя и не сильно больной тычок повалил её обратно на землю.
— Оружие надо держать в пределах досягаемости. Оно — часть тебя. Итак, где твой меч?
Чтобы не получить ещё одну затрещину Кассандра откатилась и рывком вскочила на ноги.
— Он там, — палец ткнул в сторону уже скрывшейся во тьме осины.
— Принеси, — демон стоял расслабленный, безоружный, но с застывшим недобрым лицом.
Да что ж за издевательство-то! Теперь, чтобы взять меч, ей нужно пройти мимо. А он ей этого не позволит. Просить, умолять, обещать — бесполезно. Сейчас господин настроен унизить свою рабыню и остановить его можно… нет, никак нельзя! Ей просто суждено нынче вечером ознакомиться с очередным гадким свойством его натуры. И остается только надеяться, что Хозяин не очень расположен к долгим дрессировкам.
Осторожно обходя Амона по крутой дуге, девушка ощущая на себе пристальные взгляды Риэля и Шлеца. Никогда ещё она не чувствовала себя такой одинокой! Рядом находились зрители, способные заступиться, но они предпочитали молча следить за развитием событий. Демон, казалось, вообще смотрел в лесную чащу, но когда Кэсс, сделав обманное движение, рванула, напрягая все силы, в сторону, он тут же вырос у неё на пути и несильным ударом отшвырнул обратно, на исходную позицию. Она отлетела, как котёнок и упала, больно ударившись об землю.
— Вставай.
Просить дважды не пришлось. Уж что-что, а валяться у него в ногах она никогда не станет! Ещё один отчаянный прыжок и новый удар. Оказывается, умел бить не больно, но обидно. Да что ему все её жалкие попытки! Он держал в руках настоящий боевой меч ещё тогда, когда Кассандрина пра-пра-пра-пра-прабабка лежала в колыбельке!
И снова прыжок, и снова удар, и снова она катится по траве, глотая слезы обиды. За что? Почему? Что она сделала?
«Ты заступилась за него».
— Что? — невольница удивленно застыла.
«Я заступилась за себя!»
Амон недобро повел бровью.
Ангел и раб у костра переглянулись, создавалось впечатление, что демон и его подопечная разговаривают без слов.
«Ты убил стольких людей, зачем?»
«Никому не позволено трогать то, что принадлежит мне».
«Я никогда не буду принадлежать тебе!!!»
Он сделал шаг вперёд, и рабыня бросилась, собирая воедино свою клокочущую ярость. Это было все равно, что бежать в глухую каменную стену. Она не надеялась победить Хозяина, не надеялась даже повалить его, но очень рассчитывала хотя бы оттолкнуть.
Вот теперь он нарочно сделал ей больно.
Это была уже не игра с котенком, а тяжелый удар из тех, какие Кэсс доводилось от него получать лишь несколько раз. В голове словно взорвалась бомба. Слёзы брызнули, и поверженная рухнула к ногам победителя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});